Впрочем, финансовые потери Малышева не так заботили. Знавал он и худшие времена. А вот то, что Старостин бесцеремонно влез в то дело, которое Виктор считал не только своим личным, но и делом чести… Это бесило.
Значит, природное чутье Виктора не подвело и в этот раз. Изначально чувствовал он в Старостине какую-то гниль, подлянку. И не зря он, желая отомстить за смерть своей матери, обратился не к многомудрому директору департамента безопасности, а к старому школьному товарищу Максиму Оболенскому, или, как его называли в школе, Корнету.
Малышев вдруг почему-то вспомнил курившего у своего аквариума охранника. И сразу же, аж до рези в груди, до спазмов в желудке, захотелось курить. Полцарства за сигарету! Виктор поочередно проверил все ящики своего стола, хотя заранее знал, что ничего, даже отдаленно похожего на «бычок», он там не найдет. Пять лет назад он бросил курить. Отказ от никотина дался ему очень тяжело, бросал он долго и мучительно. После того, как все же сумел справиться с вредной привычкой, близкие тщательно следили за тем, чтобы в доме – или, если точнее, в домах – не было ни крошки табака.
Оставив стол в покое, Виктор решительно направился в прихожую. При его появлении два телохранителя, расположившиеся в креслах по обе стороны двери, встали.
– Сигарету дай! – не попросил, а потребовал Виктор, обращаясь к тому, что был справа.
– Так я это… – несколько растерялся бодигард. – Не курю…
– Понятно. – Малышев перевел взгляд на второго охранника: – Ты тоже?
– Так точно! – по-военному отозвался тот.
– Тогда так… – Виктор запустил руку в карман домашнего спортивного костюма. – Сгоняйте кто-нибудь в лавку, купите сигарет.
– Не положено! – пробасил «левый», видимо, старший в этой паре.
– Поговори мне еще! – прикрикнул на «смутьяна» Виктор, который никак не мог отыскать деньги. – Сейчас…
С этими словами он направился назад, в глубину квартиры, на ходу пытаясь вспомнить, где у него лежат деньги. И вообще, есть ли в доме наличные. В том мире, в котором он жил последний десяток лет, мятые, засаленные, затертые по карманам бумажки были как-то не в ходу. И нужды в них не возникало.
«Ну, если придется занимать у охранников!.. – думал Виктор. – Ну!.. Тогда Старостину точно конец!»
5
С рассветом к элитному дому, в котором находились апартаменты Малышева, подкатили две иномарки.
Охранник у въезда во двор, тихо дремавший в своей будочке, встрепенулся и торопливо выскочил к шлагбауму. Но, увидев знакомые номера, успокоился. Передняя машина была внесена в список круглосуточного доступа на территорию охраняемого объекта, и повода для волнений не было.
Боковое стекло водительской двери в первой иномарке приопустилось, и ее водитель гаркнул:
– Спишь, служба?!
– Да какой тут сон! – подобострастно улыбнулся охранник. – Здесь смотреть и смотреть.
– Ну, тогда молодец! – сменил гнев на милость визитер. – Давай, открывай свою заслонку, тороплюсь!
– А… – Охранник неуверенно кивнул на вторую иномарку.
– Это – со мной, – небрежно бросил важный гость.
– Тогда проезжайте! – бодрым тоном разрешил «страж ворот», поднимая шлагбаум.
Иномарки лихо проскочили во двор и остановились у одного из подъездов.
«Со мной! – недовольно подумал охранник, глядя вслед автомобилям. – Да сам-то ты кто такой?!»
И вдруг охранник сообразил – а ведь точно! Спроси его завтра, кого он сейчас пропустил, – и не сможет ответить. А народ в этом доме живет вздорный, склочный… Преисполненный ощущения собственной важности и значимости. Завтра, точнее, уже сегодня, начнут начальству названивать, жаловаться. И тогда прощай премия. Никто ни в чем разбираться не будет. Клиент всегда прав. И получится, что ползарплаты отдай. Стало быть, нужно подстраховаться.
И охранник, краем глаза поглядывая в сторону пришельцев, старательно внес в постовой журнал номера, марки и время прибытия на охраняемый объект этих автомобилей.
Глава 5
1
Андрей Михайлович Старостин, сопровождаемый тремя крепышами, приехавшими на второй машине, поднялся к квартире Малышева. Протянул было палец к звонку, но вдруг передумал и несколько раз кулаком стукнул в дверь. Удары получились глухими, не звучными. Но там, по ту сторону двери, их не могли не услышать. Старостин отступил на пару шагов, чтобы в «глазок» его могли разглядеть полностью, во весь рост. Через несколько секунд дверь открылась.
Охранники в прихожей встретили появление руководства стоя. Старостин для них был не просто начальником, шефом, боссом или как там еще принято говорить. Андрей Михайлович по занимаемому положению был для них чуть ли не наместником Бога на земле. Даже первое лицо концерна, Малышев, с которым им приходилось постоянно общаться изо дня в день, был ближе, проще и доступнее, чем директор департамента безопасности.
– Так… – Старостин остановился на середине обширной прихожей. – Все в порядке?..
– Так точно… – неуверенно отозвался старший. Он и его напарник настороженно наблюдали за тем, как вслед за начальством в дверь протискиваются какие-то совершенно незнакомые им люди.
– Это – со мной, – небрежно отмахнулся заметивший смущение бодигардов Андрей Михайлович. И добавил, как будто невзначай: – Смена ваша…
– Какая смена? – всерьез удивился старший. – Почему?!
– А вот это – не твоего ума дело, боец! – предельно жестким и холодным тоном «объяснил» Старостин.
– Мне необходимо указание моего непосредственного начальника. – Старший работал в «личке» давно, поэтому свои права и обязанности знал прекрасно. Так что тон, которым говорил директор департамента безопасности, его ни грамма не напугал. Скорее разозлил.
– А я, значит, для тебя уже не авторитет? – недобро прищурился Старостин.
– Я этого не говорил, – немного смутился охранник. – Но по инструкции…
– Я все понял! – Старостин остановил его коротким жестом. Полез в сумочку, что держал в руках, извлек оттуда сотовый телефон, выбрал номер.
– Паша?.. – Сейчас голос Андрея Михайловича был деловым и озабоченным. – Дай команду своим бойцам оставить пост на квартире Первого. Так надо. Да. Да. Завтра я все объясню. Все, спокойной ночи.
Старостин не успел убрать свой аппарат на место, как зазвонил телефон старшего охранника.
– Да, – глядя на Андрея Михайловича, ответил он. – Да, Павел Афанасьевич. Хорошо, понял.
– Ты доволен, боец? – ухмыльнулся Старостин после того, как охранник отключил свой телефонный аппарат.
– Да, доволен! – дерзко огрызнулся тот и начал надевать пиджак.
– А насчет инструкций мы еще с тобой пообщаемся, – многозначительно пообещал Старостин.
Старший охранник не стал отвечать на эту завуалированную угрозу. То ли протестный запал иссяк, то ли просто не успел. Потому что именно в этот момент ведущая в комнаты дверь широко распахнулась, и в прихожую вышел Малышев, который с сомнением разглядывал двадцатидолларовую бумажку в своих руках.
– Слушай… – немного растерянно начал он. – Я вот не знаю, на сигареты этого хватит…
И только тут сообразил, что в прихожей слишком многолюдно. А подняв глаза, увидел прямо перед собой нахальную ухмылку Старостина. Желание курить сразу же куда-то отступило. Зато вернулась злость.
– Ага! – несколько зловеще обрадовался Малышев. – Наконец-то соизволили явиться!
– Проезжал мимо… – продолжал ухмыляться Андрей Михайлович, глядя прямо в глаза собеседника. – Дай, думаю, заеду…
– Ну, тогда пойдем. – Малышев кивнул на дверь, из-за которой только что появился сам. – Поговорим…
И первым шагнул к проему. Непривычное многолюдье в прихожей его нисколько не обеспокоило. Когда-то очень давно он был добрым и хорошим мальчиком, стремящимся помогать ближним. Сейчас же, как большинство представителей его круга, до предела избалованных деньгами и предоставляемыми ими возможностями, он обслугу не то чтобы за людей не считал – он ее просто не замечал.
– Пойдем, – спокойно согласился Старостин и шагнул вслед за Малышевым.
Они молча прошли в кабинет, но не успел Андрей Михайлович прикрыть за собой дверь, как Малышев предложил:
– Ну, давай, рассказывай.
– О чем рассказывать, Виктор Георгиевич? – весело спросил Старостин.
Настроение его и в самом деле было прекрасным. Пора сомнений миновала, решение принято и выстрадано. Остались мелочи, не заслуживающие особого внимания. Несущественные, так сказать.
– О чем?.. – вроде бы спокойно повторил Малышев. И тут же сорвался на крик: – А о том, сколько денег ты у меня украл, скот-тина!
Лицо Виктора перекосило в гримасе ярости, глаза за толстыми стеклами очков метали молнии. Сейчас этот обычно спокойный человек был по-настоящему страшен.
Но Старостин не испугался. Его не покидало состояние бесшабашного веселья. Этакой эйфории, как после пары затяжек хорошей «травы». И плевать он хотел на то, что там орет этот живой труп. А если быть откровенным до конца, то Старостин и сам не знал, для чего он пустился в этот совершенно ненужный разговор. Может, чтобы по-настоящему, более полно ощутить и прочувствовать момент своего триумфа?.. Ведь сколько времени ему приходилось ломать себя, подстраиваясь под этого щенка и изображая преданного служащего.
– Вы что-то попутали немного, Виктор Георгиевич, – чуть растягивая слова, с блатными интонациями произнес Старостин. – Я у вас ничего не крал. Я свое взял.
– Свое, значит?! – продолжал беситься Малышев. – А ты забыл, сколько я денег в вашу гнилую контору вкинул?!. Как оплачивал заграничные турне ваших жирных женушек?!. Сколько вбухал в обучение за границей ваших тупорылых чадушек?! В какие суммы выливались мне ваши «спецоперации» в саунах с бл…ми?!
А вот эти слова Малышева задели Андрея Михайловича всерьез. Удар, как говорится, был нанесен не в бровь, а в глаз. Действительно, супруга Старостина и в молодости не отличалась модельными параметрами, а про день сегодняшний и говорить не хочется. Да и детишки, знаете ли… Хотя Старостин никогда не выделялся неумеренностью в употреблении спиртного.