Шпуля! — наконец-то я вспомнил, как звали хипстера, которому принадлежал корректный голос из трубки.
Наш человечек в Москве, как выразился Лука Брази.
Если подумать, он-то мне и нужен.
— Воробьёвы горы, — сказал я. — Площадь перед МГУ.
Не знаю, почему я выбрал место рядом с родным универом. Ностальгия замучила?
— Через час, — сказал Шпуля и дал отбой.
— Что это было? — спросил Руперт.
За время недолгой беседы он умял все пирожки и выпил весь чай. И теперь счастливо запихал в пасть сразу трёх желтых сахарных петушков. Детское счастье на одноглазой, покрытой шрамами физиономии, смотрелось дико и неуместно.
— Нам предстоит небольшая прогулка, — выдернув из лапищи дракона пластиковую тарелочку с блинами, я запихал в рот сразу три и принялся жевать.
Удовольствие несколько смазалось тем, что один из блинов был с рыбой, а два других — с вареньем. Но я не привередничал.
— Я говорю об этой говорящей коробочке, — он кивнул на карман, куда я сунул телефон.
— Коробочка как коробочка, — прочавкал я, запихивая в рот остальные блины. На холоде они быстро остыли, но всё равно было вкусно. — А скажи-ка, Руперт, как давно ты выбирался из Сан-Инферно в... так сказать, технологически развитые миры?
— Я вообще редко выбираюсь из Сан-Инферно, — пожал плечами дракон. — Я же не контрабандист.
— А всё-таки?
— Лет двести тому, — на одноглазой физиономии появилось задумчивое выражение. — Была заварушка в одном месте, в нескольких измерениях от нашего...
— И что это за место? Часом, не Заковия?
Я вспомнил, что и Зара, и Бизон были отлично знакомы с Рупертом.
— На редкость жирненькое королевство, — облизнулся дракон. — Мы с ребятами хотели растрясти их золотые запасы, — дракон мечтательно улыбнулся. Так, словно речь идёт о великом подвиге.
— И что?
— Растрясли, — пожал плечами дракон. — Эх, хорошее было времечко...
— Но в техногенных мирах ты не бывал, — заметил я.
— А зачем? — дракон устремил хищный взгляд на лотки с булочками. — С магией в них туговато, так что... — он послал жаркий взгляд в сторону румяной тётеньки, та от греха перекрестилась. — Слушай, а давай ещё поедим, — с надеждой предложил Руперт. — Вот эти сладкие штуки на палочках — просто супер.
— Детям вредно много сладкого, — назидательно сообщил я, но к чудесной тётеньке, царице сдобного царства, подошел. Почему бы не пожрать, коли душа просит?
На этот раз, нагрузившись снедью, мы отошли подальше от толпы и устроились на лавочке.
В просвете туч выглянуло солнышко, небо сразу сделалось пронзительно-синим, в ветвях не до конца облетевших ив зачирикали воробьи...
Руперт одобрительно покосился на небо.
— Красивый цвет, — наконец сказал он. — Почти как у нас, на родине. Только там небо фиолетовое. И три зелёных луны.
Шрам, шедший через глаз и всю щеку, дёрнулся и побелел.
— Так ты — ветеран войны с гремлинами? — осторожно спросил я.
— Мы все — ветераны, — отмахнулся дракон. — Все, кто остался в живых.
В глазу его вспыхнула тоскливая искра. Вспыхнула — и погасла.
Что же заставило тебя предать своих и перейти на сторону Поганца и Золотка? — подумал я. Неужели только нажива?..
К Руперту на колени вскочил смелый воробей и клюнул пирожок. Дракон замер, как кошка перед прыжком.
Я напрягся: думал, он поймает птаху, как комара, и раздавит в ладони... Но дракон, усмехнувшись, отломил кусочек корочки и принялся крошить на асфальт перед собой. Воробьи, почуяв угощение, принялись возбуждённо чирикать и толкаться.
— Кушайте, паршивцы, — с непривычными ласковыми нотками в голосе проворковал дракон. — В праздник и у воробья — пиво.
— Идём, — я поднялся, как только в пасти дракона исчез последний пирожок.
Добираться до Воробьёвых гор решил на метро, кружным путём с пересадками. Так, на всякий случай...
— Однако сколько же народу, — пробормотал Руперт, когда мы подошли к вагону, и принялись протискиваться сквозь толпу внутрь. — Видать, оттого, что драконов перебили. Вот и расплодились.
Отыскав два свободных места, мы плюхнулись на сиденья.
— Солдат спит — служба идёт, — возвести дракон, откинулся на спинку и захрапел.
Я усмехнулся. Знал бы он, что могут учудить люди, и это без всяких драконов... Остановку не проспать бы, — и я тоже отрубился.
Проснулся оттого, что рядом происходила какая-то возня.
Руперт храпел. Но вот к чемоданчику у его ног вновь прицепился воришка. Да что с ними такое?..
Условный рефлекс, как у собаки Павлова: видишь чемоданчик — кради.
А может, они золото чуют?
Особая порода образовалась: вор московский, с встроенным детектором на драгметаллы.
Я искоса наблюдал, как мужичок с лицом, похожим на старый застиранный носок, пытается сдвинуть чемоданчик с места.
Он не пыхтел, и вообще старался производить как можно меньше шуму. Чемодан, ясное дело, не двигался.
— Да что они, гвоздями его прибили? — наконец, в сердцах, выкрикнул мужичок, и сунув руки в карманы, с независимым видом пошел по проходу между кресел. — Совесть надо иметь, — бросил он мне, проходя мимо.
Руперт потянулся и сел прямо. Заострять внимание на инциденте он не стал.
А у меня, в связи с этим золотом, возникла вот какая мысль...
— Ты вот бывал в Заковии, — начал я.
Дракон кивнул.
— Хорошее было время. Только потом дядя это дело запретил. А жаль...
— И как я понимаю, сталкивался с... правящим домом.
Я хотел сказать "моей семьёй", но подумал, что пока к этому не готов. Не имею права, что ли...
— Знатная была потеха, — Руперт вновь неприятно причмокнул. Словно обсасывал вкусную косточку. — Сошелся я там с одной колдуньей...
— Я вот что хотел спросить, — поспешно перебил я, пока не забыл мысль. Послушать о его любовных похождениях я ещё успею. — Ну и как они тебе... Вообще.
— Колдуны, что ли?
— Семья Золотовых.
— Я и говорю: колдуны.
Вспомнилось, что нечто подобное упоминал о них и мастер Заточчи...
— Пусть будут колдуны, — терпеливо кивнул я. — Расскажи мне о них.
Руперт поёжился. Потом потёр шрам, провёл пальцем по брови над пустой глазницей...
— Ты знаешь, я хороший боец, — наконец сказал он. Я кивнул. Сам я его в деле не видел, но дон Коломбо это признавал, так что сомневаться смысла не было. — Можно сказать, один из лучших, — продолжил дракон. — Но вот ЭТО — он вновь прикоснулся к шраму. — Мне на память оставил старший Золотов, — он помолчал, словно ожидая, чтобы я проникся. — И когда я говорю "на память" — это вовсе не фигура речи. Если бы Зиновий Золотов собирался меня убить — убил бы. Но он хотел меня ИЗУРОДОВАТЬ.
— Я думал, на драконах всё заживает... — вспомнилось, как Зебрина говорила, что прямое попадание копья в грудь особого вреда ей не причинит.
— Это верно, — кивнул Руперт. — Золотов обездвижил меня заклятьем. Распорол щеку. И лил в открытую рану расплавленное серебро до тех пор, пока регенерация не сделала своё дело и шрам не зарубцевался.
По коже продрал мороз.
— Он... Хотел отомстить за украденное золото? — наконец спросил я. Не потому, что мне на самом деле было интересно. Просто надо было сказать хоть что-то.
— Нет, — дракон невидяще уставился в спинку сиденья перед собой. — Не из-за этого.
Вагон замедлился, и громкоговоритель объявил какую-то запредельную остановку.
Я встрепенулся.
Чтобы пересесть и добраться до Воробьёвых гор, у нас оставалось десять минут...
План был прост: понять, следит за мной кто-нибудь, или нет. Я не был профессиональным детективом и не смог бы вычислить слежку на улице даже за все сокровища мира.
Но вагон метро — другое дело. В это время дня народу немного, и можно заметить, если кто-то проявит к нашим персонам особый интерес...
План не сработал.
Или слежка была более профессиональная, чем я надеялся, или я — ещё больший лох, чем думал.
Но как-то же Шпуля вычислил, когда я появился в Москве! Остаётся узнать у него самого.
Хипстера я заметил сразу. Те же очки, та же причёска... Поверх вязаного свитера — такое пальто с капюшоном, тоже хипстерское. С деревянными пуговицами.
Я ещё подумал, что нам с Рупертом стоило переодеться — холодно на дворе.
Но меня сжигала нервная энергия: хотелось поскорее вытащить Луку Брази и отправиться домой, в родное "Чистилище".
К тому же, рядом с драконом я чувствовал себя, как пресловутая мартышка с гранатой. Пока что он вёл себя паинькой, но кто знает, что может послужить спусковым крючком?
Тем не менее, по дороге пришлось объяснить дракону, с кем мы встречаемся и почему.
Я вкратце рассказал ему, что случилось в гостинице, и что наш "человечек" Шпуля может быть к этому причастен...
— Зара ведь сказала, что за мной охотятся ещё какие-то родственники, — рассуждал я вслух. — И надо убедиться, что Шпуля не продал меня им с потрохами.
— Не вопрос, — кивнул Руперт. — Если надо будет — мигни, и я его прессану.
— Принц Максимилиан, — слегка улыбнулся Шпуля, когда мы с Рупертом подошли. Хипстер ел мороженное. — Долго вас не было.
— Просто задержали неожиданные дела в другом месте, — а что я ещё мог сказать? — Это Руперт, — я кивнул в сторону дракона. — Мой помощник. Итак: Как ты узнал, что я вернулся?
Шпуля доел лакомство и выбросил обёртку в мусорку.
— Телефон, — сказал хипстер. — Три недели назад он исчез из сети, а час назад появился вновь.
Я кивнул, изо всех сил стараясь не выглядеть полным лохом. Сколько я пробыл в Сан-Инферно? Без году неделя... А от технологий уже отвык.
А потом мне в голову пришла ещё одна мысль. Шпуля очень спокойно говорил о том, что я "исчез", а потом "вернулся". Это могло означать лишь одно:
— Ты знаешь, что мы пришли из другого измерения. Кто тебе сказал?
— Нетрудно было догадаться, — пожал плечами хипстер. — Для человека, который умеет наблюдать и делать выводы... К тому же, вы не особенно-то маскировались.