Снаружи раздался гудок, и Артем бросился к окну. На пятачке перед киосками стояла машина крайне необычного вида. Ему уже и раньше случалось глядеть на автомобили: сначала в далеком детстве, потом на картинках и фотографиях в книгах и, наконец, во время своего предыдущего подъема на поверхность. Но ни один из них так не выглядел.
Здоровенный шестиколесный грузовик был выкрашен в красный цвет. За его просторной, с сиденьями в два ряда, кабиной размещался металлический фургон, вдоль борта шла белая линия, а на крыше громоздились какие-то трубы. Там же были установлены две круглые склянки, в которых вертелись, мигая, синие лампы.
Вместо того чтобы выбираться из киоска, он посветил через стекло фонарем, ожидая ответного сигнала. Фары грузовика вспыхнули и погасли несколько раз, и Артем уже хотел выходить, но не успел: сверху стремительно спикировали одна за другой две огромные черные тени. Первая ухватилась когтями за крышу и попыталась поднять машину вверх, но такая ноша была ей не по силам. Приподняв кузов машины на полметра от земли, чудище оторвало обе трубы, недовольно крикнуло и бросило их вниз. Вторая тварь с визгом ударила автомобиль сбоку, рассчитывая перевернуть его.
Дверца распахнулась, и на асфальт спрыгнул человек в защитном костюме с громоздким пулеметом в руках. Подняв ствол вверх, он выждал несколько секунд, видимо подпуская монстра поближе, а потом дал очередь. Сверху послышалось обиженное верещание. Артем поспешно открыл замок и выбежал наружу.
Одно крылатое чудовище описывало широкий круг метрах в тридцати над их головами, готовясь снова напасть, другого пока нигде не было видно.
— Давай в машину! — крикнул человек с пулеметом.
Артем бросился к нему, вскарабкался в кабину и уселся на длинном сиденье. Пулеметчик прицельно выстрелил еще несколько раз, потом вскочил на подножку, влез в салон и захлопнул за собой дверь. Машина взревела, резко стартуя с места.
— Голубей кормишь? — прогудел Ульман, глядя на Артема сквозь окошки противогаза.
Артем ожидал, что летающие твари будут их преследовать, но вместо этого, пролетев за автомобилем еще метров сто, создания вернулись назад, к ВДНХ.
— Гнездо защищают, — определил боец. — Слышали про такое. Они бы просто так на машину не напали — не их размер. Где у них там оно, интересно?
Артем вдруг понял и где чудовища свили себе гнездо, и почему рядом с выходом с ВДНХ не отваживалось показываться ни одно живое существо, включая, видимо, и черных.
— Прямо в павильоне нашей станции, над эскалаторами, — сказал он.
— Да? Странно, обычно они повыше, на домах гнездятся, — отозвался боец. — Наверное, другой вид. Да… Извини, что задержались.
В костюмах и с громоздким вооружением в кабине автомобиля оказалось все же тесновато. Заднее сиденье было занято какими-то рюкзаками и баулами. Ульман уселся с краю, Артем оказался в центре, а по левую руку от него, за рулем, сидел Павел, ульмановский товарищ с Проспекта Мира.
— Что извиняться? Не по своей воле, — сказал водитель. — Что-то полковник не предупреждал нас о том, во что проспект Мира, в смысле, улица, от Рижской и дальше, превратился. Такое впечатление, что по нему каток прошел. Уж почему этот мост не до конца обвалился, я не знаю. Там даже спрятаться негде было, еле от собак оторвались.
— Собак еще не видел? — спросил Ульман.
— Слышал только, — откликнулся Артем.
— А мы вот поглядели на них, — выворачивая руль, сказал Павел.
— Ну, и как? — поинтересовался у него Артем.
— Ничего хорошего. Бампер оторвали и чуть колесо не прогрызли, прямо на ходу. Отстали, только когда Петро вожака из СВД снял, — кивнул тот на Ульмана.
Ехать было нелегко: земля оказалась изрыта траншеями и ямами, асфальт растрескался, и дорогу приходилось тщательно выбирать. В одном месте они затормозили и минут пять пытались переехать через гору бетонных обломков, оставшихся от рухнувшей автомобильной эстакады. Артем смотрел в окно, сжимая в руках автомат.
— Хорошо идет, — похвалил автомобиль Павел. — А говорили, выдохнется соляра, выдохнется… Ничего, наши химики и не такое видали. Недаром Полис защищаем. Есть и от очкариков польза.
— Где вы его нашли? — спросил Артем.
— В депо стоял, сломанный. Не успели его починить, чтобы по пожарам ездить, пока Москва догорала. Пользуем теперь его время от времени, не по назначению, конечно, а так.
— Понятно, — Артем снова отвернулся к окну.
— Повезло нам с погодой, — Павлу, кажется, хотелось поговорить, — ни облачка на небе. Это хорошо, с башни будет далеко видно, если получится на нее забраться.
— Я уж лучше туда, наверх, чем по домам ходить, — кивнул Ульман. — Полковник, правда, говорил, что в них почти никто не живет, но мне слово «почти» отчего-то не нравится.
Машина повернула влево и покатила по прямой широкой улице, надвое разбитой газоном. Слева шел ряд почти не пострадавших кирпичных домов, справа тянулся мрачный, черный лес, подступавший к самой проезжей части. В нескольких местах могучие корни прорывали дорожное полотно, и их приходилось объезжать. Но на все это Артем успел глянуть лишь мельком.
— Вот она, красавица! — восхищенно сказал Павел.
Прямо перед ними подпирала небосклон Останкинская башня, на сотни метров возвышаясь гигантской булавой, грозящей давно поверженным врагам. Это была совершенно фантастическая конструкция, ничего похожего Артем никогда не видел даже на картинках в книгах и журналах. Отчим, конечно, рассказывал про некое циклопическое сооружение, находившееся всего в двух километрах от их станции, но даже по его рассказам Артем не мог себе представить, насколько оно его потрясет.
Всю оставшуюся часть пути он сидел, приоткрыв от удивления рот, и пожирал глазами грандиозный силуэт башни. Он ощущал сейчас странную смесь восторга при виде этого творения человеческих рук и горечи от окончательно укрепившегося понимания, что больше никогда не будет под силу создать что-либо подобное.
— Она все это время совсем рядом была, а я и не знал… — он попытался облечь свои терзания в словесную форму.
— Если не подниматься, вообще много чего не поймешь в этой жизни, — отозвался Павел. — Ты хоть знаешь, почему ваша станция так называется — ВДНХ? Это означает — Великие Достижения Нашего Хозяйства, вот почему. Это там такой огромный парк был со всякими животными и растениями. И вот что я тебе скажу: вам крупно подфартило, что «птички» свили гнездо прямо на входе на вашу станцию. Потому что некоторые из этих достижений под рентгеновскими лучами так распустились, что их теперь даже прямое попадание из гранатомета не берет.
— Но ваших пернатых друзей они уважают, — добавил Ульман. — Это, так сказать, ваша крыша.
Оба засмеялись, а Артем, даже не став поправлять Павла насчет названия своей станции, снова уставился на башню. Присмотревшись, он заметил, что громадная конструкция чуть накренилась, но, очевидно, снова обрела хрупкое равновесие и удержалась от падения. Как она выстояла в аду, творившемся здесь десятилетия назад? Соседние дома были полностью или частично сметены, но башня гордо высилась посреди этой разрухи, словно была заговорена от вражеских бомб и ракет.
— Интересно, как она выдержала, — пробормотал Артем.
— Не хотели ломать, наверное, — предположил Павел. — Ценная инфраструктура все-таки. Раньше она ведь еще на четверть выше была, и сверху был шпиль острый. А сейчас, видишь, почти сразу за смотровой площадкой обрывается.
— Да зачем ее щадить… Разве им уже не все равно было? Я вот боюсь, чтобы как с Кремлем не вышло… — засомневался Ульман.
Промчавшись через ворота за стальные прутья ограды, машина подъехала к самому основанию телебашни и остановилась. Ульман взял прибор ночного видения с автоматом и спрыгнул на землю. Через минуту он дал отмашку: все спокойно. Павел тоже вылез из кабины и, открыв заднюю дверцу, принялся выволакивать наружу рюкзаки со снаряжением.
— Сигнал через двадцать минут должен быть, — сказал он.
— Попробуем отсюда поймать, — Ульман нашел ранец с радиопередатчиком и начал собирать из составных секций длинную полевую антенну.
Вскоре ус рации достигал уже шести метров в длину и лениво раскачивался на несильном ветру. Усевшись за передатчик, боец приложил к голове наушник с микрофоном и стал вслушиваться в эфир. Потянулись долгие минуты ожидания.
На миг их накрыла тень «птеродактиля», но, выписав пару кругов над их головами, монстр скрылся за домами — видимо, одной стычки с вооруженными людьми ему хватило для того, чтобы запомнить опасного врага и научиться его остерегаться.
— А как они вообще выглядят, эти черные? Ты же у нас по этой части специалист, — спросил у Артема Павел.
— Страшно очень выглядят. Как… люди наоборот, — попытался описать тот. — Полная противоположность человека. Да уже из самого названия ясно: черные — они и есть черные.
— Надо же… И откуда они взялись? Ведь никто о них раньше и не слышал. Что у вас об этом говорят?
— Мало ли о чем в метро никогда не слышали, — Артем поспешил перевести разговор на другую тему. — Вот про людоедов с Парка Победы раньше хоть кто-нибудь знал?
— Это правда, — оживился водитель. — Людей с иголками в шее находили, а кто это делал, сказать никто не мог. А что поделаешь? Метро! Это надо ведь, бред какой — Великий Червь! Но эти ваши черные все-таки откуда…
— Я его видел, — перебил его Артем.
— Червя? — недоверчиво спросил тот.
— Ну, или что-то похожее на него. Может быть, поезд. Огромное, ревет так, что уши закладывает. Разглядеть как следует не успел — он мимо промчался.
— Нет, поезд это не может быть… На чем они ездить будут? На грибах? Поезда от электричества работают. Знаешь, что это напоминает? Буровую установку.
— Почему? — опешил Артем.
Про буровые установки он слышал, но мысль, что Великий Червь, грызущий новые ходы, про которые говорил Дрон, может оказаться такой машиной, ему в голову раньше не приходила. И разве вся вера в Червя не строилась на отрицании машин?