Артем снова увидел себя, просыпающегося, в палатке на ВНДХ. Как и в предыдущих снах, на станции было мрачно и безлюдно. Не отдавая себе до конца отчета в том, что все это ему только снится, Артем все же наперед знал, что с ним сейчас произойдет. Привычно уже поздоровавшись с игравшей девочкой, он не стал ее ни о чем расспрашивать, вместо этого прямиком направившись к путям. Отдаленные крики и мольбы о пощаде его почти не испугали. Он знал, что навязчивый сон видится ему в который раз по другой причине. И причина эта скрывалась в туннелях. Он должен был раскрыть природу угрозы, разведать обстановку и сообщить о ней союзникам с юга. Но как только его окутала тьма туннеля, уверенность в себе и в том, что он знает, зачем находится здесь и как ему поступать дальше, испарилась.
Ему снова стало страшно, совсем как тогда, когда он в первый раз вышел за пределы станции в одиночку. И точь-в-точь, как в тот раз, пугала его даже не сама темнота и не шорохи туннелей, а неизвестность, невозможность предугадать, какую опасность таят в себе следующие сто метров перегона.
Смутно, как о событиях, случившихся с ним в прошлой жизни, вспоминая, как поступал в предыдущих снах, он все же решил не поддаваться на этот раз страху, а идти вперед, пока не встретится лицом к лицу с тем, кто кроется во мраке, поджидая его.
Навстречу ему кто-то шел. Не спеша, с той же скоростью, с которой продвигался вперед Артем, но не его трусливыми, крадущимися шажками, а уверенной тяжелой поступью. Юноша замирал, переводя дыхание, – останавливался и тот, другой. Артем дал себе зарок: на этот раз не бежать, что бы ни случилось. Когда до скрытого темнотой двойника оставалось, судя по звуку, метра три, колени у Артема уже не просто дрожали, а ходили ходуном, но он все же нашел в себе силы сделать еще один шаг. Но, почувствовав кожей лица легкое колебание воздуха оттого, что кто-то приблизился к нему вплотную, Артем не выдержал. Взмахнув рукой, он оттолкнул невидимое существо и бросился бежать. На этот раз он не споткнулся и бежал невыносимо долго, час или два, но родной станции не было и в помине, не было никаких станций, вообще ничего, только бесконечный темный туннель. И это оказалось еще страшнее.
– Эй, хватит дрыхнуть, летучку проспишь, – толкнул его в плечо Ульман. – И как у тебя получается? – завистливо добавил он.
Артем встряхнулся и виновато посмотрел на остальных. Судя по всему, забылся он лишь на несколько минут. Отряд сидел кругом, в центре которого расположился с картой Мельник, показывая и объясняя.
– Вот, – рассуждал он, – до места назначения, наверное, километров двадцать будет. Это ничего, если быстрым шагом и без препятствий, за полдня успеть можно. Военная часть находится на поверхности, но под ней бункер, и туннель ведет к нему. Однако времени думать нет. Нам придется разделиться. Проснулся? Ты возвращаешься в метро, Ульмана к тебе приставлю, – сказал он Артему, – я с остальными ухожу к ракетному дивизиону.
Артем открыл было рот, собираясь протестовать, но сталкер прервал его нетерпеливым жестом. Наклонившись к сваленным в кучу рюкзакам, Мельник принялся распределять снаряжение.
– Вы берете два защитных костюма, у нас остаются четыре – неизвестно, как там получится. Плюс рации, одну вам – одну нам. Теперь инструктаж. Идете на Проспект Мира. Там вас должны ждать, я отправил гонцов, – он посмотрел на наручные часы. – Ровно через двенадцать часов подниметесь на поверхность и ловите наш сигнал. Если все в порядке и мы в эфире, следующая стадия операции. Задача – подобраться к Ботаническому Саду как можно ближе и залезть повыше, чтобы помогать нам наводить и корректировать огонь. Площадь поражения у «Смерчей» ограниченная, сколько там осталось ракет, неизвестно. А сад немаленький. Ты не бойся, – успокоил он Артема, – это все Ульман делать будет, ты там так, за компанию. Польза от тебя, конечно, тоже есть: по крайней мере, знаешь, как эти черные выглядят. Я думаю, – продолжил он, – Останкинская башня для наведения очень даже подходит. У нее есть такое утолщение посередине: в этом набалдашнике ресторан был. Там еще подавали крошечные бутербродики с икрой по заоблачным ценам. Но люди туда не из-за них ходили, а из-за вида на Москву. Ботанический сад оттуда – как на ладони. Попробуйте на башню попасть. Не получится на башню, рядом стоят многоэтажные дома, белые такие, буквой П, судя по рапортам, почти необитаемые. Так… Это вам карта Москвы, это – нам. Там уже все по квадратам разбито. Просто смотрите и передаете. Остальное – за нами. Ничего сложного, – заверил он. – Вопросы?
– А если у них там нет никакого гнезда? – спросил Артем.
– Ну, на нет и суда нет, – сталкер хлопнул ладонью по карте. – Да, у меня тут для тебя сюрприз, – добавил он, подмигнув Артему.
Заглянув в свой ранец, Мельник извлек оттуда белый полиэтиленовый пакет с истершейся цветной картинкой на боку. Артем развернул его и достал паспорт, выправленный на в меру потрепанном бланке, и детскую книжку с вложенной в нее заветной фотографией, которую он нашел в заброшенной квартире на Калининском. Сорвавшись вслед за Олегом, он оставил свои сокровища на Киевской, а Мельник не поленился забрать их и нес с собой все это время. Сидевший рядом Ульман недоуменно посмотрел на Артема, потом на сталкера.
– Личные вещи, – с улыбкой развел руками Мельник.
Артему вдруг захотелось сказать ему что-нибудь теплое и доброе, но тот уже поднимался со своего места, раздавая приказания идущим с ним бойцам.
Он приблизился к погруженному в свои мысли Антону.
– Удачи! – Артем протянул дозорному руку.
Тот молча кивнул, надевая на спину рюкзак. Глаза у него были совсем пустые.
– Ну, все! Прощаться не будем. Засекайте время! – сказал Мельник.
Он развернулся и, больше не говоря ни слова, пошел прочь.
Глава 19. Последний бой
Вдвоем отодвинув тяжелый чугунный блин, закрывавший лаз, они начали спускаться вниз. Узкая вертикальная шахта была сложена из бетонных колец, в каждом из которых торчала металлическая скоба.
Как только они остались вдвоем, Ульман переменился. С Артемом он общался короткими, односложными фразами, главным образом отдавая приказы или предостерегая. Как только крышка люка была снята, он велел Артему потушить фонарь и, надвинув на глаза прибор ночного видения, первым нырнул внутрь.
Ползти вниз, цепляясь за скобы, Артему пришлось вслепую. Он не очень хорошо понимал, к чему все эти предосторожности, ведь после Кремля они не встретили на своем пути никакой опасности. В конце концов Артем решил, что сталкер дал Ульману какие-то особые инструкции, а может, оставшись без командира, тот просто начал с удовольствием исполнять его роль сам.
Боец хлопнул Артема по ноге, дав знак остановиться. Артем послушно замер, ожидая, пока тот объяснит ему, в чем дело. Но вместо объяснений снизу послышался мягкий удар – это Ульман спрыгнул на пол, – а через несколько секунд раздались тихие хлопки выстрелов.
– Можешь слезать, – громким шепотом разрешил Артему напарник, и внизу зажегся свет.
Когда скобы закончились, он отпустил руки и, пролетев метра два, приземлился на цементный пол. Поднялся, отряхнул руки и огляделся по сторонам. Они находились в коротком, шагов на пятнадцать, коридоре. С одной его стороны в потолке зияло отверстие лаза – оттуда они и выбрались, а с другой в полу виднелся еще один люк, с такой же чугунной рифленой крышкой. Рядом с ним в луже крови лежал ничком мертвый дикарь, даже после смерти сжимавший в руке свою духовую трубку.
– Проход охранял, – тихо отозвался Ульман на вопросительный взгляд Артема, – но заснул. Не ждал, наверное, что с этой стороны кто-то полезет. Ухом на люк лег и задремал.
– Ты его… во сне? – уточнил Артем.
– А что? Не по-рыцарски? – фыркнул Ульман. – Ничего, будет знать, как спать при исполнении. И потом, он все равно плохим человеком был: священного дня не соблюдал. Было же сказано: в туннели не соваться.
За ноги оттащив тело в сторону, Ульман открыл люк и опять погасил фонарь.
На этот раз шахта была совсем короткая и вела в заваленное хламом служебное помещение. Лаз полностью скрывала от чужих глаз гора металлических листов, шестеренок, рессор и никелированных поручней – деталей хватило бы на целый вагон. Они были беспорядочно нагромождены друг на друга до самого потолка и держались лишь каким-то чудом. Между этой кучей и стеной оставался узкий проход, но протиснуться сквозь него, не задев и не обрушив на себя всю гору железа, было почти невозможно.
Засыпанная грунтом до середины дверь из помещения вела в необычный квадратный туннель. Слева перегон обрывался: там то ли был завал, то ли в этом самом месте работы по прокладке путей почему-то прекратили. Направо он выводил в туннель стандартный, круглый и широкий. Сразу чувствовалось, что граница между двумя переплетающимися между собой подземными мирами пересечена. Здесь, в метро, даже дышалось иначе: воздух был хоть и сырым, но не таким мертвенным и застоявшимся, как в тайных ходах Д-6.
Встал вопрос, куда идти дальше. Двигаться наобум они не решились – в этом перегоне могла находиться погранзастава Четвертого Рейха. От Маяковской до Чеховской, судя по карте, пешком было всего минут двадцать. Покопавшись в пакете со своими вещами, Артем нашел окровавленную карту, которая ему досталась от Данилы, и по ней определил верное направление.
Не прошло и пяти минут, как они уже были на Маяковской. Усевшись на скамью, Ульман с облегченным вздохом снял с головы тяжелый шлем, вытер рукавом раскрасневшееся мокрое лицо и запустил пятерню в ежик русых волос. Несмотря на могучее телосложение и повадки матерого туннельного волка, лет Ульману, кажется, было ненамного больше, чем Артему.
Пока искали, где купить еды, Артем успел осмотреть станцию. Сколько прошло времени с тех пор, как он ел в последний раз, Артем уже и сам не знал, но живот у него подвело нешуточно. Припасов у Ульмана с собой никаких не было: собирались они в спешке и брали только необходимое.