– Судя по всему, остался только я? – воспользовавшись паузой, поднялся со своего кресла граф де Регилль. – Не так ли, Невзун? Вы лишь обо мне не сказали ничего хорошего.
Я тяжело вздохнул.
– Просто я все еще пребываю в сомнениях и до конца не уверен, насколько вы причастны к этому делу.
– Вот даже как? – пренебрежительно усмехнулся его сиятельство. – Но я ведь тоже вхожу в Совет, имею доступ в академию. Смею надеяться, что достаточно умен. Имею неплохие таланты в области пространственной и воздушной магии… Мне, кстати, интересно, почему вы остальных членов Совета сюда не пригласили? Могли бы исхитриться. Если уж подозревать, то всех!
– Остальных уже успели проверить мы, – невозмутимо откликнулся кто-то из насмов, о которых все, похоже, почти забыли. – И только вас последнюю пару недель не было в городе.
– Чудно! – с наигранным воодушевлением воскликнул де Регилль и всплеснул руками. – Мне теперь что, перед вами оправдываться?! Только из-за того, что какой-то юнец счел меня организатором непонятного заговора?!
– Не нужно ни перед кем оправдываться, – подала голос молчавшая до этого Хисса. – Просто просмотрите одну небольшую запись. Господин ректор, вы не активируете артефакт?
Слегка растерявшись от неожиданности, магистр все же сообразил, что от него требуется, и поспешил сжать переданную насмешницей следилку.
Над артефактом, едва сработал рунный ключ, возникло надменное лицо отпрыска господина наблюдающего, а затем зазвучал и высокомерный голос: «И ты тут, Невзун. Снюхался с этими падальщиками, да? Небось обломали тебе зубы наши старшие? А теперь примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг них уже на пару?»
Чуть позже тот же голос, только истерично-ненавидящий, взвыл: «Темные твари! Уничтожу вас всех! Давить вас надо было еще тогда! Убийцы! Упыри! Будьте вы про!..»
После чего изображение сразу сменилось, и вместо молодого графа возникло совсем другое лицо – обреченное, уставшее, но полное такой уверенности в своей правоте, что от сочетания с тем, что говорил светлый, становилось жутко.
«Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Видит регулярно наши ауры. Думаю, что он общается с каждым из нас едва ли не каждый день. Для ректора он слишком хорош, хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он приглашает лишь тех, кто больше других способен к темному искусству».
Шипение и кратковременный обрыв записи.
«Темных осталось мало. В Сазуле война – нежить и все такое. Армия не справляется, окраины обезлюдели, крестьяне бегут. А мы можем хоть что-то… Только за это приходится дорого платить».
Снова шипение. И еще один обрыв, за которым не слышно моего голоса.
«Когда ему кто-то нужен, он присылает вестника. Обычный листок бумаги, сложенный в виде птицы. Подбрасывает в комнаты, под парты, в книгохранилище. Однажды даже у Ворга в лечебнице под труп подложил. Хорошо, что старик в тот день задержался и ничего не заметил. Он просто указывает, где найти тут или иную книгу. Мы находим, учим, потом возвращаем на то же место. Сроки тоже определяет он. Мы лишь выполняем».
Шипение.
«С нашего курса – трое. С четвертого и пятого – столько же. С третьего – де Регилль и его команда. Кто с седьмого и выше, я не знаю – мы их почти не видим. И они всегда в масках… У них точно есть выход в город, а подобрать бездомного или припозднившегося пьянчугу в подворотне – проще простого. Но порой и на нас самих тренируются, когда учитель велит. Он считает: мы должны знать, что делаем, и обязаны прочувствовать все на себе. Поэтому требует иногда, чтобы мы друг на друге… Без этого нас не допускают к самостоятельной практике. Думаешь, мы не знаем, каково это – лежать на жертвенном столе? А мы знаем. Все там когда-то были. Так что ты зря подумал о нас плохо. И мы всех излечиваем. Нам нужны только эмоции для ритуала».
Очередной пропуск, и снова – все тот же обреченный голос:
«Мы не видим карт – куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь. Наши перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте – зомби поднимали. Другой – возле какой-то деревеньки, строили слабенький круг для преобразования нежити. А как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй пласт посвященных впервые и наткнулись».
Ректор с каменным лицом остановил запись и недобро глянул на внезапно побелевшего графа.
– Я чего-то не знаю, де Регилль? – неестественно ровно осведомился он, и господин надзирающий с видом человека, внезапно потерявшего смысл жизни, медленно опустился на место.
– Мой сын… Он тоже кого-то пытал?!
Вопрос ректора, если граф его и услышал, остался без ответа. Но этого уже не требовалось: в голосе светлого было столько тоски, столько жуткого понимания, смешанного с бессилием и ощущением собственной вины… Я был вынужден признать, что несколько перестарался, устраивая проверку для отца графенка. Он был буквально убит горем.
– Моя репутация уничтожена. Фамилия обесчещена. Не могу поверить, что это был мой сын… Святые небеса, что же мне делать?!
Когда он сгорбился и закрыл руками лицо, я с видом провинившегося ребенка взглянул на ректора, в глазах которого, обращенных на смущенного меня, появилось грозное предупреждение.
– Зато мы точно выяснили, что он ни при чем, – тихонько пробормотал я, потупившись. – И вообще, это было только предположение.
– Ваши предположения, Невзун, слишком дорого обходятся! – фыркнула маркиза. – К тому же ни одно из них так и не привело нас к результату!
– Вы сказали обо всех, – неожиданно поддержал ее мастер фон Берден. – Но виновного, как обещали, так и не нашли!
– Разве? – удивился я. – По-моему, я всего лишь доказал, что в этой комнате у него не осталось сообщников.
– Вы так в этом уверены, молодой человек? – прищурился мастер Ворг.
Лиурой, упорно хранящий молчание, дернулся как от удара, но глаз от пола поднять не посмел. А я обидчиво насупился.
– Сомневаетесь во мне, мастер? Я же могу и доказать.
– Сделайте одолжение, – уже без особого интереса и даже с толикой пренебрежения отозвался старик. – Обидно было бы потратить столько времени, выслушивая ваши доводы, но так ни до чего и не договориться.
Я моментально перестал изображать оскорбленную невинность и, приняв независимо-отрешенный вид, сделал последний шаг.
– Что ж, позвольте тогда добавить к рассказу несколько дополнительных деталей. Начну с того, что из присутствующих в этой комнате людей магические контракты с насмами есть у четверых: это господин ректор, о чем вы прекрасно знаете; я; мэтр Лонер, о чьем контракте за давностью лет все позабыли; а четвертый участник… Мастер Мкаш, не подскажете, почему некоторое время назад вы согласились нанять звезду для проведения одной несложной работы в Локре? Вы ведь до сих пор не расплатились, верно?
Друид вздрогнул от неожиданности и шальными глазами уставился на мое спокойное лицо.
– Откуда вы знаете?!
– Та метка, которая все еще присутствует в вашей ауре, очень похожа на проклятие, – бесстрастно пояснил я. – И я был твердо в этом уверен до тех пор, пока не узнал, что точно такую же метку оставляет после себя тесное общение с демоном. Младший он или старший – особого значения не имеет. Суть в том, что если вы его уничтожили или находились поблизости от места, где это произошло, ваша аура изменится так, как если бы ее много лет назад зацепило смертельное проклятие.
Да. У меня такая метка тоже была до опустошения светлого резерва. То-то Нич удивился.
– Подробности чужих контрактов насмы, как вы знаете, не раскрывают, – решил добить его я. – И за последнее время в их правилах ничего не изменилось. Но некоторое время назад присутствующая здесь звезда была нанята неким лицом, чтобы уничтожить проникшего в наш мир демона. Причем их наняли до того, как это в действительности произошло. Конечно, о вашем участии в этом деле я мог только догадываться, потому что прямых доказательств не было, а насмы отказались назвать имя заказчика. Тем не менее, являясь действительно хорошим целителем, вы бы ни за что не пропустили момент, когда вас «прокляли». Да и ректор, и мастер Ворг этого бы не допустили. Мне показалось маловероятным такое развитие событий, поэтому я и подумал о другом варианте. И, судя по вашему лицу, он действительно имел место. Но раз еще раньше я успел выяснить, что вы непричастны к похищениям, травле и убийствам темных, то ответьте мне, пожалуйста, на другой вопрос: кто попросил вас это сделать? Кто сказал вам о демоне? И кого вы уважали настолько, что, даже сильно удивившись подобной просьбе, просто не смогли отказать? – Ответа я ждать не стал и обратился к мастеру Умдобру: – Господин ректор, вы не отрицаете, что подали в Совет идею об изменении программы обучения для младших курсов. Весьма, надо сказать, необычную и несколько, на мой взгляд, преждевременную. Скажите, вы сами додумались до этой мысли или же вам ее кто-то подсказал?
Магистр замер, изумленно округлив глаза, а я уже направился дальше.
– Мэтр Гриммор де Фугг…
– Я ни в чем не виноват! – испуганно шарахнулся в сторону молодой некромант. – Невзун, вы сами сказали!..
– Вы не виновны в том, что происходило в академии. Но несколько лет назад, когда это только начиналось, вы были здесь единственным мэтром. Мэтр Кромм пришел позже. Поэтому именно на ваши плечи легла забота о вверенных вам учениках. Из того, что рассказал нам оракул, известно, что некоторых учеников похитили прямо из академии, сымитировав их смерть во время учебных поединков. Подобные поединки происходят по строгим правилам, и присутствие кураторов с обеих сторон на них обязательно. От светлой стороны мог прийти любой из преподавателей, но за темных адептов отвечали именно вы. И их раны, прежде чем отдать целителям, тоже должны были проверить именно вы, дабы удостовериться, что они действительно серьезны. Я вполне могу поверить, что вы не сильны в целительском искусстве и во время осмотра могли что-то упустить. Однако, безусловно, смертельные раны и раны, которые можно вылечить, вы обязаны различать. И поэтому у меня к вам тоже появился вопрос: почему, зная о том, что в действительности смерть ваших учеников могла быть предотвращена, вы все же позволяли объявлять об их гибели? И почему, если у вас возникли сомнения, а они не могли не возникнуть, вы же не первый год на свете живете, да и обучал вас из-за отсутствия других претендентов – светлый маг, – вы не озвучили их ректору?