Прошло недели три, а может и целый месяц. Где-то в марте, туманным промозглым вечером приятели расслаблено топали с футбольной тренировки. Разговор шел ни о чем, планов на вечер не было. Они свернули с тротуара на дорожку, протоптанную поперек газона и углубились в маленькую лесополосу, отделяющую два двора друг от друга. Навстречу им по узкой ленте асфальта шел высокий человек. Шагов за десять стало видно — на нем милицейская форма. Валерка лениво скользнул глазами по прохожему и отвернулся. Вовка же, как раз, вспомнил анекдот про мента.
«Сейчас, он пройдет и я расскажу!» — решил Логвинов. Но мент неожиданно резко затормозил прямо перед подростками.
— Валерий Сичкин и Владимир Логвинов? — спросил он низким, каким-то тяжелым, голосом.
Валерка остолбенел. Он вдруг испугался до потери всякого разума! Просто исчезла способность соображать. Вовка, видимо, тоже разучился думать, но вместо столбняка на него напало дикое желание исчезнуть поскорее отсюда. Он рванулся прочь, нарвался на что-то очень твердое и повис на железной руке милиционера. В желудке разлилась боль.
— Молодые люди, — услышал он над ухом тот же тяжелый голос. — Вы должны пройти со мной!
Валерка предпринял слабую попытку открутиться и был так же неизбежно пойман, как и Вовка. Мент провел их к крайней пятиэтажке и завел в подъезд. Только тут Вовка опомнился:
— Куда это вы нас ведете? Почему не в отделение?
— Потому что посидите у меня дома до приезда машины. Вас не в отделение повезут а в тюрьму сразу. Там до суда посидите, а после по этапу отправитесь!
Парни стихли и переглянулись. Представитель закона провел их в комнату и усадил за разложенный посередине стол-тумбу напротив друг друга. Мальчишки с удивлением разглядывали шикарную обстановку помещения: стильные диваны, шикарные занавеси, блестящий паркет, всякие необыкновенные вазы в темных полированных стеллажах. Живут же люди!
— Будете пока признания писать! — перед пацанами легло по листу белой бумаги.
— Мы ничего не сделали! — попытался выкрутиться Вовка.
Мент стал в торец стола, ласково улыбнулся и сказал:
— Вот и пишите, как вы ничего не делали. Все равно вам уже деваться некуда! Вам обоим не на что надеяться, кроме снисхождения суда. Твоя мама, Валера, и не заметит, что ты в тюрьме сидишь. А твои родители, Владимир, хорошего адвоката все равно не потянут! Да и не поможет тут никакой адвокат.
Он еще раз просиял улыбкой и вышел. Вернувшись через пятнадцать минут взял исписанные листки и бегло просмотрел их.
— Ну вот, так я и знал! Ага... Да... Правильно пишете, хоть и безграмотно. Да и стиль дурной. Читать больше надо в вашем возрасте! Хотя, зачем я это вам говорю? В мои планы не входит выпускать вас отсюда живыми.
У Валерки отвисла челюсть. Он с трудом примирился с мыслью об изменении всего своего будущего, но с тем, что будущее отменяется вообще свыкнуться было невозможно. Вовка тоже ничего не понял.
— Это... Вы же милиционер... — сказал он невнятно.
— Нет, — покачал головой хозяин квартиры. — Форма мне нужна была чтобы вас сюда заманить. В эту квартиру. Она особенная — абсолютно звуконепроницаема! Так что, кричи — не кричи, все равно.
— Вы нас убьете? — почти шепотом спросил Валера.
— Во всяком случае — планирую, — сообщил я им самым небрежным тоном, на который был способен. Если честно, труднее всего было не убить их прямо сейчас. — Значит так, мое окончательное решение вы узнаете рано или поздно, а пока — давайте поиграем в школу. Я буду учителем, а вы — учениками. Тема нашего сегодняшнего урока «Насилие». Кстати, как вам понравились ваши практические занятия по этой теме?
— Отпустите нас, пожалуйста! — у Вовки дрожал голос, а в глазах стояли слезы.
— Да? А Лена просила вас отпустить ее?
— Просила... — прошептал Валера.
— И что вы ей ответили? — я знал, что: — «Заткнись, сука!»? Прекрасно! Так вот, заткнитесь, ублюдки! Вот вам пример простейшего вербального насилия! Дальше. Перейдем к разделу «Физическое насилие». Не путайте с сексуальным. Это у вас впереди.
Парни совсем скисли и сжались на своих местах. Я продолжил лекцию:
— Здесь тоже лучше начать с практикума. Смотрите, — я указал на выход из комнаты, — дверь открыта. У вас есть шанс вырваться отсюда. Только надо одолеть меня. Итак, вы будете использовать ваш шанс?
Вова робко кивнул, а Валера даже не поднял головы. Слишком вялая реакция. Мне надо было спровоцировать их нападение. Только не надо думать, что я хотел честного поединка или еще какой-нибудь справедливой галиматьи! Ничего подобного! На самом деле, дверь в коридор была открыта, но входная металлическая — плотно заперта. Кроме того, во избежание всяких детских выходок, я имел при себе мой бывалый перочинный нож. Приятная мелочь.
— Так что? Вас двое, а я один! — подначивал я пацанов, — Реальный шанс, глупо упускать! Кстати, я не вооружен, а вот если вы не будете сопротивляться — начну вас убивать по одному. С кого начать?
Тут не выдержали нервы Валеры:
— Скотина! — заорал он, вскакивая и бросаясь ко мне. — Ах ты гадина! Убить меня хочешь!
Вовка, прикинувший, что математически рассуждая один плюс один равно двум, а двое больше одного, бросился на помощь приятелю. В это время я встретил Валерку оплеухой. Парень отлетел на пару шагов и грохнулся на пол. Подоспевшего на помощь Вовку угостил коротким и точным ударом в нос. Надо отметить, что этот Вовка был приземистым и кряжистым маленьким мужичком. Такие зачастую таят в себе недюжинную силу. Сейчас он ошалел от боли и некоторое время мешать мне не будет.
Валерка матерился в углу, держась за затылок. Я подошел к нему поближе и, взяв за грудки, поднял его на ноги.
— Стой, а то бить лежачего мне совесть не позволяет!
Следующий удар я нанес в солнечное сплетение. Он охнул и осел. Краем глаза я заметил метнувшуюся в сторону двери тень. Спокойно пошел следом за удиравшим Вовкой. Ублюдок уже добрался до входной двери и дергал замки.
— И чаю не попьешь? — спросил я, настигая его за этим бесполезным занятием.
— Так не честно! — возопил он, почувствовав мои пальцы у себя на плече. — Дверь закрыта!
— А честно было девочку насиловать? — вот же чудо! Парень почему-то считал, что с ним должны поступать по каким-то там джентльменским правилам! — Так она сама хотела? А ты хочешь?
Развернув его лицом к себе, я снова ударил его в нос. От боли у парня на глазах выступили слезы. Размазав с кулака о его рубашку кровь и сопли, потоком льющиеся из разбитого дважды носа, я потащил Вовку в комнату. Его приятель еще лежал скорчившись. Неужели так больно? Мне показалось это немного странным. Тем не менее, я попался, подойдя к пострадавшему и наклонившись над ним. Хитрец пружиной развернулся из позы зародыша и стукнул меня в челюсть. От неожиданности я потерял равновесие, а Валерка двинул ногой по моему бедру. Я грохнулся на пол и оба щенка набросились сверху.
— Бей его по голове! — командовал Валерка, лупя меня в ребра. — Бей суку! Он нас хотел убить!
— Ты получишь сейчас, скотина! Больно тебе? — бесился Вовка, — больно? Вот тебе за мой нос!
Удары сыпались со всех сторон, причем я правильно рассчитал, что Вовка будет бить больнее. Я сгруппировался, под градом тумаков вывернулся на спину, чтобы дать простор своим нижним конечностям и, прицелившись, двинул ботинком в торс склонившегося надо мной Вовки. В этот момент и сам получил приличный удар в голову. После такого можно было бы и потерять сознание, но для меня такой исход был невозможен. Когда Валерка попытался снова ударить я сосредоточился и схватил его обеими руками за щиколотку. И как только он с грохотом приземлился на копчик, вскочил на ноги, а потом хорошенько заехал ему между ног. На этот раз, Валерка действительно пострадал!
Повернувшись к Вовке, который уже поднимался на ноги, повторил прицельный удар. Теперь оба были хороши. Я ощупал нывший свой череп. Порезвился на старости лет, ничего не скажешь!
Спустя пять минут мои друзья были связаны и сидели сладкой парочкой у стенки. Пришлось оставить их на некоторое время одних: надо было раскалить клеймо.
Первым получил памятный знак Валерка. Я почти придушил его, чтобы он не дергался и я не попал ему раскаленным металлом в глаз. Запахло жареным мясом и только теперь я почувствовал адреналин в крови. Клейменный буквой «Н», что подразумевало «насильник», Валерка истерично визжал. Его дружок смотрел на меня огромными от ужаса зрачками. Я еще разок прогулялся на кухню, а вернувшись, чуть не споткнулся о Вовку, отползшего в коридор. Железо впилось в его толстую рожу с ужасным шипящим звуком. Он заметался, задергался, запищал. Переправив второго приятеля в компанию к первому, я занялся подготовкой шприцов.
— Что это? — спросил Валерка хрипловато. Ожог уже пылал на его лице. Ничего, сейчас хорошая косметическая хирургия!
— Это особенное лекарство. — сообщил я, не отвлекаясь от своего интересного занятия. — Специально для вас.
— Кто вы? — задал он следующий вопрос. — Вы Ленкин папа?
— Папа? — переспросил я, немного удивившись. — Нет, насколько мне известно. Просто навожу порядок. Нельзя же на спор изнасиловать девушку, свою одноклассницу и потом спать спокойно! А вы, — я повернулся к ребяткам, держа вертикально полный шприц с внушительной иглой, — вы спали спокойно. Ну, ничего, больше не будете!
Парни с ужасом смотрели на маньяка. Им уже казалось, что он трех метров роста, его взгляд безумен, а изо рта торчат клыки. Вкус крови во рту, только что испытанная боль, обещание смерти, страх и тоска смешались в каждом из них, сконцентрировались и выплеснулись паникой.
— Мама! — заорал Валерка. Он вспомнил мать, которая и вправду не поможет, вспомнил кричащего от боли братика, подумал, что теперь он знает, почему тот кричит не переставая и закричал сам.
Вовка, обладавший более крепкой психикой, продержался немного дольше, но отчаянный вопль приятеля показался ему настолько страшным и безысходным, что он тоже открыл рот и заорал.