После восстания нацисты вывезли из гетто еще 53 667 евреев, большинство из них были отправлены в Треблинку и Майданек. Само гетто превратилось в груды битого камня. Следующий акт трагедии развернулся, когда евреи, привезенные со всей Европы, были вынуждены расчищать пространство, пока не осталось даже следа от города внутри города. На этом месте собирались устроить концентрационный лагерь.
Через год после событий в гетто восстала Варшава. Обстоятельства в этот раз выглядели совершенно иначе – Красная армия шла вперед после ошеломляющего успеха операции «Багратион», и польские лидеры чувствовали, что должны принять участие в определении будущего страны до того, как та окажется под контролем СССР.
Бойцы польского сопротивления поднялись в 17:00 1 августа 1944 года. «За пятнадцать минут наш город, миллион человек, присоединился к битве», – писал Тадеуш Бор-Коморовски, командир Армии Крайовой. Варшава оказалась в руках поляков в первый раз за почти пять лет. Громкоговорители, так долго использовавшиеся для того, чтобы транслировать пропаганду, угрозы и приказы, играли польский национальный гимн, который люди не слышали с 1939 года. Польский флаг вился над Пруденшиал-Билдинг, третьем по высоте небоскребом в Европе. Настроение было эйфорическое, мужчины, женщины и дети строили баррикады, копали туннели между зданиями и изготавливали коктейли Молотова[449].
Когда Гитлеру сообщили о восстании, он в ярости вскинул кулак. «Он почти орал, его глаза выглядели так, что вот-вот вылетят из головы, а вены выступали на висках». Но Гиммлер успокоил фюрера, заявив, что восстание – это «благословение». «Пять-шесть недель мы должны подождать, – сказал Гиммлер. – Но затем… Варшава будет уничтожена».
Сначала Гитлер хотел окружить город и разбомбить в пыль. Но с военной точки зрения это было неразумно. Вместо этого Гитлер и Гиммлер выпустили приказ от 1 августа: «Каждый гражданин Варшавы будет убит, включая мужчин, женщин и детей. Варшава должна быть сровнена с землей, чтобы дать ужасающий пример остальной Европе»[450].
Дальше произошло то, что можно назвать систематической деструкцией целого города. Отвоевание и разрушение Варшавы осуществлялось под командованием обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Бах-Зелевски, человека, который надзирал над массовым истреблением евреев во время операции «Барбаросса» и за операциями по уничтожению партизан. Гиммлер отправил на усмирение восставших самые кровавые подразделения СС со всего рейха. Среди головорезов были солдаты Оскара Дирлевангера, почти все – уголовники из немецких тюрем, слишком опасные для регулярной армии, дезертиры из Красной армии, азербайджанцы и мусульмане[451] с Кавказа. Бригада Дирлевангера грабила, насиловала, пытала и убивала по всей Восточной Европе, истребляла евреев, тех, кого заподозрили в помощи партизанам; за ней оставался след из одуряющего количества трупов[452].
Этих насильников и убийц напустили на варшавский район Воля 5 августа с приказом уничтожать все и всех. Жилые здания окружались, внутрь летели гранаты, а потом дом поджигали. Операция повторялась раз за разом… но это требовало много времени. Поэтому тактику изменили: толпы гражданских стали сгонять на места казней – в трамвайные депо, на фабрики, к железнодорожным виадукам, где расстреливали скопом.
Modus operandi бригады Дирлевангера был таков – насилуй прежде, чем убить; ничего странного они не видели и в убийствах детей. К тому времени, когда немцы взяли Волю под контроль, было уничтожено 40 тысяч поляков.
Одновременно столь же жестокая Русская освободительная армия, набранная из подонков, антикоммунистов-русских, служивших нацистам, творила примерно то же самое в районе Охота. В онкологическом центре Марии Кюри опьяневшие от крови убийцы из РОА насиловали персонал и пациентов, включая тех, кто находился в терминальной стадии рака, а затем людей обливали бензином и поджигали. Закончив в центре Кюри, убийцы переместились в другие госпитали.
Приказания Гитлера и Гиммлера исполнялись: сначала убивали жителей Варшавы, затем разрушали их дома. Но неограниченная вакханалия разрушения в конце концов все же остановилась. Нацистские лидеры решили, что оставшее население города им пригодится в качестве рабов. Колонны пленников отправили прямиком в концентрационные лагеря[453].
Когда головорезы Дирлевангера и отщепенцы из РОА сделали свое дело, по распоряжению Гитлера в город были брошены подразделения вермахта. Военная ценность расправы была не очень большой, однако Гитлер чувствовал себя мессией-крестоносцем, который должен ликвидировать метрополис любой ценой. Чтобы устроить бойню, он отозвал едва ли не лучшие силы с фронта.
В Варшаву были доставлены четыре огромные мортиры Karl-Gerät, способные стрелять снарядами весом в 1577 килограммов – любой из них мог без труда обрушить здание. Это оружие специально было разработано после Сталинграда для ведения городской войны. Чтобы бомбардировать Старый город, по рельсам подошел бронепоезд, к нему присоединились шесть стационарных ракетных установок и множество тяжелых гаубиц. А кроме этого – десять самоходно-артиллерийских установок SturmPanzer IV; два громадных штурмовых «Тигра» и девяносто управляемых на расстоянии танков «Голиаф», способных пробивать стены. И самым ужасным оружием были шестизарядные ракетные пусковые установки Nebelwerfer, способные очень быстро выбрасывать большое количество зажигательных снарядов. Поляки называли их krowy, «коровами», поскольку они издавали звуки, напоминающие полное боли мычание стада. Вся мощь нацистской осадной технологии использовалась для того, чтобы разрушать здание за зданием. Артиллерия и пикирующие бомбардировщики «Штука» (Юнкерс Ю-87) превратили Старый город в руины. Затем в дело вступили «Голиафы», чтобы уничтожить баррикады и свалить оставшиеся стены. Далее – штурмовые «Тигры», а за ними пехота и огнеметчики. Ну и в самом конце опять появились головорезы Дирлевангера и другие подразделения СС.
Поляки сражались отважно, собираясь устроить «второй Сталинград», но перед суперорудиями устоять было невозможно. Сопротивление, однако, продолжалось, и уличные схватки достигали невероятной ожесточенности. Весь Старый город оказался опустошен, под миллионами кирпичей остались 30 тысяч человек. Лишь немногим удалось уйти через канализационные тоннели.
В центральном районе города в подвалах находились 250 тысяч поляков. Здания разрушались самолетами и артиллерией – «сверху вниз, кусок за куском, или разбивались вдребезги одним прямым попаданием».
Чтобы вернуть себе контроль над городом, немцам понадобилось шестьдесят три дня. Второго октября, когда стало ясно, что Красная армия не придет и не спасет, поляки капитулировали. Выходя из бункеров, варшавяне в последний раз смотрели на свой город: «Это было ужасное зрелище, обширные выгоревшие кварталы… передо мной было нечто невероятное, бесконечная череда людей с багажом и другими странными вещами вроде велосипедов и ручных тележек»[454].
На момент начала восстания в Варшаве оставалось около 700 тысяч человек; число погибших гражданских оценивается в 150 тысяч. Из выживших 55 тысяч переправили в Освенцим и другие концентрационные лагеря, 150 тысяч – в рейх, чтобы сделать из них рабов, 17 тысяч поместили в лагеря для военнопленных; 350 тысяч расселили по Польше. Как сказала романистка София Налковска, Варшава стала «одним из многих мертвых городов истории», а ее жители «новыми обездоленными»[455].
«Этот город должен совершенно исчезнуть с поверхности земли, – отдал приказ Гиммлер. – Ни один камень нельзя оставить на своем месте. Каждое здание должно быть стерто до самого фундамента». Все, что удалось забрать, погрузили в 40 тысяч железнодорожных вагонов и отправили в Германию. Брали без разбору, от сокровищ и предметов искусства до веревок, бумаги, свечей и кусков металла. Затем принялись за работу особые подразделения, именуемые Verbrennungskommandos (команды аннигиляции). Остатки города методично ликвидировали: саперы поджигали здания с помощью огнеметов и динамита; танки расстреливали опустевшие строения. Библиотеки Красинских и Залуских, Национальный архив, Национальный музей, Варшавский университет, королевский замок, дворцы, церкви, памятники, госпитали, жилые кварталы, школы – уничтожали всё. К январю не существовало 93 % города[456].
Только с помощью последовательного геноцида, массовых депортаций и тотального разрушения можно стереть большой город. Но даже после этого… была ли Варшава по-настоящему мертвой?
Когда советские части вошли в Варшаву 17 января 1945 года, то они оказались в «городе призраков». «Я видел много разрушенных городов, – сказал генерал Эйзенхауэр, – но нигде более не сталкивался с такой степенью осознанного уничтожения, осуществленного с подобной звериной жестокостью»[457].
Война против нацистской Германии достигла финала, на страну опустились «Сумерки богов», Götterdammerung. В апреле городская война охватила Берлин, Красная армия прорывалась через город, а тот уже и так был опустошен постоянными налетами и артиллерийскими ударами русских. Тридцатого апреля пал Рейхстаг. Ночью Гитлер покончил с собой в бункере. Второго мая немцы капитулироали. «Полная луна сияла в чистом небе, – писал представитель Красного Креста, – так что мы могли видеть чудовищные разрушения. Призрачный город обитателей пещер – все, что осталось от метрополиса мирового уровня».