Говорят, среди вещей умершего архимага имелся амулет, способный снять закрывающую печать. И неиспользованный ритуальный кинжал, изготовленный собственноручно главой Темной гильдии. Лонеру он, правда, был без надобности – по назначению им мог воспользоваться только хозяин. Однако в качестве амулета-накопителя для мага-ренегата он бы вполне подошел. Не говоря уж о том, что в тайнике наверняка нашлись бы черновые записи, дневники или просто пометки на полях любимых книг, которые пролили бы свет на многие тайны прошлого и причины смерти мэтра.
С трудом отдышавшись, Лонер поправил сбившуюся набок мантию и, вытерев повлажневший лоб, с усилием оттолкнулся от стены.
За дневниками учителя уже давно велась охота – исследования Валоора были слишком важны, чтобы Совет не озаботился поисками сразу после его гибели. Светлые много лет рыскали по всему Сазулу, пытаясь отыскать канувшие в неизвестности записи. Развалины фамильного замка Иммогоров неоднократно обыскивались – за прошедшие годы там, наверное, каждый камень был перевернут раз по сто, земля во дворе пересыпана чуть ли не по песчинке, а подвалы осмотрены с лупой без всякого преувеличения.
Эти дневники искали светлые, ими грезили выжившие темные, о них мечтал любой мэтр-недоучка, по вине Совета оставшийся без магических пособий и лаборатории. Одно время казалось, что наследие Темной гильдии никогда уже не всплывет.
Но вот произошел очередной набор студентов в АВМ, и все изменилось.
О роли Невзунов в этой давней истории Лонеру было прекрасно известно. Как и о том, что именно находилось в предсмертном послании мэтра, обнаруженном в подвале его разрушенного замка.
Валоор, видимо, просчитал все заранее и был уверен, что послание непременно отыщут. Вот только не предусмотрел, что для прекращения войны этого окажется недостаточно, и не мог знать, чем в действительности все обернется.
Увидев последнего из рода предателей в первый раз, Лонер поначалу не придал этому значения – нескладный барончик совсем не походил на предка и до недавнего времени вообще не фигурировал ни в одном Реестре. Его существование стало весьма неприятным открытием для старого некроманта. Но вместе с тем и поводом для злорадства, ведь после смерти прежнего барона, которого с невероятной тщательностью оберегал кто-то из высоко стоящих светлых, Лонеру стало некому мстить, как он тогда полагал.
По лицу увечного старика скользнула мрачная усмешка.
О да. Он совершенно точно знал, кто и когда мог заполучить драгоценные записи учителя: преданный ученик и верный последователь, первый заместитель, правая рука, кому, как не ему, было знать, где наставник хранит черновики?! К тому же после исчезновения Евгродуса всю его семью волшебным образом оставили в покое: отца, помершего своей смертью вскоре после того, как не стало Нева; сына, которому на тот момент исполнилось совсем немного лет, внука и тем более младшую дочь, которая, кажется, была лишена магического дара и умерла в безвестности в одном из окраинных селений.
Никого из них не выселили из фамильного замка. Все их имущество осталось нетронутым, даже телепортационная арка не была запечатана, да и от их земель не отрезали ни кусочка, тогда как большинство некромантов лишилось абсолютно всего.
Они, потомственные темные маги, не пострадали даже тогда, когда охота на темных вступила в последнюю стадию и светлые, ошалев от собственных успехов, начали вырезать целые семьи. Да что там – роды! Лишь для того, чтобы ни одно темное зерно не уцелело.
Всего за пару лет в Сазуле уничтожили более полутора тысяч семей! Никого не пощадили. Никому не дали уйти. Лишь редкие везунчики сумели избежать этой бойни. А Невзуны продолжали жить… Тихо, незаметно, спокойно. За какие-то непонятные заслуги, о которых простые смертные даже не подозревали.
Не потому ли эту семейку оставили в покое, что только им было известно, как расшифровать записи главы Темной гильдии? И не потому ли, что, отдав часть дневников в качестве платы за жизнь, они что-то все равно приберегли для себя? И Совет не рискнул уничтожить мятежное семейство, дабы не остаться без важных сведений?
Спустившись на третий уровень подземелий, Лонер сделал еще одну короткую передышку.
Теперь, когда в академии появился наследник проклятого рода, он совершенно точно знал, где, а точнее, у кого надо искать. Невзун сам об этом намекнул, когда завел разговор о прошлых заслугах. Намекнул тонко и настолько изящно, что старый мэтр даже засомневался, что видит перед собой неопытного сопляка. И с неприятным удивлением осознал, что парнишка понимает в происходящем намного больше, чем желает показать.
Его, судя по всему, все-таки обучали темному искусству, тайно, как минимум теоретически. Несмотря на цвет дара, в его рыжую голову вложили многие знания, которые простому светлому абсолютно ни к чему.
Одно только то, как он держался в клетке с мертвяком. как изучал неправильного зомби Верии, как умело и быстро его обездвижил, не поддавшись панике и проявив достойное настоящего мэтра хладнокровие, наводило на тревожные мысли. То, как равнодушно мальчишка отнесся к невыносимо смердящему зелью, тоже было странно – устойчивость к воздействию входящих в состав ранозаживителя ингредиентов достигалась лишь многолетней привычкой. Его запах не способны нейтрализовать очищающие заклинания. Но Невзун вел себя совершенно спокойно, как будто не в первый раз встречался с этим зловонным составом.
А уж когда он в открытую продемонстрировал свои таланты в области ментальной магии и превратил последний труп в точную копию мэтра Валоора, в деталях воспроизведя сцену сожжения тела главы Темной гильдии, у Лонера не осталось ни малейших сомнений – дневники мэтра находятся у мелкого поганца. Расшифрованные, готовые к использованию и, возможно, уже частично освоенные.
Более того, последние уроки наглядно доказали – мальчишка успел сойтись с несколькими темными, каким-то образом сумев завладеть вниманием одной из первогодок. Вывод из всего этого следовал только один – Невзуну требовался беспрепятственный проход в Черную башню. Причем, судя по всему, он его уже получил. Возможно даже, у сопляка имелись точные сведения о местоположении небезызвестного кабинета и о том, как снять с двери неподатливую защиту.
Лонер, в последний раз завернув за угол и наконец добравшись до ничем не примечательной стены в глухом тупике, на мгновение остановился. А затем вытянул из кармана безумно дорогой амулет, добытый с огромным трудом, и упрямо сжал кулаки.
– Я должен его открыть! – прошептал он, проведя дрожащей от волнения рукой над прохладным камнем. Тот ответил едва уловимой судорогой и тускло засветился в ответ на прикосновение артефакта. – И должен сделать это первым!
– Боюсь, вы опоздали, профессор, – с фальшивым сочувствием ответили ему из темноты. Лонер как ужаленный повернулся и неверяще уставился на невесть откуда появившегося гостя: Невзун стоял, небрежно прислонившись плечом к стене, и насмешливо изучал окаменевшее лицо старого мага. – Мне почему-то кажется, что эта защита вам не по зубам.
Мэтр скрипнул зубами:
– Невзун.
Худую фигуру предателя от горла до пяток укутывала черная мантия, на левой руке красовалась такая же черная перчатка, которой он любовно полировал ногти второй руки. А на его правом плече, недовольно раскрыв крылья, сидел громадный таракан, буравящий глазами замершего от неожиданности мэтра и выглядящий так, будто вот-вот нападет.
Лонера едва не перекосило от ярости.
– Ты! – выдохнул он, убедившись, что Невзун ему не привиделся.
Рыжий мерзавец издевательски поклонился.
– К вашим услугам, господин маг.
– Да я тебя!..
Бывший некромант неожиданно осекся. На мгновение прикрыл глаза, в которых читалось обреченное понимание. Затем с раздражением подумал, что все-таки не успел опередить пронырливого юнца. Но потом выпрямился, расправил плечи, возвращая потерянное хладнокровие, мысленно просчитал возможные варианты, после чего, достав из-за пазухи взрывной амулет, твердо сообщил:
– Я убью тебя. Здесь. Сейчас. И это будет достойным завершением моего пути.
Я стоял и смотрел на старого друга со снисхождением.
Эх, Лонер, кажется, ты по привычке решил поставить на кон все, вплоть до собственной жизни. Тебя не сломало время, не подкосило увечье, не испугали насмы и не ввергли в отчаяние многочисленные неудачи.
Я восхищаюсь тобой, старик.
Честно.
И в какой-то мере даже завидую твоему умению так решительно подводить черту. Сейчас ты уже не споришь сам с собой – даже дурак поймет, что в открытой схватке против неглупого адепта-первогодки простому смертному не победить.
Старик, калека, беспомощный, усталый. У тебя даже защиты толковой при себе нет. Всего одно атакующее заклинание третьего порядка в моем исполнении – и от тебя не останется даже головешки.
Ты знаешь это, Лонер. И уже приготовился умереть, лишь бы не пустить меня в помещение, где, по твоему мнению, я смогу получить то, что мне не принадлежит. Ты хмур, решителен, но при этом унизительно слаб. Хотя пока даже не подозреваешь о том, насколько же ты в действительности ошибся.
Нич на моем плече недоволен. Еще бы, я выдернул его из кабинета ректора в тот самый момент, когда тот решил еще раз пролистать дело мастера Лиуроя и поискать несоответствия в его биографии. Вернее, мой зов настиг фамильяра именно тогда, когда он собирался нахально подремать, будучи в полной уверенности, что ничего нового не узнает.
В итоге вместо сладкого сна ему пришлось в панике мчаться на улицу, опрометью лететь через весь сад, торопливо искать щелочку в Черной башне и, обдирая бока, протискиваться в подземелье. Всего лишь для того, чтобы поприсутствовать на исторической беседе двух некромантов и проследить, чтобы никто при этом не пострадал.
Конечно, потом он скажет мне спасибо, поскольку увидеть, как вытягивается лицо Лонера и как рушится его бесстрастная маска, интересно даже мне. Но пока учитель демонстративно дуется, недовольно сопит, царапает коготками мою мантию и всем видом выражает неодобрение.