Из переднего джипа между тем выбрались три пехотинца в полной экипировке военнослужащих войск НАТО и с винтовками в руках. Тот, что шел первым, требовательно взмахнул рукой – дескать, выйти из машины и приготовиться к досмотру.
– Вот уж попали… – подавленно пробормотал Карахон.
Старик, наблюдая за тем, как приближаются чужие солдаты, про себя прикидывал последствия этой встречи. Деньги предлагать глупо – это не Россия, где берет каждый, у кого есть такая возможность. Переговоры… Для американцев он и его спутники всего лишь какие-то местные дикари, разъезжающие по зоне боевых действий с оружием в руках. Значит, в переговоры с ними никто вступать не будет – их разоружат, доставят на ближайшую американскую базу, где начнут устанавливать личности. И ведь рано или поздно установят… Вот тогда неминуем серьезный международный скандал – чеченские террористы приехали на войну с американцами в Афганистан. А если еще узнают, что их руководитель – весьма близкий к сегодняшнему руководству Чечни человек…
Старик был далеко не глуп и прекрасно понимал: это вдалеке от «оплота демократии», в родных горах, его люди – «патриоты» и «борцы за свободу». А там, где США видят сферу жизненно важных для своей страны интересов, они обычные бандиты и не более того.
– Что ты встал?! – хрипло заревел старик на водителя. – Сдавай назад!
Попадать в руки «штатников» нельзя было ни в коем случае.
Карахон встрепенулся, рванул рычаг переключения передач, прижал педаль газа. Микроавтобус, набирая скорость, начал пятиться за скалу, из-за которой выехал несколько секунд назад.
Американцы подняли винтовки, прицеливаясь в чужую машину. Старший солдат что-то прокричал, но на его слова никто не обратил внимания – еще был шанс уйти.
На одном из джипов заработал пулемет – американцы не могли позволить каким-то дикарям поступать так, как им нравится. Сказали «стой» – значит, стой и не дергайся.
Правда, пулеметчик не «накрыл» салон. Видимо, счел преждевременным – просто наглядно продемонстрировал возможности. Можно сказать, всего лишь сделал заявление о намерениях. Однако и легче от этого беглецам не стало. Пули «Браунинга», больше похожие на миниатюрные артиллерийские снаряды, изорвали вдребезги резину передних колес, разнесли в мелкие клочки внешнюю обрешетку двигателя. Да и сам движок не пощадили – взвизгнув почти по-человечески, он замолк. А микроавтобус, подобно готовящемуся к прыжку зверю, присел на «передние лапы».
– К машине! – закричал старший боевик в салоне. Теперь, когда дело дошло до стрельбы, командование в группе автоматически перешло к военным.
Наверное, нет особой нужды говорить о том, что люди в микроавтобусе подобрались опытные, не просто воевавшие, а выросшие в режиме войны, умеющие обращаться с любым оружием и владеющие хотя бы основами тактики.
Двери остановившегося «микрика» отъехали в сторону, и бойцы попарно – благо ширина двери это позволяла – «рыбками» – головой вперед – бросились наружу.
Пара кувырков, перекат, быстро выбрать какое-нибудь естественное укрытие и – огонь. Машину покидала всего лишь третья пара, когда первая уже изготовилась к стрельбе.
Застучали автоматы. Первый из приближающейся троицы американцев, самый «разговорчивый», взмахнул руками и завалился на бок, роняя свою винтовку. Его спутники, пригнувшись, втянув головы, увенчанные «капустой» защитных шлемов, в плечи, бросились в разные стороны, по обочинам. Пулемет на передней машине повел было стволом, выбирая цель, но чеченец из второй пары уже изготовил к бою «Муху». Хлопок…
Выстрел нельзя бы было назвать удачным даже при всем желании – сказалась торопливость при прицеливании. Граната ударила под правое переднее колесо джипа. Ни пулеметчик, ни водитель, ни кто-то другой из членов экипажа не пострадали. Однако поднявший облако пыли взрыв позволил выиграть несколько секунд, укрыв чеченцев от глаз пулеметчика.
– Ислам! – рявкнул старший и кивнул на машину.
Подчиняясь команде, молодой крепыш подскочил к передней пассажирской двери микроавтобуса, рванул ее на себя и тут же, одним слитным движением, как редиску из грядки, выдернул пожилого чеченца из салона. Не задумываясь, а действуя рефлекторно, «уронил» руководителя «экспедиции» на землю, сам упал сверху, прикрывая пожилого собственным телом. И вовремя – по микроавтобусу заработал пулемет другой машины.
Над головой лежащих послышался треск, хруст и звон, спины и затылки осыпало каким-то – подчас весьма колючим, с острыми углами – крошевом. Подняв голову, Ислам увидел, что по автобусу как будто огромной пилой прошлись. От машины практически ничего не осталось – только рама на четырех растерзанных колесах. А на раме – какое-то месиво из остатков корпуса, обшивки салона и сидений, обильно сдобренное кровью: в отличие от своих чеченских спутников, Карахон не был «человеком войны» и оказался менее расторопным.
– Отходим! – Старший махнул рукой в сторону от дороги, обозначив группе направление движения. Действительно, отступать вдоль дороги, под огнем американских автомашин, было по меньшей мере глупо.
– Ислам, Салман! – Командир весьма красноречиво указал на пожилого. Его тут же подхватили под руки и повлекли в указанном старшим направлении. Остальные чеченцы попарно, поочередно прикрывая друг друга, отстреливаясь, также стали отходить.
Американцы под прикрытием огня пулеметов своих автомашин начали спешиваться, рассыпались по сторонам, вступали в перестрелку. Лейтенант Дэвис сейчас знал только одно – на них напали. А кто именно – не так уж и важно. По его данным, в этом районе могли находиться только те люди, которые взяли в заложники американского гражданина.
О каком-то мирном разрешении конфликта, на который так надеялись и сам лейтенант, и командование базы, уже не могло идти и речи…
3
– Черт знает что такое! – бушевал командующий, потрясая сжатыми в кулаки руками перед самым лицом советника. – Патруль попал в подвижную засаду противника! Мои люди обстреляны какими-то местными дикарями! Двое ранены, одна автомашина повреждена! Мои люди ведут бой!.. Непонятно с кем и непонятно за что!
Сложно сказать, какой реакции он добивался от холодного и полностью лишенного каких-то человеческих эмоций человека… Однако в любом случае военного ожидало разочарование – советник оставался совершенно равнодушным. По крайней мере внешне.
– Ваши люди – солдаты, – отстраненно заметил он. – Заключая контракт с правительством, они понимали, на что идут. И сейчас им грех жаловаться на судьбу. Солдат рожден для войны…
Командующий даже задохнулся от возмущения и не сразу нашелся, что можно ответить на такое вот высказывание. Впрочем, советник и не ждал ответа. По большому счету, любой возможный ответ был ему неинтересен. И тех, кто сейчас сражался где-то в местных горах, он не считал людьми. Всего лишь статистические единицы, лишенные имен и фамилий, индивидуальных внешних примет. Точки, черточки и стрелочки на карте. Их судьба его волновала меньше всего. Его заботило другое…
– Нашего человека необходимо вытащить оттуда. Любой ценой. – Считая разговор оконченным, советник развернулся и направился к выходу из модуля командующего. Уже на пороге остановился и, не оборачиваясь, через плечо, добавил: – И вот еще что… Там с ним будет один местный… Так его нужно вытащить тоже.
Дверь за спиной советника захлопнулась. Командующий с нешуточной злостью ударил кулаком по столу и, с ненавистью глядя вслед удалившемуся шпиону, выдал длинную витиеватую тираду, почти полностью состоящую из малораспространенных в английском языке идиоматических выражений – что-то крайне нелестное о самом советнике, о его маме и всей его родне до седьмого колена.
Однако этот всплеск эмоций – единственное, что мог себе позволить командующий. Независимо от собственного желания, он должен был выполнять указания советника. Поправив обмундирование и напустив на лицо бесстрастное выражение бывалого вояки, он покинул жилой модуль с тем, чтобы направиться в штабной.
Даже если отбросить более чем странные требования советника, где-то там, далеко отсюда, в бой вступил его патруль. Где-то там, за горами, вдали от чистеньких кондиционированных модулей базы под огнем врага находились его солдаты. И помочь им – это его долг…
4
– Не понял!.. – Артем приподнял голову, прислушиваясь к доносящимся откуда-то со стороны выстрелам. – Кто это там у нас развоевался?..
Перестрелка усиливалась.
– «Калашников»… – негромко комментировал Рождественский. – Там их штук шесть, не меньше… «М-16»… Еще… Еще… Интересно… Ого!
Так он отреагировал на гулкий хлопок гранатометного выстрела.
– В ход пошла мини-артиллерия! А ведь там… – Артем махнул рукой куда-то в сторону, – бой идет!
– Ага, – согласился с ним Максим, которого к тому времени на посту наблюдения сменил Шовкат. – Причем потихоньку откатывается в нашу сторону.
– И что это может значить? – не выдержал Скопцов.
– Хорошего – ничего, это точно, – ответил Артем. – Кроме нас и «духов», появилась еще какая-то третья сила. И на чьей стороне она окажется…
В небольшую лощинку, где обосновалась группа, скатился сверху Шовкат. Даже не остановившись, таджик затараторил:
– Мужики, есть возможность взять Бобошерова!
– Ты почему пост оставил? – будничным тоном поинтересовался Артем.
– Так это… – Даже сквозь густой загар стало заметно, как покраснел бывший пограничник. – Надо же быстро…
– Быстро только кошки плодятся, – все тем же тоном ответил Рождественский. Но тут же сменил гнев на милость: – Ладно, что там у тебя?
– Короче, «духи» на трех машинах поперли в ту сторону, где идет стрельба. – Шовкат говорил быстро, взахлеб, для большей убедительности помогая себе жестикуляцией. – Остальные выползли на окраину и готовятся к бою.
– И что? – лениво спросил Рождественский.
– У дома, где они держат пленных, осталась всего лишь пара постовых! – Таджик выглядел триумфатором. – Если мы просто пройдем в кишлак с другой стороны, на нас никто не обратит внимания!