– Пускай. Способность к созданию иллюзий – врожденное умение старого барона Невзуна, зафиксированное во время становления дара и занесенное в Реестр магов. И нет ничего странного в том, что я его «унаследовал». Мастер Лиурой наверняка написал об этом, когда подавал мои документы.
– Так ты для этого перед отъездом подсунул ему под нос иллюзорного паука, плетущего из паутины его собственное имя?
– Я же не дурак, чтобы скрывать от него такие очевидные вещи?
– А резерва тебе не жалко? Только-только начал его восстанавливать и тут же потратил на какую-то дурацкую шутку.
– Я потратил его на важное дело, – ровно ответил я, пряча зажатый в ладони рассеиватель. – Не переживай – примерно через минуту все иллюзии из отчета исчезнут, а еще через полчаса даже архимаг не поймет, что они там вообще были. Любая проверка подтвердит, что леди просто померещилось.
Нич покачал головой.
– Я, конечно, знаю, что жизнь мэтра состоит из бесконечных расчетов, но не думал, что ты просчитываешь на годы вперед.
Я хмыкнул.
– Ну на годы у меня не хватает времени… Знаешь, сколько у меня было планов на гильдию? А на наши с тобой открытия? И где они сейчас, эти планы? Теперь я просчитываю лишь ближайшее будущее и полагаю, что этого вполне достаточно.
– Какой у тебя следующий урок? – поменял тему разговора Нич, явно не желая спорить.
– Никакой, – улыбнулся я. – У первокурсников всего три занятия в день, так что сейчас я могу перекусить и наведаться в лечебницу в надежде, что мастер Ворг соизволил вернуться.
– А если его нет?
– Тогда по-быстрому нарисую домашку и спущусь проведать Зубищу. Надо выяснить, как у нее успехи, и посчитать, за какой срок она управится с тоннелем.
– Логично, – согласился таракан. – Только я бы на твоем месте начал сразу со второго пункта: Ворг наверняка еще странствует. Хотя, конечно, возможность подобраться к грибочкам даже меня заставляет надеяться на лучшее…
Он как в воду глядел: дверь в лечебницу по-прежнему была заперта. И при моем появлении лишь виновато улыбнулась, честно сообщив:
– Извини. Я все еще не могу тебя впустить.
– Не появлялся? – на всякий случай уточнил я, мысленно корректируя свои планы.
– Нет. Но ты можешь его подождать, – лукаво намекнул артефакт. – И я все еще не забыла, что ты не так давно обещал нарисовать мне глаза.
– Как только краску добуду – сделаю, – клятвенно заверил я. – Но у Снудера разве чего допросишься.
– А в прошлый раз как ты ее взял?
– Стащил.
– Так почему не можешь в этот?
– Он запоры на двери поменял, – со вздохом признался я. – И у меня пока не было возможности внимательно их изучить. Но я помню, не сомневайся… Так что как только – так сразу, ладно?
– Иди, – неохотно отпустила меня дверь. – Если профессор вернется, скажу, что ты заходил дважды.
Я расплылся в широкой улыбке:
– Спасибо, драгоценная!
И поспешно ретировался, пока бурчащий артефакт не засек, что я не один. Потом добежал до учебки, нырнул в портал, привычно стерев запись об этом в следилке. А оказавшись в подземелье, неожиданно обратил внимание на то, что в темной его части совсем не осталось пыли, и обеспокоенно пробормотал:
– Та-ак. Это еще что за дела? Кто успел тут прибраться?
– Может, преподаватели нагрянули? – встрепенулся Нич.
– Не похоже. – Я прислушался к едва уловимому отсюда шуму и покачал головой. – Зубища все еще грызет стену – значит, никого не было. Томас бы заметил посторонних.
– Ты это о ком? – внезапно вынырнул из ближайшей стены вышеупомянутый призрак и с любопытством огляделся. – Кроме вас, тут никого нет. И никто не заходил со вчерашнего дня.
– Тогда куда делась пыль? – с подозрением осведомился Нич, выбравшись из-под складки мантии.
Томас удивленно на него посмотрел.
– Дык я и убрал. Вы же здесь следов оставили уйму. Да и Зубища ваша не по воздуху летает. И я подумал: а ну как кто-то увидит и поймет, что сюда заходили? Вот и прибрался. А что не так?
– Все так, – поспешил заверить я недоумевающее привидение. – Молодец. Как там у вас успехи?
Призрак расцвел от похвалы, как первый весенний цветок, и, направившись в сторону, откуда доносился шум, с важным видом доложил:
– Как я уже говорил, расчеты предварительные, потому что в саму башню я войти не сумел – защита не пустила. Но, исходя из конфигурации и расположения исследованных мною тоннелей, ваша зверушка преодолела за сегодня примерно треть предполагаемого расстояния.
– Так много? – приятно удивился Нич.
– Так мало? – огорчился я, рассчитывавший на несколько другие цифры.
Томас неуверенно кашлянул.
– Ну… расстояние может быть и большим. И, конечно, меньшим – в случае если я неверно определил траекторию. Вы ведь понимаете – из-за особенностей защиты…
– Мы поняли, – с досадой прервал я ненужные разглагольствования.
– Я просто хотел заметить, что даже эти показатели – очень ориентировочные. Надо ждать результатов.
– Такими темпами мы можем ждать результатов неделю, – проворчал Нич, спрыгивая на пол.
Я только вздохнул.
– А у нас есть другие варианты?
– Некроманточка-а-а… – с намеком промурлыкал таракан и едва увернулся от тычка под кончики торчащих из-под панциря крыльев. – Гираш, это просто смешно. Почему ты не хочешь использовать такой очевидный ход?
– Именно потому, что он очевидный! – устав талдычить об одном и том же, не сдержался я и рявкнул так, что по подземелью загуляло испуганное эхо. – И потому, что появление Зубищи – тот самый неучтенный фактор, который никто не сможет просчитать!
– Понял, – кротко ответил мастер Твишоп, поспешив удалиться на безопасное расстояние. – Прости, что спросил.
Я фыркнул, сделав знак удивленно округлившему глаза Томасу помалкивать, а потом услышал быстро приближающийся шорох и буркнул:
– Нич, вернись.
– Зачем? – насторожился таракан, на всякий случай отбежав еще немного вперед.
– Нас услышали. Так что, если не хочешь оказаться у Зубищи в пасти, вернись и залезь мне на плечо.
– Еще чего! – пренебрежительно отмахнулся таракан, бесстрашно двинувшись дальше. – Твоя зверушка меня знает и никогда не тронет. Ты же еще вчера меня с ней познакомил.
– Я бы не был в этом так уверен… – вполголоса пробормотал Томас и мудро залетел за мою спину.
Мастер, к своему несчастью, этого не увидел и с горделивым видом потрусил дальше, не заметив наших с призраком понимающих усмешек.
Когда он завернул за угол и скрылся в правом тоннеле, мы с Томасом остановились и навострили уши. Когда впереди послышался быстро нарастающий цокот, так же дружно хмыкнули. А когда этот звук внезапно оборвался, пожали друг другу руки… ну, или сделали вид, что пожали. И ничуть не удивились, когда за поворотом раздался испуганный вопль, какая-то возня, невнятный ор Нича, а потом все стихло. Сразу после того, как до нашего слуха донесся звучный щелчок могучих челюстей и послышалось довольное бархатистое мурлыканье.
– Прожевала? – деловито предположил Томас, когда из тоннеля, облизываясь, выбежала довольная до безобразия Зубища.
– Скорее проглотила, – не согласился я и свистом подозвал сыто рыгнувшую тварь.
– Не боишься, что с твоим другом что-нибудь случится?
– Нежить нежити глаз не вырвет. Если он не застрял у нее в зубах, значит, ничего страшного не случилось.
Тем временем зверюга отряхнулась, улыбнулась всеми тремя пастями, одним прыжком преодолела разделяющее нас расстояние и с урчанием прижалась к моей ноге, царапая штанину колючими шерстинками. Потерлась, как кошка, облизала мне руки, счастливо высунула языки, когда я одобряюще похлопал ее по спине. Подставила жесткий затылок, застонав от удовольствия, когда я поскреб его пальцами, смешно скособочилась и ожесточенно принялась долбить по полу задней лапой, словно от щекотки.
– Надеюсь, это не блохи, – с беспокойством отодвинулся Томас, когда у Зубищи перекосилась пасть от наслаждения, а из-под острых когтей вылетели самые настоящие искры.
– Какие блохи? – удивился я. – Что им там жрать-то? Она ведь неживая.
– Ну не знаю… может, вы еще кого в этих лабораториях вывели? Вдруг это новый вид, который питается именно нежитью?
– Чушь, – отмахнулся я. – Зомби, упыри, умертвия – это всегда пожалуйста. А до блох как-то не додумались. Как считаешь, наш горделивый таракан еще не переварился?
Томас, опасливо выбравшись из-за моей спины, внимательно оглядел брюхо Зубищи, облетел ее по кругу, держась на почтительном расстоянии, а потом с сомнением ответил:
– Не знаю. Но полагаю, какой-то урок из этого он извлек.
– Поверю тебе на слово… Зубища, плюнь бяку!
Тварь удивленно вскинула голову, словно не веря, что я это всерьез, но быстро поняла, что с добычей придется расстаться, и огорченно вздохнула. После чего сжалась, как пружина, подобрала брюхо, а потом звучно отрыгнула опутанного вязкой слизью таракана, и подняла жалобный взгляд, как бы молчаливо спрашивая: хозяин, а может?..
– Свой, – скрепя сердце скомандовал я, и в ее огромных голубых глазах появилось глубокое разочарование.
Окинув лежащего на спине таракана прощальным взором, с особенной нежностью оглядев вяло шевелящиеся лапки и соблазнительно трепыхающиеся усики, она окончательно сникла и, опустив короткий хвостик, потерянно прижалась ко мне в поисках защиты и понимания.
– Ничего. – Я легонько хлопнул расстроенное чудовище по толстому боку. – Когда вернемся домой, разрешу тебе поохотиться на Жраку. Пусть растрясет жирок и вспомнит, что умеет быстро бегать. Он тебе понравится, правда.
– Хзя-а-аин?! – радостно вздрогнула тварь. А потом счастливо уткнулась в меня носом, повесив на штанину длинную соплю, потерлась, моментально размазав ее по всему бедру, и довольно засопела. – М-мое…
– Тьху! – неожиданно пришел в себя Нич, поразительно резво перевернувшись на живот. Гадливо отплевавшись от чужих слюней и брезгливо отряхнувшись, он тут же воинственно приподнялся на задние лапы и, оглядев зияющий пустотой тоннель, громко возопил: – Где эта наглая тварь?! Я спрашиваю: где эта мерзкая, забывчивая, зубастая, проворная до тошноты…