Я флиртовала с Роуэном. Не совсем бесстыдно. Но я стала немного более… агрессивной, когда Роуэн не отреагировал на мои обычные усилия. Не то чтобы мне обычно нужно прилагать усилия. Я
блондинка, у меня милое лицо, великолепные сиськи и иностранный акцент. Мужчины обычно сами клеились ко мне.
Роуэн не обратил внимания.
Он не подавал никаких признаков того, что находит меня привлекательной. Он был вежлив, говорил как можно меньше слов и все время держал свой взгляд на уровне моих глаз. Ни единого раза не посмотрел ниже на грудь, а на мне было несколько симпатичных нарядов, демонстрирующих декольте.
Только позже я поняла, что он понравился моей лучшей подруге и начальнице Норе. По-крупному. Потом я отвалила на хрен. Даже несмотря на то, что в то время она была помолвлена с придурком. Хотя я и не произносила вслух, что считаю ее жениха придурком. По крайней мере, до тех пор, пока она не отменила свадьбу, а затем с головой не окунулась в отношения с Роуэном.
Мягко говоря, я была очень довольна таким поворотом событий.
Любое влечение, которое я испытывала к нему, развеялось как дым. В
любом случае, все это было поверхностно. Я не ныряла глубоко. Не заводила отношений. И уж точно не занималась любовью.
Хотя мне нравилось наблюдать, как лучшая подруга влюбляется.
К сожалению, Кип тоже наблюдал, как влюбляется его лучший друг. Что означало, что он был рядом со мной. Часто. И поскольку я больше не флиртовала с Роуэном, я подвергалась постоянным попыткам Кипа залезть ко мне в трусики.
На Юпитере он пользовался некоторой дурной славой. С тех пор как они с Роуэном приехали и основали строительную компанию «Деррик энд Гудман», они вызывали ажиотаж. У женщин - и мужчин по всему городу внезапно появлялась работа по ремонту, которую просто необходимо выполнить.
Роуэн, как я поняла, не был монахом. Но он был несколько сдержан в своих интрижках.
Кип нет.
Он занимался сексом.
Часто.
Не то чтобы я осуждала. Я тоже много трахалась. Итак, моя неприязнь к нему просто за то, что он был бабником, заключалась в том, что горшок назвал чайник ведром.
И все же что-то в нем меня не устраивало.
Что-то нравилось. Что-то бесило. Я не хотела быть еще одной зарубкой на столбике его кровати. Я хотела, чтобы он был на ступеньку выше меня.
Поэтому я решила, что никогда в жизни не буду с ним трахаться.
Особенно когда в это вмешались наши друзья.
Однажды вечером мы были у Норы дома, на очередном званом ужине вчетвером - очередная предсказуемая попытка создать какую-то странную семейную традицию.
Нора и Роуэн сидели, прижавшись друг к другу, на кухне, и он, вероятно, шептал ей на ухо всякие милые пустяки.
Это означало, что я осталась наедине с Кипом. Или могла бы, если бы не убежала в ванную в ту же секунду, как наша четверка разбилась на парочки.
За исключением того, кто стоял прямо за дверью ванной, прислонившись к стене, с бутылкой пива, болтающейся между пальцами?
Гребаный Кип.
— Жутковато ждать женщин возле туалетов, — огрызнулась я на него. Я намеревалась обойти его, вернуться в гостиную и выпить. Или, может быть, найти тупой предмет. Но Кип ловко оттолкнулся от стены преградив мне путь.
— Знаешь, теперь, когда Роуэн и Нора трахаются… — Кип шагнул вперед, чтобы накрутить прядь моих волос на палец.
От него пахло деревом, грязью… мужчиной. Это было непривлекательно.
Ладно, немного привлекательно.
Или так могло быть, если бы запах исходил от кого угодно, кроме него. Кип смотрел мне прямо в лицо своими сверкающими голубыми глазами, дерзкой ухмылкой и высокомерным поведением.
Я подавила желание ударить его коленом по яйцам. Совсем чутьчуть.
Вместо этого я изобразила чувственную улыбку и взмахнула ресницами.
— Так… нам тоже стоит потрахаться? — я закончила его фразу.
— Читаешь мои мысли, — протянул он, вопросительно приблизив губы.
— Мы будем трахаться, — пробормотала я, почти касаясь губами его губ, — когда солнце взорвется и у нас останется восемь минут и двадцать секунд на планете Земля, — я схватила его за запястье, убирая свои волосы с его пальца. — Если подумать, — сказала я, сжимая его так сильно, как только могла, прежде чем убрать руку и отойти от него. — Я могла бы придумать гораздо больше приятных занятий в последние восемь с половиной минут моего пребывания на Земле.
Кип ни в малейшей степени не выглядел встревоженным.
— Твоя потеря, дорогая, — пробормотал он, пожимая плечами.
— Но за восемь минут и двадцать секунд я смог бы перевернуть весь твой гребаный мир, — он подмигнул и ушел.
— Придурок, — пробормотала я, хотя мои бедра необъяснимым образом сжались.
За два месяца до свадьбы
Как это часто бывает с плохими решениями, во всем был виноват алкоголь.
Я топила свои печали в местном баре. Не то чтобы я часто это делала.
Большую часть времени мы с Норой наслаждались хорошим вином у нее дома. А если и ходили куда-нибудь, то только в рестораны, где нет липких полов и двадцатиоднолетних подростков, плачущих в туалете.
Была здесь, тоже так делала, одалживала на утро футболку у пацана и испытывала страх перед нежелательной беременностью.
Теперь моя лучшая подруга живет со своим сварливым ветераном, который ее просто обожает, и я безмерно счастлива за нее.
Обычно, если мне нужно было утопить свои печали, я шла к Норе домой. Она кормила меня, поила изысканным вином из таких же изысканных бокалов, и, если я выпивала слишком много, оставалась ночевать в комнате для гостей.
Хотя Нора и Роуэн были готовы к тому, что я буду третьим лишним - не считая их смехотворных попыток свести нас с Кипом вместе - я мало что могла поделать.
Кроме того, за последнее время Норе и так пришлось через многое пройти. Она не заслуживала еще большей драмы.
Конечно, в некотором роде я могла бы стать королевой драмы, но и так много драмы натворила на другом континенте.
Итак, я сейчас не у Норы.
Но, учитывая письмо, которое получила сегодня, мне кое-что было нужно. Я не могла сидеть в своем маленьком коттедже у моря самом любимом месте в мире, размышляя о времени, которое у меня осталось, размышляя о том, что ждет меня по ту сторону.
Да, шумный бар и дерьмовая выпивка определенно были необходимы.
— Не видел тебя здесь раньше.
Я смотрю направо, на мужчину, который устроился на барном стуле рядом со мной. Хмурюсь.
— Даже если бы я пришла сюда раньше, мне уже далеко за двадцать, нету гиалуронки в губах и никакой наивности.
Следовательно, ты не по адресу, — сладко ответила я.
Кип усмехнулся в ответ на этот выпад, как обычно делал всякий раз, когда мы разговаривали. Меня раздражало то, что он относился к моему безразличию, как к чему-то милому, будто это не трактуется как предупреждение.
Сам он не милый. Он загорелый, светловолосый, с квадратной челюстью, мускулистый, голубоглазый - типичный американский мачо.
Так что это не мой типаж.
Он привык быть объектом внимания каждой девушки, вот почему никогда не оставлял меня в покое. Если бы я просто позволила ему трахнуть меня в первый раз, когда он попытался залезть ко мне в трусы, очень быстро, он, скорее всего, нашел бы другую цыпочку для секса.
Но ни за что. Со мной нелегко, и я не очередная зарубка на столбике кровати какого-то плейбоя-переростка.
— Туше, — ответил он, потягивая пиво. — Но, увы, сегодня вечером в баре нет красивых девушек, так что я подошел к тебе, — он подмигнул.
— Очаровательно, — ответила я, допивая свою «маргариту» и жестом прося еще одну.
Тихий вечер в единственном баре Юпитера, где подавали дешевые напитки, играла живая группа, и где можно безошибочно найти быстрый перепихон - если ты увлекаешься подобными вещами.
Кип, безусловно, увлекается.
— Что заставило тебя сидеть здесь во вторник вечером и пить в одиночестве? — спрашивает он, устраиваясь поудобнее. К несчастью.
— Что-то, о чем я не хочу общаться, — сказала я, не глядя на него.
— Если бы у тебя не было настроения общаться, ты бы приготовила «маргариту» дома, — заметил он. — И если бы ты была в настроении для хорошей компании, то сидела бы у Норы, пила бы дорогое вино и ела сырные палочки или еще что-то такое.
Ох, он слишком наблюдателен.
— Но ты здесь, — продолжил он, — пьешь дешевые коктейли и закусываешь арахисом.
Он уставился на большую кучу скорлупок, которые я накопила, пока ела в стрессовом состоянии.
— Ты строитель или детектив? — спросила я, огрызаясь.
Он наклонил голову, рассматривая меня смеющимися глазами.
— Я наблюдательный.
Делаю большой глоток свежего напитка, немного пьянея, но, к сожалению, мне становится хуже. — Ты не свалишь, пока я тебе не скажу, да? — я вздохнула.
— Нет, — сказал он, улыбаясь и протягивая свою бутылку бармену, подавая знак принести еще. — Как я уже сказал, сегодня скукота.
Блять.
Текила развязала мне язык. Хуже того, я не могла держать это в себе. Эта паника, этот страх. Они должны куда-то исчезнуть. И, к сожалению, Кип был ближе всех в момент моей слабости.
— Меня вышвыривают из страны, — прошептала я, прежде чем сделать еще один большой глоток, уставившись на ряд бутылок за стойкой бара.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Кип, его тон больше не был дразнящим.
Я не осмеливалась взглянуть на него.
— Имею в виду, что последние несколько лет я была довольно изобретательна со студенческими визами, со всевозможными лазейками, но австралиец, у которого нет кучи денег или ресурсов, может уклоняться от дяди Сэма1 только до определенного момента.
Мой желудок сжался, вероятно, из-за большого количества текилы в организме и арахиса, пытающегося ее впитать.
И потому что я была чертовски напугана.
— И поскольку я не влюбилась в янки или, по крайней мере, не околдовала его своей киской, чтобы он женился на мне и дал Гринкарту, мне нужно сваливать отсюда через девяносто дней, — закончила я.