– Похоже, Юля со всеми в доме переругалась, – провокационно заявила я.
– Да нет, – возразила старушка, – Зинка к ней по большому счету претензий не имела, просто денег на похороны пожалела, вот про Леокадию и вспомнила, а с Полиной они дружили. Это уж мои предположения. Ну с чего бы девке такие деньжищи отваливать? Не иначе считает себя виноватой.
Я просидела у бабы Кати еще час, но больше ничего интересного не узнала.
В третьей квартире никого не оказалось, в четырнадцатой тоже, я постояла пару минут у запертой двери и вышла во двор. Женщин с колясками поубавилось, но Марина продолжала сидеть на скамейке.
– Ну чего, вернут нам бабло? – оживилась она, увидав меня.
– Скорей всего нет, я не имею никакого отношения к семейству Юлии. Кстати, вы не в курсе, где работает Полина? – спросила я.
– Жукова? – удивилась беременная.
– Из четырнадцатой квартиры, – уточнила я.
Марина ткнула спицей в сторону проспекта.
– Видите дом? Здоровущий, с колоннами… Там больница. Хорошо Полина устроилась, пешком на службу бегает.
– А в каком она отделении?
Беременная отложила вязанье.
– Хрен ее знает, мне это неинтересно.
В каждой клинике непременно отыщется окно с табличкой «Справочная». Я оперлась на небольшой прилавок, сунула голову в отверстие и увидела молодого парня, читавшего толстую книгу.
– Здрассти, – тихонько сказала я.
Юноша моментально отложил том.
– Что хотите?
– Я ищу медсестру Полину Жукову. Не скажете, где ее найти?
– Третья терапия, – ответил молодой человек и закашлялся.
Обрадованная неожиданной удачей, я пошла к лифту и увидела грозное объявление: «Кабина только для лежачих». Тут же прибыл подъемник, и люди стали набиваться в него, не обращая никакого внимания на табличку. Меня сначала втиснули в железный «пенал», потом выпихнули из него. Народу в больнице было как на вокзале, охраны не наблюдалось, никто не надевал бахилы… В клинике у Оксаны совсем другие порядки, там вас не пустят дальше лестницы без халата и пластиковых чехлов на туфлях, здесь же я прямо в уличной обуви попала в отделение и пошла по протертому линолеуму, стараясь глубоко не вдыхать смесь из «ароматов» хлорки и лекарств.
В конце концов узкий коридор превратился в некое подобие холла с продавленными диванами и буйно цветущими растениями. Справа высилась стойка, а за ней сидела девушка, сосредоточенно листавшая яркий журнал.
Я подошла вплотную и кашлянула, девица не отреагировала.
– Здрассти, – робко сказала я.
– Сейчас обед, – не поднимая головы, сообщила медсестра, – через пять минут тихий час, посещения с семнадцати.
– Мне нужна Полина Жукова, где ее найти?
– Слушаю вас, – сказала девушка и подняла голову.
Я ахнула. Сразу стало понятно, отчего парень из справочной моментально назвал отделение, где работает медсестра, – Полина оказалась редкостной красавицей. Подобные лица снимают для гламурных изданий, и никак не ожидаешь увидеть в затрапезной муниципальной клинике ангела с точеным носиком, безупречной кожей, бездонными карими глазами и пухлыми чувственными губами.
– Жукова перед вами, – без всякого раздражения повторила девушка. Очевидно, она давно привыкла к производимому ею впечатлению.
– Вы Полина? – глупо спросила я.
– Да, – спокойно подтвердила девушка. – В чем дело?
– Я по поводу Юлии Моргаловой.
Медсестра закрыла журнал.
– Слушаю.
– Мы можем поговорить в тихом месте?
Полина молча ткнула пальцем в селектор.
– Чего? – хрюкнуло из пластиковой коробочки.
– Подмени меня, я покурить пойду, – попросила девушка, встала и направилась в сторону лестницы.
Я двинулась за ней, испытывая настоящий комплекс неполноценности. Встречаются же такие красавицы! Глаз не отвести! Обычно Господь награждает нас чем-то одним: красивыми волосами, фигурой… или одаривает, как меня, исключительным умом и сообразительностью, а Полина получила все сразу, в комплекте. Да у нее талия, как у Гурченко, а бюст, словно у Памелы Андерсон, и я сомневаюсь, что он силиконовый, у простой медсестры не хватит денег на имплантаты.
Устроившись у подоконника, на котором стояла банка из-под растворимого кофе, набитая окурками, Полина равнодушно спросила:
– Так зачем я вам понадобилась?
– Говорят, вы дружили с Юлией, – начала я.
– С кем? – не меняя выражения лица, перебила меня Полина.
– С Моргаловой Юлей, вашей соседкой, – слегка растерялась я.
Жукова вынула из кармана халата пачку очень дорогих сигарет.
– Кто говорит?
– О чем? – совсем потерялась я.
– О нашей дружбе.
– Ну… люди.
– Вы верите сплетням? – подняла одну бровь Полина.
– Баба Катя сообщила, что все в подъезде пожертвовали на похороны Юлии копейки, а вы дали десять тысяч.
– И что? – вместе с дымом выдохнула девушка.
– Сумма очень большая.
– И что? – повторила Полина.
– Она свидетельствует о ваших особых отношениях.
Жукова выпустила новую струю дыма и спокойно поинтересовалась:
– Это противозаконно – дать деньги на погребение одинокого человека?
– Нет, конечно.
– Тогда в чем дело? Вы кто?
Красота девушки, подчеркнутая умело сделанным макияжем, и ее удивительное умение владеть собой внезапно начали меня раздражать.
– Я из милиции, – вырвалось у меня, – занимаюсь делом Моргаловой.
– Ваши документы.
Я вздрогнула. Люди в таких случаях, как правило, верят на слово. Сколько я ни прикидывалась сотрудницей правоохранительных органов, у меня ни разу не потребовали удостоверения.
– Ну? – с явной издевкой поторопила Полина. – Где корочки?
– Дома забыла, – соврала я.
Жукова улыбнулась и стала еще очаровательней.
– Туфли из последней коллекции Марка Пулмакса, дорогая сумочка, джинсы и футболка от «Гроччи»[4]… Маловероятно, что в ментовке столько платят. Тамошней сотруднице на одни ваши баретки надо год пахать.
– Потрясающе! – воскликнула я. – Угадали все! С таким талантом вам следует работать в модном журнале!
– Какие мои годы, – прожурчала Полина, – еще успею, а пока мне и в больнице хорошо. Так вы кто?
– Корреспондент из «Жизни», – потупила я взор.
– Покажите удостоверение.
– Я его никогда с собой не ношу. Пару раз теряла, теперь храню дома.
– И почему я должна вам верить?
Я вынула мобильный телефон.
– Сами наберите номер справочной, спросите, как позвонить в «Жизнь», и позовите Артура Пищикова. У меня есть его сотовый номер, но вы же хотите быть уверенной, что общаетесь именно с представителем данного издания.
– Идет, – кивнула Полина.
– Когда Пищиков возьмет трубку, верните мне аппарат, я переключу его на громкую связь, и вы услышите наш разговор в деталях.
– Хорошо, – согласилась красотка и начала нажимать на кнопки.
Через пару минут раздалось нервное:
– Алло-алло.
– Здравствуй, Артур, – быстро сказала я. – Узнал меня?
– Здравствуй, Дарья, – ответил Пищиков.
Я расслабилась. У нас с Пищиковым есть договоренность: если говорю в трубку «Здравствуй, Артур», а не обычное «Привет, писака», значит, рядом находится посторонний человек и мне нужна помощь. Приятель должен ответить в том же духе. «Здравствуй, Дарья» – это сигнал, говорящий о его готовности к сотрудничеству.
– Я нахожусь в клинике, собираю материал по Моргаловой, сегодня сдам статью.
– Следовало заняться этим раньше, – заявил Артур.
– Она только вчера умерла.
– Хороший репортер заранее предвидит «бомбу», – подхватил Артур.
Мысленно похвалив Пищикова за артистизм и догадливость, я сказала:
– У меня возникла проблема.
– Надеюсь, серьезная, раз ты отвлекла главного редактора. – Артурчик не упустил возможности назначить себя на должность начальника.
– Ты можешь сейчас подтвердить, что я являюсь корреспондентом «Жизни»?
– Тебя в ментовку загребли? Куда приехать?
– Нет, надо просто вслух сказать.
– Без проблем, – развеселился Артур. – Люди! Ау! Слушайте все! Эта женщина пишет для «Жизни» отвратительные статьи. Сам не понимаю, почему еще не выгнал ее вон. На работу опаздывает, тексты плохие, запятые расставлены по-идиотски, правим опусы до скрючивания наших редакторских пальцев…
– Спасибо, – перебила я раздухарившегося Артурчика, – думаю, этого хватит.
– Проверь как следует факты, – не успокаивался Пищиков. – Сама знаешь, «Жизнь» никогда не выпускает «уток»!
Я сунула телефон в карман и посмотрела на Жукову.
Глава 13
– Ну, предположим, я поверила, – с серьезным лицом заявила Полина. – И все равно не понимаю, зачем вы сюда-то пришли.
На меня внезапно снизошло вдохновение.
– Репортера ноги кормят, газета выходит каждый день. А где сенсации нарыть? Вот мы и создаем сеть информаторов: сотрудники «Скорой помощи», медсестры в больницах, пожарные, милиционеры… Понимаете?
– Нет, – с неким подобием улыбки ответила Полина.
– Допустим, актер N сделал подтяжку. Конечно, он попытается скрыть этот факт, начнет врать про правильный образ жизни и занятия спортом, но осведомитель сообщит правду и получит за сотрудничество гонорар.
– Ясно, – кивнула Полина. – Вы обратились не по адресу. У нас муниципальное заведение, для бедных, випы здесь не показываются, отделения пластической хирургии нет, ничего интересного я вам не расскажу.
– Я пришла поговорить о Юлии, – напомнила я. – Один человек нам сообщил, что произошло убийство, второй рассказал о вашей дружбе.
– Гоните вон своих шептунов, – развеселилась Полина, – набрехали вам по полной программе. Никто Моргалову не убивал, и мы с ней не приятельствовали.
– А десять тысяч целковых на похороны дали!
– Их Саша отстегнул, – хмыкнула Полина, – у него и спрашивайте.
– Вы не знаете, по какой причине ваш муж решил расстаться со столь крупной суммой?
– Догадываюсь, – без видимого раздражения отозвалась Полина, – только он мне не муж.