– А разве такое возможно?! – изумленно вскинулся Нич.
– Конечно. Грамотный мэтр способен наложить проклятие так, что его не заметит никто, кроме такого же мэтра. Особенности дара… тебе ли об этом говорить?
– Разве в Сауле еще остались такие специалисты?
Я резко остановился и внимательно посмотрел на озадаченного таракана.
– Вот это я тоже очень хотел бы знать.
– Э-э-э, – растерянно замер Нич, когда я отвернулся и снова продолжил путь. После чего огляделся, понял, что мы ушли слишком далеко от арки, и опомнился. – Гираш, а куда мы, собственно, идем?
Я фыркнул и решительно толкнул дверь столовой.
– Пока все на уроках, можно нормально позавтракать. У нас есть два с половиной часа до тех пор, как тут станет людно.
Мастер Твишоп только покачал головой. А я тем временем принюхался и, уловив бесподобный аромат пирожков с мясом, с довольной улыбкой устремился к раздаче.
– Ну и что ты решил? – поинтересовался Нич, когда я наелся и умиротворенно откинулся на спинку стула. – Как объяснишь свое отсутствие на уроке Руха?
Я сыто икнул.
– Личной неприязнью и взаимным несовпадением целей учителя и ученика.
– Три «ха-ха», – саркастически откликнулся таракан. – Можно подумать, кто-то купится на эту ложь.
Я с достоинством отвернулся.
– А я и не лгу – я фантазирую. И если буду относиться к этому как к фантазии, никто не упрекнет меня в искажении фактов.
– Да? А как попасть в башню к темным, ты тоже, надеюсь, нафантазировал? И идея твоя столь же остроумна, как эта?
– Я еще не решил, – лениво отмахнулся я. – Но мои колебания находятся где-то между мыслью о некроманточке и банальным взломом защиты.
– Взлом заметят!
– Знаю. Поэтому-то и оставляю этот вариант на крайний случай. Не дергайся, Нич, время еще есть, мы здесь совсем недавно. Что-нибудь непременно подвернется.
– Ну да, конечно, – проворчал он, с раздражением покосившись на мое довольное лицо. – Смотри, как бы поздно не стало – у тебя в замке остались без должного присмотра люди и нелюди, способные разнести его на части одним только…
Неожиданно скрипнула входная дверь, и он осекся. А мгновением позже со скоростью молнии юркнул в рукав, умудрившись втиснуть туда длиннющие усы так, что снаружи их было совсем не видно.
Я вполголоса промурлыкал:
– На ловца и зверь бежит. Очень вовремя.
– Кто там? – шепотом поинтересовался Нич.
– Темные, – удовлетворенно откликнулся я и подался вперед, рассматривая тихонько вошедших в столовую адептов. – Так я и знал, что они предпочтут не рисковать. И смотри: тут есть мои новые знакомые.
Нич недоверчиво засопел, рискнув высунуть наружу нос, а я хмыкнул и поднялся.
Это и правда оказались юные мэтры, явившиеся перекусить раньше остальных. Правда, сегодня они пришли не все – темных было всего тринадцать человек. Причем пятерых из них я видел я лечебнице и кое-кого даже собственноручно тащил до телепортационной арки, а среди остальных выделялась одна-единственная девица. Та самая приметная особа, которую я собственными глазами видел на построении два дня назад среди новичков. И именно та некроманточка, о которой Нич мне все уши прожужжал.
– Привет, – на пробу помахал я, чувствуя, как невидимый за моей спиной Нич нагло карабкается по мантии к шее. – Вы чего так рано? Уроки же еще не закончились.
– Ты что тут делаешь? – с враждебным выражением на лице поинтересовался Шарк.
– С занятия ушел. А вас сюда каким ветром занесло?
– Не твое дело, – огрызнулся он и отступил к своим, стоило мне только сделать пару шагов навстречу.
Я понимающе усмехнулся.
– Что такое, Шарк? Почему ты пятишься? Неужто боишься первогодку?
– Да я… – мгновенно побагровел мальчишка, но неожиданно вперед выступил Верен и, внимательно меня оглядев, с подозрением прищурился.
– Гираш?
– Привет. – Я развернул ладони, чтобы все видели, что они пусты. – Кажется, твой приятель сегодня с секционного стола шмякнулся, не пожелав стать жертвой очередного эксперимента мастера Ворга.
Верен мгновенно насторожился.
– Откуда ты знаешь, что у нас сегодня было целительство?
– Расписание висит на виду, – хмыкнул я. – Как вам лечебница? Кошмары потом не снились?
– Нет, – нахмурился Верен, мельком покосившись на побледневшего Молчуна. – Но тебя это и правда не касается. Ты дашь нам пройти?
– А я разве кому-то мешаю? – удивился я. – Ешьте себе на здоровье, если боитесь перекусывать вместе со всеми. Мне все равно.
Юные мэтры мгновенно ощетинились.
– Мы не боимся! – враждебно зыркнула на меня девочка, которую Нич хотел от чего-нибудь спасти. – Отстань от нас, светлый!
– Уйди с дороги, – поддержал ее какой-то мальчуган и сделал угрожающий жест. Кончики его пальцев засветились крошечными голубоватыми огоньками.
– Ого, – усмехнулся я, оставаясь на месте. – Да ты никак самый смелый? Собрался духа-защитника призвать? Или уже успел собственного зомби создать? Поздновато в твои годы, ребенок. Давно пора бы полноценным умертвием обзавестись.
– Не лезь к нам, – мрачно посоветовал Верен, положив руку на плечо оскорбленно вскинувшегося мальчика. – Ты светлый, мы темные… и мы – сами по себе.
– Самостоятельные, – с умным видом покивал я. – А что ж тогда сюда толпой-то явились?
– Невзун, нас тринадцать, – тихо напомнил Верен, набычиваясь. – А ты один.
Я только улыбнулся:
– Полагаешь, это имеет значение? Или мэтры настолько измельчали, что могут все вместе напасть на слабого меня?
– Не лезь к нам… пожалуйста, – еще тише сказал мальчик, и я, услышав в его голосе тщательно скрываемую тревогу, посмотрел на ощетинившихся темных с неподдельным сожалением.
Эх, дети… как же вас напугали, что вы теперь шарахаетесь от собственной тени? Настоящий мэтр должен быть хитер, умен и предусмотрителен. Быть истинным мэтром – это значит, прежде всего, иметь определенный внутренний настрой. Гармонию духа, позволяющую с усмешкой встречать даже сильных врагов и уверенно избегать их нападок. Проворно уворачиваться от чужих ударов, уверенно бить в ответ, не стесняясь в средствах, вовремя уходить в тень и быть незаметным там, где это необходимо. А также демонстрировать всему миру свое личное мнение, не боясь, что его кто-нибудь оспорит.
Я тяжело вздохнул.
– Прости. Воевать с вами я не буду. В этом мире осталось слишком мало темных, чтобы сокращать ваши и без того поредевшие ряды.
Верен растерянно замер, когда я виновато развел руками и отвернулся, а затем поперхнулся и даже закашлялся, стоило мне отойти на пару шагов.
– Ты ш-што твориш-шь?! – злобно прошипел Нич, склонившись над самым моим ухом. – З-забыл, что ты не один?! Хочеш-шь, чтобы нас тут на пару накрыли?!
Я спохватился, вспомнив, что у меня на шее сидит гигантский таракан, но, когда обернулся, было уже поздно – на лицах детей появилось такое неописуемое выражение, что сразу стало ясно – Нича скрывать больше не удастся. А когда обозлившийся из-за этого фамильяр вцепился в мою шею, они даже попятились, напрочь позабыв про еду и не отрывая расширенных глаз от колышущихся у меня над головой тараканьих усов.
Правда, ни одного истеричного вопля я, к собственной радости, не услышал – мальчики оказались гораздо сдержаннее светлых, а единственная девочка лишь выразительно поморщилась. И не кинулась наутек, когда яростно сопящий таракан вскарабкался на мой затылок и свысока оглядел вытаращившихся на него детей.
– Ч-что это? – первым очнулся Верен, настороженно изучая моего учителя.
Я ожесточенно почесал шею и пробормотал:
– Как ты правильно задал вопрос – со слова «что». Знакомьтесь: это мой фамильяр по имени Нич…
Сверху раздалось тихое гневное шипение, но удивленно переглянувшиеся дети его не услышали.
– Таракан?! – растерянно переспросила девочка, с любопытством изучая раздувшегося от возмущения учителя.
– Тараканочка, – с гадкой усмешкой поправил ее я, за что получил болезненный укус в темя. И тут же мстительно добавил: – Симпатичная такая, милая, но уже в преклонном возрасте, поэтому несколько раздражительная.
Нич завибрировал от злости, но голоса подать не посмел.
– А почему она такая большая? – снова спросила девочка, осторожно выступив вперед.
– Каши много ела. Прожорливая, как саранча.
По моему темени с силой стукнули лапой.
– И усы у нее длиннющие… – зачарованно отметила темная, сделав еще один шажок навстречу.
– Это от вредности, – доверительно сообщил я, едва сдержавшись, чтобы не почесать зудящую башку, и тут же получил по ней в третий раз. – И от избытка ума. Знаете, чем больше умничаешь, тем длиннее вырастают усы.
Дети посмотрели на расправившего крылья Нича, уже готового лопнуть от ярости, и дружно отступили на шаг. Все, кроме неожиданно заинтересовавшейся девочки.
– Правда? Тогда, наверное, она у тебя очень умная.
– А еще ядовитая и умеет метко плеваться, – злорадно добавил я, подняв руку, и, прежде чем Нич успел клюнуть меня в темечко, сцапав его за туловище. Безжалостно сдернул с насиженного места, пожертвовав ради этого целым клоком волос, и, брезгливо держа двумя пальцами, продемонстрировал детишкам. – Вот она, негодница… правда, красивая?
– Еще какая, – вдруг восхищенно протянула темная. – А можно ее подержать?
Я чуть было не воскликнул, что отдам с радостью и на весь остаток жизни, но заметил, как недобро сверкнули у Нича глаза, и с сожалением вздохнул.
– Она у меня очень хрупкая. А еще ужасно обидчивая. Если я ее отдам, потом до конца своих дней помнить будет и непременно отомстит при первом удобном случае.
– Жаль, – вздохнула девочка, с сожалением убирая руки за спину. – Потому что она и правда красивая.
– Слышишь? – с преувеличенным вниманием я поднял руку с тараканом повыше и строго на него посмотрел. – А ты все: уродина, уродина…
У Нича исказилась морда, а в горле зародился глухой рык.
– Ну, нам пора, – лучезарно улыбнулся я, на всякий случай отодвинув таракана от себя подальше. – Моей умнице пора навестить кустики и освежиться. Она порой такой капризулей бывает, что просто сладу нет. Видимо, старость все-таки подкрадывается и начинает проявляться уже не только газами, в избытке скапливающимися в животе… Все, до встречи. Я побежал.