– Сомневаюсь, иначе вы бы слышали о второй твари. Когда ты в последний раз видел мою красавицу свободно разгуливающей по подземелью?
– Э… года три назад.
– А после?
– Нет, – на мгновение задумавшись, ответил Томас. – Пять лет назад она появилась. Несколько раз охотилась. Но в последние годы нас не тревожила. Лишь на днях объявилась.
– Значит дыру, скорее всего, проделала Зубища, – решил я. – Причем уже после того, как была поставлена защита. Видимо, бедняжка оголодала и искала пищу, а подходящего материала в лаборатории не оказалось… возможно, он просто закончился, чем и объясняется отсутствие других тварей. Потом она почему-то вернулась, снова спрятавшись в лаборатории. Вероятно, впала в спячку. За это время подросла. А когда услышала отголоски моей магии после того, как я прибыл в академию, проснулась и выбралась наружу, по пути расширив отверстие до необходимых размеров.
– Хочешь сказать, у нее там логово? – непроизвольно вздрогнул дух и пугливо огляделся.
Я хмыкнул.
– Нет. У нее там темный источник, который позволяет не так часто отправляться на охоту, как ей бы, может, того хотелось. Сколько ваших Зубища съела за эти годы?
– Одного – точно.
– То есть почти никого, – спокойно заключил я. – Из чего следует вывод, что моя девочка неглупа, умеет ориентироваться в обстановке и предпочла уснуть, избегая лишних затрат, чем перебить вас всех до одного и окончательно лишиться возможности подкрепиться.
– Иными словами, она просто растягивала удовольствие?!
– Нет. Она разработала для себя стратегию выживания. И, поняв, что уйти от источника не сумеет, сделала все, чтобы сохранить жизнеспособность как можно дольше.
Томас снова вздрогнул.
– Умная тварь…
– Она просто обучается, – не согласился я.
– Но тогда почему она отсюда не ушла? Почему не попыталась выбраться наружу?
– Может, она и пыталась, – задумчиво откликнулся я. – Лет пять назад. Сперва охотилась на вас. А потом наткнулась на перепуганных учителей и была вынуждена от них защищаться, отчего, вероятно, ослабла и приняла решение впасть в спячку.
Томас поежился.
– Может, ты и прав. Дальше-то что делать будешь?
Я хмыкнул и показал на дыру:
– Полезу внутрь, разумеется. Зря, что ли, сюда шел?
Призрак открыл было рот, чтобы что-то возразить, но я уже опустился на четвереньки и бесстрашно отправился исследовать заброшенную лабораторию.
Лезть было неудобно: Зубища все же была несколько меньше меня по размерам, поэтому пришлось постараться, чтобы протиснуться в выгрызенный ею тоннель и не оставить на острых кромках не только клочья одежды, но и собственный скальп. Хорошо хоть, что я не успел отъесться, иначе застрял бы на выходе и с тоской размышлял бы о том, какой местной твари повезет наткнуться на нижнюю часть моего туловища, соблазнительно торчащую из стены.
– Уф, – выдохнул я, с трудом выбравшись на свободу. – С трансформой было легче. Кажется, пришла пора развивать у этого тела не только силу, но и гибкость.
Поднявшись, я отряхнул мантию и штаны, с сожалением отметив несколько прорех на коленках, и огляделся.
Лаборатория выглядела так, словно по ней пронесся ураган: столы для занятий опрокинуты, стулья разбросаны и разломаны, пол усеян осколками пробирок, колб и реторт, в которых некогда булькали декокты и варились сложные настои. Несколько шкафов разнесено в щепки, да еще и обгорело до неузнаваемости. Учебная доска висела на одной петле, исчерченная глубокими царапинами, похожими на следы огромных когтей. Такие же царапины обнаружились и на потолке, и на стенах, и даже на дверях, ведущих в соседние кабинеты. А когда я осторожно заглянул в комнату, где когда-то держали экспериментальных животных, и обнаружил там, помимо общего бардака, покореженные клетки, то пришел к выводу, что мои догадки о природе произошедшей здесь катастрофы весьма близки к истине.
Кажется, других образцов в лаборатории действительно не осталось: Зубища сперва кушала то, до чего было проще всего добраться, – своих собственных соседей. А уж когда еда закончилась, то от безысходности прогрызла себе дорогу наружу.
Так, а где же источник?
Уловив слабые эманации темной силы, я уверенно двинулся к кабинету преподавателя, поминутно морщась от громкого хруста под ногами. Знаком велел просочившемуся внутрь Томасу оставаться на месте, толкнул небрежно прислоненную к косяку дверь, отчего та с грохотом рухнула внутрь помещения, а потом зашел сам и… замер на пороге.
Тому, что я увидел на месте преподавательского стола, было нелегко подобрать определение. Бесформенное нагромождение мебели и самых разных предметов, сваленных на первый взгляд в обычную кучу, достигающую потолка, было смутно похоже на… логово. Да-да, именно логово: некий порядок в том, как были собраны эти предметы, все-таки чувствовался. Тут были и стулья, предусмотрительно лишенные ножек; и остатки столов, которые кто-то сдвинул так, чтобы они образовывали настоящую стену; щели между ними были старательно заполнены бумагами, книгами, какими-то обрывками ткани… вероятно, чтобы не дуло. При внимательном рассмотрении нашлось здесь и круглое отверстие, из которого тянулся шлейф хорошо знакомой мне силы.
– Зубища-а-а, – ласково позвал я, внимательно разглядывая сооружение. – Девочка моя, к ноге!
Бумс!
Кто-то с грохотом врезался в железную дверь, видимо, слегка промахнувшись. Затем из первой комнаты послышалось натужное сопение, кряхтение и испуганный вскрик Томаса. Потом что-то свалилось на пол, покатившись прочь с металлическим лязгом. Где-то задрожала потревоженная склянка, снова заверещал излишне впечатлительный призрак. Наконец на пороге возник запыхавшийся буровато-коричневый вихрь, а мгновение спустя к моему бедру крепко прижалась мохнатая зверюга.
– Наш-ш-шла…
– Умница, – с некоторым трудом отцепился от нее я и ткнул пальцем в логово. – Твое?
Зубища внезапно заметалась вокруг горы мусора, засопела, зафыркала, юркнула внутрь через дырку, едва там не застряв, и только после этого удовлетворенно вздохнула:
– М-мое…
Я озадаченно крякнул.
– Видимо, он внутри, – деревянным голосом предположил подлетевший со спины Томас и выжидательно заглянул через мое плечо. – Жуть какая…
– Ничего не жуть – девочка просто защищалась. Зубища, высунь сюда морду и ответь: где мой источник?
– Хр-р, – недоуменно отозвалось из норы, и оттуда послушно выглянула мохнатая морда. – Хзя-а-ин?
– Твоя игрушка, – пояснил я, сообразив, что сложные термины ей незнакомы. – Твоя красивая и самая любимая игрушка… покажи.
Изнутри донеслось сосредоточенное сопение, а затем морда высунулась снова, держа в одной из пастей небольшое колечко. Совсем простое, без камней и каких-либо украшений, даже не драгоценное, просто металлическое кольцо из довольно редко встречающегося сплава, на внутренней стороне которого виднелись почти стершиеся от времени буквы «И», «Ш» и «В».
– Ах, вот что это за источник! – беспрепятственно забрав кольцо, я со смешком покатал его на ладони и, пополнив его резерв, вернул довольной зверюге обратно. – Зря только шли – ничего интересного в нем нет. Хотя теперь понятно, почему эта крошка меня не забыла… кто бы мог подумать, что и через столько лет оно сохранит заряд?
Томас растерянно обернулся, когда я махнул рукой и направился к выходу, а Зубища из своей норы вопросительно пискнула.
– Твое, – не повернув головы, подтвердил я, и она радостно хрюкнула. Потом зашебаршилась, видимо закапывая свое сокровище поглубже, завозилась, заурчала, выскочила наружу и с важным видом посеменила следом.
Наткнувшись на ее обожающий взгляд, я на миг задумался, а потом отрицательно качнул головой.
– Нет. Сегодня ты останешься здесь.
– Мрф? – удивленно присела Зубища, и ее глаза наполнились искренним непониманием.
– Мне негде тебя спрятать, – пояснил я, потрепав колючий затылок. – Подземелье для тебя сейчас – самое безопасное место. Когда отыщу что-нибудь толковое, вернусь. А пока будь умничкой и не потеряй мое кольцо. Договорились?
Тварь тут же воспрянула духом и, лизнув мою руку сразу тремя языками, стремглав умчалась обратно – возиться с любимой игрушкой. А Томас неожиданно нахмурился.
– Прости, мне послышалось? Ты сказал: «Мое кольцо»?!
– Да, – рассеянно кивнул я, выходя из комнаты. – Ты не ошибся.
– Но как?!
– Когда-то именно я его создал. И оно было наполнено моей силой. Зубища все эти годы питалась именно оттуда, поэтому-то и смогла меня узнать.
Призрак озадаченно завис в центре комнаты и, пока я проверял остальные помещения, напряженно думал.
– Прости еще раз, я не понял, – недоумевающе кашлянул он, когда я убедился, что ценного тут действительно ничего не осталось, и двинулся на выход. – Как твое кольцо попало к твари, которая была заперта тут целую уйму лет?
Выбравшись наружу, я чихнул и, двинувшись в обратный путь, наставительно заметил:
– А вот этого тебе знать не полагается. И, кстати, я запрещаю тебе рассказывать об этом кому бы то ни было.
Томас с кислой физиономией кивнул:
– Понял. Тогда можно еще вопрос? Почему твое кольцо стало темным источником? И почему тебя слушается древняя нежить, если грифоны на твоей мантии – белые?!
Я резко остановился и внимательно посмотрел на задумчивого призрака.
– Томас?
– Да? – внезапно насторожился он, инстинктивно замерев поодаль и не рискнув ко мне приближаться.
– Много думать бывает очень вредно для здоровья, – ровным голосом сообщил я. – Даже для призраков. Кроме того, хочу напомнить: твой источник до сих пор принадлежит мне. Вместе с душами тех, кто волею случая оказался к нему привязан. Более того, я усилил его, так что переход в мир иной в ближайшее время вам не грозит. Но если вы испортите мои планы или вдруг станете надоедать, я очень быстро от вас избавлюсь. Вот так.
Услышав тихий щелчок пальцев, Томас поблек.
– Да, я почувствовал… сразу… пусть твой дар каким-то образом скрыт от нас, но сила источника окрашена в те же тона, что и твоя аура. Это невозможно подделать.