Как ни странно, я ошибся – один из насмов, покрупнее и помассивнее, все еще был жив. Кажется, тот, которому я недавно угрожал подносом. Не знаю уж, чем их кормили в клане, но ни один нормальный человек не смог бы уцелеть, если бы ему почти оторвали руку, вспороли живот и от души располосовали спину. А этот бугай ничего, лежит себе на здоровом боку, тихонечко хрипит, изредка подрыгивая пяткой, и даже смог повернуть голову, услышав мои шаги.
Правда, при виде меня его губы искривились в такой гадкой усмешке, что я едва удержался, чтобы не стереть ее навсегда. Ну да ничего – сейчас он мне не соперник.
– Я не стану… – Изо рта раненого хлынула густая темная жижа, заставив его осечься и захрипеть еще сильнее. – Ты… никогда… не сможешь.
Я легонько пнул его сапогом в висок, а когда упрямец затих, бесцеремонно залил ему в глотку эликсир. После чего обернулся к внимательно наблюдавшему за мной командиру и хладнокровно заметил:
– Ты был прав – он не успел возразить.
Насм криво улыбнулся и прошептал:
– Что со вторым?
Я мельком глянул на второе тело у своих ног, с сожалением отметил молодое лицо, застывший взгляд, обращенный к черным небесам, побелевшие губы, с которых не слетало ни единого вздоха. По достоинству оценил развороченную грудную клетку, над которой будто взрывной амулет поработал, и виновато развел руками:
– Извини. Тут эликсир не поможет.
– Совсем никаких шансов?
– Нет. Он мертв.
Командир, не изменившись в лице, снова прикрыл веки и замолчал.
Тем временем псы отрыли-таки в недрах сена последнего насма и добросовестно выволокли наружу. Ему, кстати, повезло больше других – отделался лишь порванной одеждой и разбитой головой. Что, кстати говоря, было неплохо, потому что возразить мне или как-то помешать он не мог, и лечебная процедура прошла безболезненно.
– Ты сможешь его вернуть? – неожиданно подал голос командир.
Я удивленно обернулся.
– Этого? Да он и так выживет – вон какой здоровый. Завтра, если ничего себе не сломает, снова будет бегать.
– Я не про него. Ты ведь не светлый, а некромант. Вы знаете способ, как воскресить человека из мертвых.
Я нахмурился и, оставив в покое выздоравливающего, повернулся к насму.
– Что ты сказал?
– Верни его, – хрипло прошептал убийца, вперив тоскливый взгляд в мертвого паренька. – Пожалуйста. Его душа еще не ушла, я чувствую. Верни, Невзун. Ты наверняка знаешь, как это делается.
Я всерьез задумался, неторопливо прошелся по двору взад-вперед, остановился возле мертвеца, снова оглядел его раны и неохотно признал:
– Может, и знаю. Что с того?
– Я прошу тебя.
– Ты? Просишь? – неподдельно удивился я.
– Да, – обреченно прошелестел убийца, отводя глаза. – Я возьму на себя его долг.
– Кто он тебе? – сухо уточнил я. – Родственник? Знакомый? Друг?
У насма дернулась щека.
– Воспитанник.
– И ты готов обменять свою жизнь на его исцеление? Примешь любые мои условия? И возьмешь на себя его долг, зная, что я не откажусь от возможности закабалить тебя до конца твоих дней?
– Да.
– Хорошо, договорились, – без тени улыбки кивнул я и коротко свистнул. – Зубища, ты где? Тащи труп в нижний кабинет, забрось его на алтарь и жди меня. Мявка! Зови сюда Глюка и приберите тут – до утра я занят! Гавкач, Рев, Гром, перевоплощайтесь обратно – не ровен час, кто увидит. Бескрылый!
– Да, хозяин? – тут же откликнулась горгулья.
– Присмотри за гостями. И передай Лиш, чтобы позаботилась об их ранах.
– Будет исполнено, – почтительно откликнулся мой главный летун и, хлопнув крыльями, метнулся в сторону башни.
Зубища, негромко заурчав, тоже умчалась, не слишком аккуратно волоча за собой бездыханное тело. А я, поколебавшись, все же обернулся к молчаливому убийце и ровно, весомо обронил:
– Я попробую вернуть твоего воспитанника. Но ничего не обещаю. Если не получится, от долга я тебя освобождаю. А если все выйдет как надо, долг жизни станет для вас общим.
– Согласен, – с едва слышным смешком откликнулся насм, и я, удовлетворенно кивнув, направился в подземелье.
В сложившейся ситуации я ничего не терял: всю ответственность за мои действия взял на себя командир, так что у звезды не должно быть ко мне претензий. О том, что я некромант, он и раньше догадывался, поэтому бо́льших откровений сегодня не получилось. Однако до конца логическую цепочку насм все еще не выстроил – ему пока не хватало фактов. Тем не менее насчет моих возможностей он действительно не ошибся – с полным до краев алтарем и гудящими от напряжения накопителями я и правда могу очень многое. И если душа его воспитанника хоть как-то к нему привязана, я ее верну.
Когда я спустился вниз, Зубища уже забросила изуродованное тело на наполненный силой алтарь и довольно улыбалась. Сам алтарь, окрасившись в цвет крови, уже начал потихоньку светиться. Однако исходящие от него эманации смерти оказались на удивление слабыми, из чего я с облегчением заключил, что душа мальчишки действительно не ушла далеко.
Чертить вокруг глыбы дополнительный защитный круг мне не понадобилось – я давно высек его на полу, чтобы не мучиться всякий раз, когда потребуется создать очередную трансформу. Все необходимые руны я также давно нанес. Каменный мешок, в который я заключил средоточие своих сил, был надежно защищен от любых воздействий. Жертва готова. Оставалось лишь прочитать нужное заклинание, вытащить нужную душу, а затем активировать целительный артефакт.
Подойдя к алтарю, я скинул мешающую мантию, закатал рукава рубахи и посмотрел на проступившие на ногтях руны. Второй раз за вечер… Эх, многовато. Ну да ничего, лишняя практика еще никому не вредила.
Рассудив, что игра стоит свеч, я погрузил в мертвое тело одну руку, нащупывая под ребрами неподвижное сердце. Сдавил его пальцами, вонзая в податливую плоть ногти и одновременно напитывая их силой от печати. Затем раздраженно откинул в сторону кусок одежды, некстати загородившей обзор, начал бормотать заклинание, но, неожиданно обнаружив на трупе нечто неправильное, на середине предложения замер и сочно выругался: лежащее передо мной тело оказалось женским.
В холле, на стареньком диване, подвинутом к камину, сидели двое насмов. Один, морщась, разминал недавно приросшую руку и пытался вернуть пальцам былую подвижность. Второй осторожно ощупывал забинтованную голову, доверив себя заботе Лиш. Третий убийца, прихрамывая, бродил возле шкафа, пытаясь в полутьме рассмотреть названия стоящих там книг. А последний нахально развалился в моем кресле и невидящим взглядом смотрел в огонь, при этом рассеянно поглаживая лежащую у него на коленях белую кошку.
При моем появлении Мявка приподняла голову, разлегшийся возле двери Гавкач, ставший за эту ночь еще массивнее и страшнее, тихонько рыкнул, а стерегущие кухню котята прыснули под диван, пока я не успел их заметить. Остальных не было видно, но я точно знал, что моя нежить где-то рядом – без присмотра опасных гостей они бы не оставили. И если вечно голодный Жрака еще мог себе позволить погулять снаружи – доесть поверженных врагов, то остальные непременно пасутся поблизости.
Насмы на звук шагов одновременно повернули головы и смерили меня напряженными взглядами. Правда, при виде болтающейся у меня на плече ноши их лица дрогнули, а в глазах мелькнуло изумление, однако бесшумно появившаяся Зубища заставила их сдержать эмоции.
– Светает, – хмуро пробурчал я, бесцеремонно сбрасывая на диван безвольно обмякшую насмешницу.
Хорошо, что она отощала за ночь и высохла почти до костей, иначе тащить ее сюда пришлось бы волоком, как свиную тушу. Но зато она дышала. И раны на ее теле полностью закрылись, осталось лишь несколько безобразных шрамов в тех местах, где пришлось накладывать швы.
– Забирайте своего… воспитанника и проваливайте. Вас не должны видеть.
Поднявшаяся с дивана парочка и стоявший возле шкафа наемник неуверенно помялись и покосились на командира. Но тот без тени сомнений кивнул. Тогда они без возражений подхватили с дивана беспамятную девчонку и без единого звука направились к выходу.
– К арке, – так же хмуро бросил я им в спины. – Сил у вас сейчас кот наплакал – через иное не уйдете.
Словно подтверждая мои слова, с порога внушительно рыкнул Гавкач, отчего стоящие на камине бутылки жалобно задребезжали. Насмы, не оборачиваясь, свернули и, обойдя стороной насмешливо скалящегося пса, все так же молча ушли.
Командир, аккуратно переложив на подлокотник сыто жмурящуюся кошку, поднялся и ненадолго замер у камина, всматриваясь в мое лицо. Какое-то время молчал, будто надеялся услышать пламенную речь, но не дождался. Шагнул было к выходу – перебитые ноги, похоже, его уже не беспокоили, но обернулся и тихо сказал:
– Мое имя Лог, Невзун. Я тебе обязан.
– Расплатишься, не сомневайся, – неприязненно буркнул я, занимая освободившееся место в кресле. – Но со звездой разбирайся сам. И девчонке сам объясняй, почему одна ее грудь стала выше другой после того, как мне пришлось наложить швы.
Убийца медленно качнулся с пяток на носки.
– Хисса поймет. Она способная ученица.
– Главное, чтоб башку тебе не снесла, когда выяснится, из-за кого она заполучила такое уродство.
Насм непонимающе нахмурился.
– Мне показалось или ты не рад, что обзавелся должниками? Ты ведь этого хотел? На это рассчитывал, когда медлил с оракулом?
Я фыркнул.
– Должником я тебя собирался сделать иначе. И позже. Но ты, как всегда, поспешил. И такой план мне поломал, сволочь!
По губам убийцы скользнула легкая улыбка.
– Мне жаль. Тщательно продуманный и красиво исполненный план – гордость своего создателя. Но к чему переживать, если все равно вышло так, как ты хотел?
– Много ты понимаешь, – буркнул я, отодвинув урчащую кошку в сторону.
– Ты ведь искал демона и заранее подготовился. Накопители, круг… ты думал об этом давно, Невзун. И не говори, что я не прав.