Во времена Ивана Грозного воры стали преследоваться по закону, потому что ворожба (воровство) были признаны преступлением. Со временем слово «вор» стало синонимом слова «преступник», а слово «врать» стало означать лжесвидетельствование, обман. Бедной вороне, названной так за свой ум, пришлось смириться с клеймом нарушителя закона. Слову «врач» повезло больше, так как оно произошло от выражения «врачевать», то есть «использовать ворожбу/воронье», что уберегло его от церковного преследования. Со временем слово «врач» даже стало синоним латинского слова doctor (учитель).
Подводя итоги нашего экскурса в этимологию, мы можем отметить, что языческое воровство в XVII веке превратился во врачевание, которое потеряло остатки заклинательной сути настолько, что в XVIII веке не узнало себя в новомодном «животном магнетизме». Последователи этого ученья в XIX веке назовут его гипнозом (по-древнегречески означает «сон»). Таким образом, перед нами многовековой метаморфоз древнейшего целительства, который позволяет нам утверждать, что быть в гипнозе и быть завороженным – это одно и то же.
Как проходит процесс обворожения? Если коротко: гипнотизер произносит вору, за которой его пациент как за стеной. Он отрешен от всего и всех и вынужден довериться своему визави до такой степени, чтобы каждое слово гипнотизера воспринимать как реальность.
Что такое вора? Это отрешенность и автоматизм. Вы приходите к врачу. Он говорит: «Откройте рот». Вы не выпучиваете глаза и не задаете вопросов. Вы просто открываете рот. Он говорит: «Снимите штаны». Вы безропотно это делаете. В гипнотерапии все то же самое, но только послушание пациента распространяется и на его психофизические реакции. Вы говорите пациенту «Я скажу “раз” – вы закроете глаза, я скажу “два” – и вы не сможете их открыть». Вы это произносите таким же тоном, как если бы речь шла о вытянутых перед собой руках и задержке дыхания. В половине случаев веки слипаются с первого раза по той же логике, по какой закрылись глаза.
Принцип связки, когда выполнение одной команды предъявляется как основание для выполнения последующей, – это альфа и омега терапевтического воспитания. Например, убедив пациента, что веки склеены («Ваши веки слиплись настолько, что у вас ничего не получается, когда вы пытаетесь из разомкнуть»), вы произносите: «Если ваши веки на замке, то на замке и рот. Теперь вы ничего не можете произнести, потому что у вас нет голоса». И сразу «проверка-внушение»: «Вы пробуете что-то сказать, но у вас ничего не получается». Это второй принцип в воспитании терапевтического послушания. Например, если вы произносите причину: «Веки ваших глаз тяжелы настолько, что вы не в состоянии их приоткрыть», то можете и объявить следствие: «И эта тяжесть распространяется на вашу правую руку. Она настолько тяжела, что вам ее не поднять». И тут же «проверка-внушение»: «Она словно из свинца, и если пытаетесь ее поднять, то у вас ничего не получается. Вы пытаетесь снова и снова, но рука стала словно чужая».
Как можно видеть, предлагая выполнить движение, вы тем самым внушаете его неисполнимость. Достигая обездвиживания век (по-научному «каталепсии» – от др. греч. «схватывание, удерживание»), вы последовательно обездвиживаете сначала одну руку, потом другую. То же самое с ногами. По сути, вы диктуете пациенту его реакцию на ваши слова, приучая его к культуре поведения в кабинете гипнотерапевта. По принципу «Если вам сказали, что у вас остановилось сердце, то оно должно остановиться».
Некоторые люди не будут реагировать так, как вам бы хотелось. Это значит, что остался незавершенным этап подготовки к сеансу. Вам не стоит демонстрировать разочарование, если в ответ на ваше заклинание о неподъемных веках, вы ловите на себе удивленный взгляд пациента. В таких случаях надо спокойно объяснить, что волчата учатся охотиться, играя в охоту. Чтобы научиться использовать гипнотерапию, надо тоже сначала «играть в гипнотерапию». Всякая игра захватывает настолько, что люди не замечают, как она заменяет им реальность. Приведите в пример «Игрока» Достоевского и подведите черту под вашей мыслью: у всякой игры есть правила, с которыми ваш пациент в настоящий момент знакомится. «Так что закрываем глаза и делаем вид, что веки не открываются…»
Финальной частью достижения стадии каталепсии должен стать тезаурус воры пациента. По-другому говоря, это состояние должно быть переведено на язык символов пациента. Дело в том, что состояние воры (отрешения и машинального послушания) – оно всегда питается психотравмами, которые есть у всякого человека. Иногда это даже не травмы, а просто сильные впечатления, повлекшие ту или иную адаптацию психики. Мы такие изменения называем расстройствами, если они мешают жить. Так вот, когда человек с обездвиженными веками и конечностями по вашей просьбе описывает свое состояние, свои чувства, ощущения и мысли, он использует свой травматический опыт, привлекая обрывки мыслей и чувств, которые ему довелось пережить в момент сильного стресса. Потому что каталепсия – это модель стрессового состояния. Чтобы помочь пациенту, спросите его: «На что это похоже?» Иногда реакция может спровоцировать регрессию в психотравму, а это значит, что игры закончились – началась работа. В любом случае фиксируйте метафоры, которые использует пациент, отмечайте повторное использование одних и тех же слов и выражений. Все это вы будете произносить сами, потому что это хвосты тех самых чудовищ, на которых вы охотитесь. Ухватившись за один из них, вы получаете шанс выдернуть на свет божий всего зверя.
Углубление гипноза. Принципы и примеры построения текста
Разберем речевые штампы для углубления гипноза. Попытаемся на их примере освоить основные принципы формулирования внушений.
Неглубокую каталепсию век («склеивание глаз») можно получить за счет 3–4 обращений:
– Обрати внимание на свои веки. Они слиплись с лечебной целью. Чем дальше, тем крепче. А теперь попробуй их приподнять. Чем больше ты прилагаешь усилий, тем меньше у тебя получается. Веки на замке. Силою твоего подсознания они словно слились с лицом в единой целое. Попробуй еще раз их разъединить. Не получается. Потому что мой голос – это голос твоего подсознания.
И повторяем эту процедуру до тех пор, пока оба – и пациент и терапевт – не убедились, что правило сеанса всеми участниками понято и принято. Правило на самом деле простое: безоговорочное послушание со стороны пациента.
– Когда я дам команду, ты откроешь глаза, оставаясь во сне. А сейчас сделай вдох и выдох. Еще. Итак, открываем глаза. Внутри и снаружи безопасно. Покой и предвкушение чего-то хорошего. Теперь снова веки тяжелеют. Делаем глубокий вдох. На выдохе глаза закрываются. Веки налились свинцовой тяжестью. Они неподъемные. Пытаемся приподнять их, чтобы проверить это. Ничего не получается. Это хорошо. Глаза прочно закрыты, потому что я дал такую команду. Попробуй еще раз. Ты чувствуешь – глаза не подчиняются. Наоборот, вслед за веками тяжелеют мышцы бровей и лба. Голова падает, она хочет расслабиться и уснуть. Попытайся еще раз открыть глаза. Желание сопротивляться пропадает и наступает покой. Ты легко откроешь веки, когда я дам команду. Это будет щелчок пальцами, который будет означать, что веки свободны. Итак, дышим глубоко и энергично, а теперь (щелчок) можно открыть глаза. Хорошо! Возвращаемся в прежнее состояние. Веки вновь наливаются тяжестью, они слипаются и склеиваются настолько прочно, что их невозможно разлепить. Проверяем, так ли это. С каждой новой попыткой раскрыть глаза веки сжимаются все сильнее и сильнее. Я щелкну пальцами, и ты вообще забудешь, как пользоваться глазами. (Щелчок.)
Суггестивное воздействие всегда основывается на метафорическом сознании, когда действующим лицом становится неодушевленный предмет, элемент, явление, признак. Помните, у Пушкина «Ветер, ветер ты могуч, ты гоняешь стаи туч»? Чтобы явление природы стало действующим лицом, надо, чтобы оно вошло в тебя как часть твоего «я». И тогда ты получаешь возможность диссоциировать «ветер» в качестве субличности, чтобы вести с ней диалог. То же самое – «веки». Одно дело «закройте глаза и сожмите веки» и совсем другое – «глаза не подчиняются», «векам хочется отдыха» и т. д. Через семантику вы отождествляете эти элементы как сущности со своим поведением. Пациент, воспринимая эти словосочетания в том статусе, в каком вы их даете, форматирует новую действительность, которая чем дальше, тем больше должна сдвигать мысленное пространство пациента в кэрролловскую «кроличью нору». Это состояние напоминает управляемый сон или самую глубокую стадию гипноза.
– Мой голос назовет цифру «один», и твои веки сбросят тяжесть и вновь станут легкими. Ты моргнешь и откроешь глаза. Когда мой голос скажет «два», векам захочется склеиться, что они и сделают. Итак, один! Мир вокруг такой же, как во сне. Два! Веки вновь склеены и спят. Попытайся хоть десять раз разлепить глаза, но результат будет тот же. С каждым разом веки будут расслабляться, и сильнее, и сильнее.
Как только каталепсия глаз станет выученным уроком, можно переходить к каталепсии других частей тела. Либо углублять достигнутое состояние до уровня полной тишины ума. Пойдем по первому пути.
Итак, перед вами пациент с «выключенными» глазами.
– Представь состояние тяжелой сонливости, которым полны твои веки, в виде жидкости, которая прямо сейчас начинает перетекать от глаз в твою правую руку. Рука наполняется и по моему щелчку становится такой же тяжелой и нерабочей, как твои глаза. (Щелчок.) Проверяем, что получилось. Попытайся приподнять правую руку. Не получается. Это нормально. Почувствуй, как тяжесть нарастает. Хорошо. Теперь почувствуй, как тяжесть убывает и рука снова становится легкой.
Повторяем это упражнение несколько раз. Довольно.
Мозаичная структура личности человека позволяет наделять различные части его тела зарядом воли и эквивалентом сознания, чтобы вводить их в статусе субличности. Работа по сборке обновленной личности основывается на принципе «каждое следующее внушение опирается на предыдущее».