— И Никитиных безусловно…В первую очередь. — широко улыбнулся гость. — А лучше подумайте о нескольких вариантах. Правильно говорю, дорогая?
— Мужчины, что с вас взять, — охладила пыл мать Ольги. — Одного сначала доносить надо, а потом уже про других думать.
Андрей поймал обеспокоенный взгляд любимой и мысленно погладил по голове, его, в отличие от супруги рано оставшегося без родителей, этот семейный междусобойчик скорее забавлял, чем заставлял волноваться. Хотят Олины старики внуков побольше, почему нет? Главное, чтобы ей хватило задора, да холст время от времени выпускал из своих цепких лап. Об остальном, на правах мужа, позаботиться он.
Беременность протекала не гладко, но по большому счету, все шло по плану. Правда, иногда, приходилось отбиваться от настойчивых советов тестя отправить Ольгу куда-нибудь, где побольше солнца, нормальная еда и медицина, но расставаться надолго молодым не хотелось, и они, как могли, держали оборону. Вот и сейчас, Андрей кожей почувствовал, что период предложения лучшей жизни близок.
— Что-то бледная как смерть, дочь, — Савелий Николаевич запел привычную песню, а Андрей кинул на супругу дежурный взгляд, ожидая понимающего кивка.
Нахмурился и всмотрелся пристальнее. Оля и впрямь будто позеленела за последние две минуты.
— Все нормально? — поинтересовался озабоченно. Жена и с утра, когда он уходил на работу, жаловалась на самочувствие, но он надеялся, что к вечеру все наладится.
— Не очень, — слабо отозвалась Ольга. — Давай доктору позвоним.
Теща кинула на Савелия Николаевича осуждающий взгляд и проворчала вполголоса.
— Довел ребенка…
— Ничего, разберемся, — постарался успокоить ее Андрей, подавая Ольге телефон с набранным номером.
Впервые за все время беременности супруги ему в голову пришла мысль, что никто не давал гарантий благоприятного исхода.
Пикап не одобрял отношений с бывшими. "Незачем теребить старые раны, надо идти дальше", — утверждали теоретики. "Не досаждай девушке, прокачивайся сам", — писали в книгах по психологии и на форумах поучали бывалые. "Не пытайся никого удержать, работай над собой, становись лучше, будь таким, чтобы к тебе хотелось вернуться", — частенько советовал сам Алексей на своих тренингах. Но одно дело поучать и совсем другое воплощать мудрости в жизнь.
Когда Лена объявила о расставании, Алексей растерялся. Конечно, он много раз успокаивал себя тем, что будь он тогда в норме, все закончилось бы примирением в постели, но в глубине души знал, если бы она хотела уйти по-настоящему ничего бы не помогло. Возлюбленная не отличалась излишней театральностью, и приходилось признать, что в тот раз разлука оказалась до омерзения реальна.
Дальше наступили дни, позволяющие ощутить в полной мере, каково это — заниматься самосовершенствованием, когда все существо изнывает от тоски, а самолюбие так и не пришло в себя после удара под дых. Каждое утро Алексей собирался заново из мелких кусков, на которые рассыпался под вечер. Каждый день он заставлял себя двигаться дальше по маршруту, который не имеет конечной точки, только станцию отправления. Но и в больничной палате, и на берегу теплого моря, и в осенней Москве его не оставляли мысли о возвращении Лены. Хотел быть с любимой: до боли, до дрожи, до холода в кончиках пальцев.
Чтобы воплотить планы в жизнь требовалось придерживаться несложных правил: не звонить без повода, не искать встреч и не демонстрировать заинтересованности. Алексей взял себя в руки и принялся ждать дня, когда можно будет связаться с Леной насчет долга, единственного связывающего их звена.
Звонок возлюбленной застал врасплох, но отказаться от встречи не хватило сил. Ожидая в "Кризисе", Леша подыскивал правильные слова, хотелось сделать свидание если не непринужденным, то хотя бы веселым. Не получилось. Он разглядывал знакомые черты, вынюхивал отголоски ежевичных духов, и чувствовал себя школьником, который не в состоянии пригласить одноклассницу в кино. Алексей запутался: теория пикапа велела оставаться бесстрастным, а душа требовала выяснить отношения и закончить, наконец, эту пытку. В итоге сделал ставку на рациональное, и лишь когда Лена исчезла в дверях кафе, понял, что ошибся.
Допил коктейль, расплатился по счету и направился вслед за возлюбленной. Опыт подсказывал нельзя зацикливаться на чем-то одном, и если способ не работает, не грех зайти с другой стороны.
Энергичный рок у соседа наверху сменился нежной мелодией, и Лена поблагодарила небеса за передышку, сейчас шум мешал собраться с мыслями. Надо бы встать, сварить кофе и обдумать, как жить дальше. Заодно поискать еду в холодильнике или заказать пиццу, кажется, она не ела Маргариту лет пятьсот.
Взвизгнул домофон, Лена вздрогнула. Последний раз она слышала этот звук зимой, еще до того, как страж подъезда сломался. Поднялась на ноги и сняла трубку.
— Это Алексей, — торопливо представились с той стороны. — Ты забыла расписку.
Лена ухмыльнулась. Она отлично помнила, как запихивала бумагу в сумку. Неужели все настолько плохо, что память стала играть с ней злые шутки?
— Заходи, — нажала на кнопку и собралась было посмотреться в зеркало, но махнула рукой: ясно как день, она не нужна, так чего ради раскорячиваться?
Вышла общий коридор, здесь будет меньше искушений затащить бывшего в гости. Двери лифта разъехались и Алексей, сделав несколько шагов, вышел на площадку.
— Представляешь, — пожаловался он, как ни в чем не бывало, — я, оказывается, не знал номера твоей квартиры. Пришлось высчитывать.
Лена покачала головой. Немудрено. Ни у нее, ни у соседей на дверях нет опознавательных знаков, летом домофон не работал, в подъезд проходили все кому не лень. Чтобы найти ее жилище, достаточно было помнить только этаж и расположение.
— Гони расписку, — по-свойски потребовала она.
— Она у тебя, — обезоруживающе улыбнулся мужчина, сделал еще шаг и оказался на расстоянии вытянутой руки.
Лена нахмурилась. Издеваться вздумал? Да за кого он ее принимает, в конце концов?
— Ты зачем пришел? — строго поинтересовалась она.
— Просто понял, что не дождусь воскресенья, — пожал плечами Алексей и сделал еще шаг.
Лена мысленно собралась в тугой клубок, взывая к высшим силам в поисках помощи. Замечательный, славный, сладкий мальчик так близко и так далеко. Найти силы сохранить достоинство и не кинуться на шею, рискуя нарваться на отказ.
— Не знаю, почему ты решила бросить меня, — перешел на шепот бывший, осторожно коснулся Лениных плеч и слегка приблизил. Женщина зажмурилась, старясь взять себя в руки: запах морской свежести обжигал нос, а голос заполнял жилы медом предвкушения. Алексей и не думал жалеть жертву, погладил по спине и продолжил в том же духе: — Если ты расскажешь, в чем дело, я постараюсь исправить свои недостатки. — Прижал к груди и наклонился к самому уху: — Я люблю тебя, Лена. И на все готов, лишь быть с тобой.
Взял за подбородок и приподнял голову, побуждая посмотреть в глаза.
— Скажи мне, чем я провинился? — и, не дожидаясь ответа, скользнул губами по шее.
Лена опять зажмурилась. Злости не осталось. Легкое недовольство может быть, но не злость. Обида тоже ушла, отчего-то показалось, что после они непременно все выяснят. Тоска улетучилась без следа. Остался только он, родной, любимый Лешечка и его умелые ласки.
— Мы провели вместе ночь, — выдавила из себя женщина, теряя остатки разума от каждого нового прикосновения и пытаясь отсрочить неизбежное. — Потом ты чуть не погиб. Это из-за проклятия, я говорила тебе, помнишь? Нам нельзя больше…
Алексей закинул ее ногу к себе на бедро и огладил ягодицы. Осторожно толкнул в сторону двери и неуловимым движением занес в квартиру. Прижал к стене, фиксируя возлюбленную, отнюдь не для разговора. Запустил ладонь в ее шевелюру, распуская гульку.
— Один раз уже сработало, — промурлыкал он, расстегивая пуговицы на женской блузке. — В одну воронку снаряд дважды не падает. Мой ангел-хранитель оказался сильнее. И потом, я не ночь хочу с тобой провести, а гораздо больше. — Совладал с кофточкой и, скинув ее на пол, прижался к Лене всем телом. — Скажи мне это, детка. Порадуй своего студента.
— Люблю тебя, Лешечка, — прохрипела она еле слышно, и обвив шею мужчины, коснулась губами его губ.
Он глухо застонал и, скинув ботинки, подхватил возлюбленную на руки, прижимая к себе с такой горячей нежностью, что Лене ничего не оставалось как раствориться в ней и позволить Алексею вытворять все, на что хватит его фантазии и накопленных за время разлуки сил.
Под утро, когда они все-таки решили поспать, Лене казалось, что жалобно поскрипывая, кровать просила пощады. Никогда еще этот предмет не эксплуатировали так жестоко и цинично. "Ну и пусть, купим новую", — подумала женщина, засыпая в теплых объятиях возлюбленного.
Проснулась в одиночестве от остервенелого звонка будильника. Ничего не соображая, выключила его, натянула футболку и пошла в сторону кухни, где уже вовсю хозяйничал Алексей.
— Явилась не запылилась, — ухмыльнулся он, ласково чмокнул в губы и вернулся к своему занятию.
Полусонная, Лена плюхнулась на стул и как дура уставилась на мужчину, терзающего сыр на терке.
— Давно проснулся? — поинтересовалась она больше для порядка.
— С час назад, — ехидно заметил Алексей, со зловещим видом, нарезая хлеб для бутербродов. — Твой телефон настойчиво трезвонил. Я бы не стал поднимать, поверь, но "Владик для здоровья" серьезно заинтересовал меня. Очень хотелось узнать врач ли он или витаминами приторговывает. А когда вместо приветствия он поинтересовался не купить ли в аптеке чего-нибудь к чаю, я честно ответил, что пока я твой доктор и ничего медикаментозного не назначал.
Сон Лены улетучился мгновенно.
— О боже, — она обняла голову руками и опустила глаза. — Мы давно договаривались, как раз тогда, когда ты с девицей этой, Варварой, обнимался. Я помнила о встрече до вчерашнего утра, а потом ты занял все мои мысли. Прости. — Подскочила с места и обняла возлюбленного со спины. Втянула носом такой родной запах и потерлась щекой. — Клянусь, даже когда мы были в разлуке, у меня никого не было.