— Говорю ж, не поставили еще на довольствие, — сказал Парсыкин, отливая Нанасу чая и деля пополам бутерброд. — А вообще у нас каждому жителю полагается определенное количество долей полезности — дополей. В зависимости от того, кто какую пользу приносит.
— А если не приносит? — уточнил Нанас, почти не жуя, проглотив кусок хлеба с колбасой.
— Таких у нас не держат, ты же знаешь.
— А старики? А дети?
— Старики тоже не бездельничают — улицы метут, снег убирают, за теми же детьми присматривают… Ну, если кто совсем больной, а родных нет, — те в специальном общежитии живут, их там бесплатно одевают и кормят. Но таких у нас мало совсем. А детей да, родители содержат. Им на каждого ребенка определенное количество дополей выделяется. Рожать и воспитывать детей — это ведь тоже польза для общества, иначе этого общества просто не станет в скором времени.
— Ну а если кто-то приносит совсем мало пользы, — не унимался Нанас, — и его этих… дополей не хватит, чтобы быть одетым и сытым?
— На это всегда хватает, — успокоил его друг. — А вот если хочешь чего-то побольше и получше, или того, чего за дополи не полагается, — тогда зарабатывай деньги. Тут каждый изворачивается, как может, — кто-то машины чинит, кто-то компьютеры, кто-то еще что — у кого какие способности и таланты. Но в основном все стремятся как можно лучше свою основную работу делать, за это иногда такие дополи капают, что никакие деньги, в общем-то, и не нужны. Если, конечно, не собираешься приобретать какие-нибудь драгоценности или алкоголь, например.
— Не знаю я, что такое драгоценности и алкоголь, — сказал Нанас, — так что деньги мне точно не нужны. Тем более, что они такое — я тоже не знаю.
— Ну, деньги, вообще-то, штука хорошая. Они еще со старых времен остались. Правда, только монеты, бумажки все давно истрепались… — тут Костя поглядел на блестящий кругляшок, прицепленный к левому запястью, и ахнул: — Ёшкин кот!.. Заболтался я с тобой, теперь точно опоздаем!.. А ну — ноги в руки — и бегом!.. — И он вылетел из буфета, таща за рукав едва поспевающего за ним саама.
— Костя! — взмолился тот, когда они уже сидели в машину. — Давай сначала к мэру съездим, я про Надю узнаю!..
— Ты что, охренел?! — впервые, пожалуй, с настоящей злостью заорал на него Парсыкин. — Ты думаешь, я шучу насчет опоздания?! Думаешь, мы тут в игрушки играем?.. Сам же знаешь, что сейчас творится! Лично я не хочу, чтобы меня Сошин в наказание с голой жопой на варваров бросил!
— Почему с голой?
— Да хоть бы и с прикрытой! Все равно не хочу!
— Не хочешь защищать свой город?..
— Подыхать не хочу… — сразу как-то сник и перестал орать Костя. — Не умею я воевать, не мое это. Вот машины — люблю: и водить их люблю, и чинить. И это у меня лучше всего получается. А если меня пошлют в бой — сразу убьют, я знаю… Ты не думай, я не совсем чтобы трус. Просто худо становится от одной только мысли, что нужно стрелять по живым людям. Даже по врагам… Не мое это, правда…
Голос товарища стал таким неподдельно жалобным, что Нанасу даже стало неловко — такой большой мужчина, а вот-вот заплачет. И он сказал:
— Ну ладно, и впрямь… Не всем же воевать. Кому-то и машины водить надо… — и вспомнил опять: — Только вот как мне быть с Надей?..
Обрадованный переменой темы, Парсыкин затараторил:
— Да найдется она! Или догадается позвонить на пост, тогда сам с ней поговоришь по телефону, или передаст тому, кто трубку возьмет, где ее искать. В крайнем случае, если вечером все будет спокойно, съездим, поищем ее, я тебе обещаю.
Костя опять с беспокойством глянул на странный кругляш на руке, и Нанас, слегка успокоенный заверениями товарища, спросил:
— А куда это ты все время смотришь? Откуда знаешь, что мы опаздываем, — по этой штуке, что ли?
— Ну да, — изумленно глянул на него водитель. — Это часы. Ты что, часов не видел?.. Хотя откуда… Короче говоря, они время показывают.
— Время? Как это? Как показывают? Откуда они знают?.. Объясни! — Ему и впрямь стало жутко интересно. Но Костя помотал головой:
— Вот как раз на это у нас сейчас времени нет. Его вообще осталось всего ничего. Потом расскажу как-нибудь.
Хоть новый друг Нанаса и боялся опоздать, они все-таки успели. Сааму даже удалось забрать из оружейки свой автомат, хоть Костя от нетерпения уже шипел и приплясывал.
Сошин по-прежнему, словно никуда не уходил и не ложился спать, находился за своим столом с экранами, телефоном, селектором и прочими хитроумными штучками — Нанас уже знал, что такой стол называется пультом. Глаза начальника охраны были красными, но сам он ничем не выдавал усталости, лишь нетерпеливо поглядывал на часы, дожидаясь, пока соберутся все его подчиненные. Собственно, кроме Парсыкина и Нанаса, тут были только командиры и начальники, одному из которых и кивнул Сергей Викторович, показывая на притулившегося в уголке юношу:
— Андрей! Далистянц! Бери пополнение. Оружие есть, стрелять, говорит, умеет. Поставь его сегодня на стену, он вчера уже вылазку делал, «языка» привел.
— А! Так это тот самый герой? — очень по-доброму улыбнулся худенький черноволосый мужчина, заросший густой и тоже черной щетиной. — Лады, беру. Пусть выйдет пока или может остаться?
— Пусть посидит, — махнул рукой Сошин, — секретов пока нет. — Оглядев собравшихся и поняв, видимо, что пришли все, он продолжил: — Значит, так, господа. Ночь, слава богу, прошла спокойно, однако в целом новости хреновые. Со всех постов докладывают, что варвары прибывали всю ночь. И до сих пор, думаю, прибывают. Их уже здесь туева хуча, пардон за мой французский. Уж точно никак не меньше двух-трех тысяч, а то и поболе — сосчитать всех по головам, сами понимаете, возможности пока не было. Хотя костры жгут, не таясь, даже в пределах видимости. Показывают, что пришли сюда всерьез и надолго. И уж от планов своих, я уверен, они не отступятся. А планы у них, как нам поведал вчера взятый «язык», простые и понятные: всех убить и все разрушить. А потому мы должны уничтожать любого и каждого из этого дикарского отродья, кто только приблизится к периметру на расстояние прицельного выстрела. В переговоры не вступать, пленных не брать. Огонь только на поражение. После того как противник предпримет атаку, подрастратит свой боезапас и подойдет ближе, мы выступим ему навстречу силами трех первых взводов. Четвертый и пятый рассредоточатся по стене и будут прикрывать их огнем. Шестой пока останется в резерве до особых распоряжений. Начальник гарнизона с городским руководством объявят сейчас по городу всеобщую мобилизацию, так что к обеду, думаю, у нас появятся и дополнительные силы. Такой вот расклад, ребятушки. Отступать, сами понимаете, некуда. Дай бог нам всем удачи.
Люди стали молча расходиться. Лица почти у всех были насупленными и серьезными. Лишь черноволосый Далистянц, подойдя к Нанасу, опять улыбнулся:
— Ну что, боец, давай знакомиться. Меня Андреем зовут, я теперь твой командир, а значит, на время службы, — отец родной. Любить не прошу, а слушаться будь добр.
— Хорошо, — кивнул Нанас, но вспомнил, чему учили вчера, и торопливо поправился: — То есть, слушаюсь! То есть… буду слушаться!
— Гляди-ка, он еще и с юмором! — рассмеялся Далистянц. — Тебя как зовут-то, весельчак?
— Нана… то есть, Николай. Лопарев. Алексеевич…
Новый командир Нанаса опять засмеялся и хлопнул его по плечу:
— Люблю веселых!.. — Впрочем, он быстро спрятал улыбку и стал тоже серьезным: — Ладно, Николай, пошли воевать.
Нанаса, как и велел начальник охраны, Далистянц поставил на стену. Точнее — за стену, на деревянный настил, тянущийся немного ниже ее верхнего края по всей ее длине, между стоящими на высоких прочных бревнах бревенчатыми же коробками пулеметных гнезд с прожекторами. Наверх, к этим расположенным шагах в ста одно от другого гнездам, вели деревянные лестницы. Новоиспеченному защитнику городского периметра и раньше-то, при взгляде снизу, стена казалась очень высокой, забравшись же по лестнице на верхотуру и посмотрев вниз, он почувствовал, как у него закружилась голова. Вообще-то стена вряд ли вздымалась выше третьего этажа обычного жилого дома, но молодому сааму, за всю свою жизнь, не считая последней недели, не видевшему даже двухэтажных зданий, и эта высота казалась чрезмерной. Во всяком случае, вниз без особых на то причин он решил не глядеть. Тем более, смотреть нужно было не столько вниз, сколько вдаль, а расстояние почти полностью скрадывало высоту, и наблюдение за подступами к лесу, что и входило в обязанности охранника Лопарева, неприятных ощущений у него не вызывало.
Между тем уже почти рассвело. Когда первые лучи солнца окрасили скат ближайшей пулеметной коробки, Нанас увидел, как из-за далеких деревьев стали выскакивать маленькие, казавшиеся с такого расстояния совсем неопасными, фигурки людей. Выбегая все дальше и дальше на снежную равнину, поросшую лишь редким кустарником, они поначалу напоминали густой комариный рой. Затем, по мере приближения, — обширный косяк мелких рыбешек. Потом — огромную стаю волков. И наконец стали выглядеть тем, кем и были на самом деле, — полчищем одетых в звериные шкуры дикарей.
Варвары приближались стремительно и совершенно молча, лишь снег визжал, будто раненый зверь, под их быстрыми ногами. И от этой непривычной для Нанаса, буквально заворожившей его ненастоящей, невозможной картины, юноша словно впал в ступор и закричал: «Варвары! Варвары!!!» Почти одновременно с ним и сами нападавшие, словно по команде, издали наконец многоголосый устрашающий вопль, не только поглотивший крики обескураженного саама, но и сделавший почти неслышимой начавшую несколькими мгновениями позже выть сирену.
Нанас все еще продолжал кричать, когда увидел, как от приближающейся толпы к верхнему краю стены полетели стрелы. Очень много стрел, целая туча! К неутихающим, почти звериным воплям и вою сирен добавился и вполне хорошо слышимый свист, издаваемый в воздухе оперенными древками. Нанас невольно присел, и вовремя — сразу несколько стрел пронеслось над краем стены именно там, где только что возвышались его плечи и голова. И лишь тогда способность соображать более-менее здраво вернулась, наконец, к молодому охраннику. Самое главное, он понял, что неверно выбрал расположение — остальные бойцы стояли в тех местах стены, где над ней немного выше ее края торчали неширокие, но способные как раз закрыть человека металлические листы, вероятно для этого как раз и приспособленные. Нанас, как был, на карачках, быстро-быстро перебрался к такому листу и под его защитой выпрямился во весь рост. Лист то и дело звенел и гудел от ударяющихся в него стрел, но было понятно, что им его не прошибить. Юноша сразу успокоился, но быстро понял, что напрасно: по металлу вдруг грохнуло, словно в него запустили булыжником, и парень увидел, что чуть левее и выше его головы в железе появилось маленькое аккуратное отверстие, сквозь которое синело небо. Он догадался о причине его происхождения сразу: дырку явно проделала пуля. Значит, у варваров были не только луки, копья и топоры, но и огнестрельное оружие?!..