– Вот так, – довольно кивнул я замершему от неожиданности Алесу. – Скоро у нас будет достаточно сведений, чтобы устроить им полноценную ловушку.
– А почему не сейчас? – настороженно посмотрел на меня темный.
– Потому, что они уже наверняка знают о пропаже своих приятелей, вряд ли преподаватели станут рассказывать всем и каждому об истинном положении дел. Значит, светлые теперь станут осторожничать. Поодиночке их не застать – они ж не дураки так подставляться. В нашей башне их тоже не выловить – там слишком много народу. В подземелье они больше не сунутся – ректор установил там следилки, с которыми самостоятельно даже выпускникам не справиться. Коридоры тоже под наблюдением – Мкаш постарался, выслеживая насмов. Так что незаметно подловить эту троицу будет нелегко. Томас же облегчит нам работу в разы. Надо только немного подождать.
Алес сжал кулаки.
– Ненавижу ждать!
– А придется, – ласково сообщил я и вернулся к неоконченному ужину. – И не надо на них так таращиться – время еще не подошло. Сиди спокойно, ешь, а потом отправляйся спать – тебе надо восстановиться.
Темный, пробурчав что-то невнятное, неохотно отвернулся, а через несколько минут поднялся и, не попрощавшись, ушел.
– Нич? – негромко бросил я, как только адепт, прихватив с собой остававшихся в столовой малолеток, исчез в дверях. – Я знаю, ты здесь, поэтому специально не доедаю последний пирог. Что полезного подслушал?
Из-под стола раздался тяжелый вздох, а потом мне на колени прыгнуло что-то увесистое.
– Ты был прав, – проворчал учитель, настороженно высовывая из-под стола длинные усы. – О пропаже светлых начальство уже в курсе. Твой насм правильно установил маяк, так что несколько часов назад их благополучно нашли. Разумеется, руководство потрясено: сопляки похожи на неразумных младенцев, только-только научившихся произносить «агу». Преподаватели сидят в кабинете ректора и совместно решают, что сообщить родителям. Умдобр считает, что рассказать следует все, пока не пострадали другие ученики. Де Фоль хочет сперва обследовать святилище, Мкаш как раз туда ушел. Маркиза в панике, твоя знакомая графиня пребывает в задумчивости, а остальные не знают, что делать, поэтому на собрании царит полнейший бедлам.
– А предположения у ректора какие-то есть? – уточнил я, сдвигая под локоть мясной пирог.
– Нет, – смачно зачавкал таракан. – Следы иного в святилище успели рассеяться, так что об участии насмов он не знает. Оракулы после себя следов вообще не оставляют. Демон там не появлялся, только пытался пробиться, следовательно, прямая угроза академии отсутствует, поэтому данную тему они рассматривать не будут. Собственно, все, что есть у Фалькуса, – это четверо идиотов с истинным рассеивателем на руках и разрушенное святилище с частично активированной схемой для вызова оракула. Насчет последнего вопросов пока не задают – ну, баловались детки запрещенными заклятиями и, как водится, не справились с последствиями. Бывает. Правда, никто не знает, как они туда попали, поэтому все арки сейчас проверяются на предмет нестандартного перехода. Другое дело рассеиватель: раньше они были наперечет, так что проследить владельца труда не составляло. Но после войны многие были утеряны, какие-то уничтожены, и сейчас определить хозяина невозможно. Такие вот дела, Гираш.
– Ясно, – задумчиво кивнул я. – В общем-то ничего плохого, но и полезного мы пока не узнали. Придется ждать отчета Мкаша и сведений от Томаса.
– Я, пожалуй, обратно вернусь, – с сожалением вздохнул Нич, когда еда на столе закончилась, а я пересказал последние события. – Ученый совет еще не закончился – вдруг что интересное скажут?
Я кивнул, спустил таракана на пол, проследил, как он, накрывшись простенькой иллюзией, ныряет в какую-то щель в полу, и отправился в подземелье.
– Я уж думала, ты меня никогда не позовешь, – сердито сказала Верия, едва выйдя из телепортационной арки на первом этаже учебного корпуса. – Несколько дней прошло, а от тебя – ни слуху ни духу.
Я криво улыбнулся.
– Извини. Был занят.
– Дурацкая отговорка, – здраво заметила темная, скептически поджав губы. – Но за неимением другой… Ладно, поверю.
– Зачем я тебе понадобился? – сделав вид, что не заметил ее недовольной гримаски, осведомился я.
– Давай-ка для начала отойдем в сторонку. Стоим тут у всех на виду, а разговор будет трудным.
– Даже так? – неподдельно удивился я, гадая, чего ей вообще от меня могло понадобиться.
Верия непримиримо тряхнула челкой. После чего уверенно цапнула меня за руку и, не говоря больше ни слова, втянула в раскрытый телепорт.
Вышли мы, как и следовало ожидать, в холле на первом этаже Черной башни, который, как ни странно, в это время пустовал. Там юная мэтресса снова огляделась и, убедившись, что соглядатаев нет, начала уверенно набирать новые координаты на арке.
– Туда не надо, – быстро среагировал я, поняв, что она хочет попасть в закрытый от посторонних подвал. – Там сейчас шумно.
– Хорошо, – на мгновение растерялась она. – А куда тогда?
Отодвинув ее в сторону, я изменил точку выхода и кивнул на послушно открывшийся телепорт.
– Если хочешь поговорить без свидетелей, то это – самое подходящее место.
К счастью, Мкаш пока не знал, что хотя бы один портал в подвале не находится в его ведении, так что я ничем не рисковал, приглашая нервничающую девушку прогуляться по подземелью.
Верия, надо отметить, не колебалась – только чуть нахмурилась, обнаружив, что координаты ей неизвестны, но решительно шагнула внутрь, не забыв, впрочем, схватить меня за рукав. А когда вышла посреди залитого тьмой коридора, в котором я почти сразу зажег светляк, первым делом спросила:
– Здесь безопасно?
Я даже испытал нечто вроде восхищения: ни тревоги по поводу незнакомого места, ни дурацких «Откуда ты знаешь?» или «Что это за место?» Все четко и по существу. Просто прелесть какая девочка, вернее, уже почти девушка. Давно таких не встречал.
Насмешливо улыбнувшись, я кивнул:
– Как в гробу.
– Очень хорошо, – облегченно вздохнула она и с ходу меня огорошила: – Невзун, я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь!
– С чего ты решила?
– У тебя аура не такая, какая должна быть у светлого!
Так. А вот это уже серьезнее.
– Что ты сказала? – переспросил я, решив, что ослышался.
– Твоя аура, – твердо повторила она, смело глядя мне прямо в глаза. – Она неправильная! И сам ты тоже неправильный! Ты темный маг, который почему-то прикидывается светлым!
Под моим взглядом Верия неожиданно смешалась, опустила глаза и, внезапно утратив львиную долю своей уверенности, тихо сказала:
– Я знаю это. Я вижу твою ауру.
– Что-о?! – Честное слово, вот теперь я точно решил, что у меня что-то неладно со слухом.
Клянусь, на мне стоит превосходная защита – вдвоем с Ничем ее ставили, три недели мучились, пока получилось то, что есть. И учитель самолично ее проверял, исправляя даже малейшие колебания, которые могли появиться под влиянием чужой магии.
И она все равно видит?!
– Я сперва не могла понять, что происходит, – почти прошептала Верия, когда я шагнул вперед и стиснул ее плечи. Наверное, ей даже было больно, но она почему-то не отшатнулась. Только все так же стояла передо мной и, пряча глаза, торопливо говорила: – Ты словно светишься изнутри. Постоянно. Невыносимо. Как будто тебя оплела золотая паутина. И ее так много, что только краешек дара и виден. Но под этой паутиной есть еще что-то. Вторая сеть. Как кровеносные сосуды. И они повсюду. От кончиков пальцев до самого сердца. Так глубоко, что за блеском первой паутины почти не видны. Но когда ты слаб или когда тебе плохо, они становятся четче. Настолько, что я… Я все-таки смогла увидеть, откуда они растут.
У меня что-то екнуло в груди.
– Я не хотела. – Словно набравшись храбрости, Верия резко дернула подбородком и снова посмотрела мне в глаза. – Я не собиралась ни в чем тебя уличать. Но тогда, в клетке с зомби, помнишь? Ты истратил почти весь дар, поэтому сияние паутины ослабло.
– И что же ты увидела? – неестественно ровно спросил я.
Верия вздрогнула.
– Твой второй дар, хотя до этого дня я не подозревала, что такое возможно.
Разумеется, все маги в той или иной степени способны различать цвета ауры. Все мы неплохо ориентируемся в тонах, размерах, уровне насыщенности и даже болезнях. Однако иногда в мире появлялись люди, способные видеть больше, чем все остальные. Это не дар – скорее, врожденное умение, которое не оставляет следов в ауре, не видно ни на каком проверочном артефакте и которое с ходу не определишь.
Природа данного явления не совсем ясна, но считается, что таких людей нельзя обмануть, – они видят дар, ауру, надежно спрятанные тайники, артефакты, амулеты и все остальное так, как оно есть, невзирая на все ухищрения и поставленную защиту. И вот на такую видящую мне довелось нарваться?
– Кто еще знает? – отрывисто спросил я, отбросив в сторону церемонии.
Верия сглотнула.
– Никто. Я даже Алесу не сказала.
– Почему? – Мой голос стал колючим и сухим, а взгляд – тяжелым и мрачным, как и положено настоящему некроманту.
– У каждого есть право на тайну, – прошептала девочка. – У меня есть своя, у тебя – своя. Почему я должна кого-то предавать?
– Нас с тобой ничего не связывает.
– Неправда, – слабо затрепыхалась она. – Ты меня защитил. Ты рисковал из-за меня.
– Я сделал это не по тем причинам, о которых подумала ты. Это было нужно для дела.
– Это не имеет значения.
– Когда ты поняла, что со мной что-то не так? – Мои ногти непроизвольно удлинились и впились в ее руки глубже, отчего она замерла.
– После алтаря, – снова вздрогнула девочка. – Когда ты вышел из комнаты после допроса один и ушел через нашу арку на своих ногах. Да, я подсматривала, ты прав. Успела перед уходом повесить следящее заклинание над дверью, поэтому все видела и слышала. В том числе и то, как ты опустошил наш алтарь, стер память Алесу и остальным, а потом ушел, никем не замеченный и не узнанный.