― Ничего, ублюдок! ― громко крикнул Ковалев. ― Если ты здесь, мы дождемся тебя на улице!
Неизвестно, действительно ли собирались милиционеры ждать Привольнова на улице или просто припугнули. Скорее всего последнее. Ибо на массиве не менее сотни домов и наверняка у трети из них двери в подвалы, а другой трети ― на чердаки не заперты. Нет у милиционеров такой возможности, чтобы у каждого из таких домов засаду устроить. Что ж, упустили один раз, пусть пеняют на себя.
Однако Жорик на всякий случай не выходил из подвала в течение полутора суток. С водой проблем не было. По близости находилось множество вентилей с горячей и холодной водой, а вот с едой ― загвоздка. Пришлось потуже затянуть ремень. Наконец к исходу второй ночи Привольнов решился выбраться на поверхность земли. За время, проведенное в подвале, одежда и обувь у него успели высохнуть, а на лице появилась щетина. Разувшись и закатав брюки Жорик прошел по воде, выбрался в подъезд и выглянул на улицу.
Было раннее прохладное утро, когда солнце еще не взошло, но на улице светло и ясно, будто днем. Двор был пуст. Привольнов одел обувь, вышел из подъезда и, встречая редких прохожих, направился по массиву. Через несколько минут он вышел к трамвайной остановке. Подозрительных лиц он так нигде и не заметил. Отъехав на несколько остановок от опасного района, Жорик сошел и первым делом отправился в кафе. Он был зверки голоден. Хотя кафе только-только начинало работать и повара приступали к готовке, для Привольнова все же нашлась кое-какая оставшаяся с вечера еда. Жорик наелся до отвала за все то время, что ему пришлось голодать.
Ехать по четвертому адресу нужно было за город. Когда Привольнов добрался до автостанции, выяснилось, что указанное в списке Стражникова местечко Славянка находится в ста пятидесяти километрах от города. Чтобы съездить до Славянки и обратно потребуется целый день. Что ж, даже лучше ― в течение дня Привольнов не будет светиться в городе и убьет время. А его теперь у Жорика валом ― девать некуда. Заняться тоже нечем, а самое главное некуда приткнуться. Лишившись последнего убежища в доме Тамары, Привольнов понятия не имел куда теперь пойти и где ночевать. Придется, по-видимому, основательно перебираться в подвал. Спать Жорик не хотел ― выспался в подвале. Он удобнее уселся на продавленном сиденье и уставился в окно. Город быстро кончился, потянулся пригород, потом поле, поселки, затем началась холмистая местность и в конце концов натужено урча, автобус потащился по горам.
В половине двенадцатого дня Привольнов наконец-то добрался до Славянки. Обдав Жорика облачком выхлопных газов, автобус оставил Привольнова на пыльной площадке неподалеку от школы, а сам скрылся за крутым поворотом. Потоптавшись на остановке и не дождавшись никого, что мог бы подсказать нужный адрес, Жорик отправился в школу. Были каникулы, дети в школе отсутствовали, однако Привольнову удалось разыскать сторожа, который указал, где живет Самохин Виктор Степанович ― четвертый человек из списка майора ― личность. Как оказалось в здешних краях известная ибо Самохин являлся владельцем самого большого в Славянке магазина. Виктор Степанович жил неподалеку, на соседней улице, куда, поблагодарив сторожа за информацию, и отправился Жорик.
Самохин жил в конце улицы, там, где, по-видимому, раздавались новые участки, и где строились люди зажиточные, ибо построить в наше время дом не так-то просто.
Особняк был двухэтажный, приличных размеров, с большим въездом и полукруглым балконом под ним. Привольнов нажал на кнопку звонка. Одновременно с зазвучавшей где-то в середине двора трелью, во дворе залаяла собака. Второй раз Жорик звонить не стал, так как хлопнула в доме дверь, возвещая, что хозяева спешат на зов. Впрочем, спешат, громко сказано. Человек не очень-то торопился. Прошло не менее двух минут, прежде чем к воротам кто-то подошел и калитка в них, щелкнув замком, открылась. На улицу выглянула женщина лет сорока в меру упитанная с маленькими глазками, маленьким носом и маленьким ртом, располагавшимися на широченном лице. Женщина уставилась на Жорика вопросительным взглядом.
― Вам кого?
Привольнов достал удостоверение и, раскрыв его, вытянул руку.
― Мне бы хотелось встретиться с Самохиным Виктором Степановичем.
― Опять? ― мимоходом взглянув в книжечку сказала хозяйка дома. ― Но с ним же уже беседовали и не раз.
― Придется еще раз побеседовать, ― пряча корочки в карман, заявил Привольнов. ― Я из прокуратуры.
― Но позвольте! ― запахнув на груди распахнувшийся халат, женщина вышла на улицу. ― Мой муж был ранен, он долгое время лежал в больнице. Еле выкарабкался с того света. Ему нужен покой.
― Вы хотите сказать, ― веско произнес Жорик, ― что я напрасно проехал сто пятьдесят километров, потратив полдня в одну сторону и еще потрачу столько же на обратную дорогу?
Хозяйка не нашлась, что сказать.
― Да-да, вы, наверное, правы, ― пробормотала она и открыла калитку шире. ― Проходите. Только я вас очень прошу не волновать мужа.
― Я постараюсь, ― мягко пообещал Жорик и переступил порог.
Он оказался в проеме дома, с левой стороны которого шла глухая стена, по правую тянулась терраса, вдоль ряда жилых и подсобных помещений. Сопровождаемый хозяйкой Привольнов прошел вглубь двора. Дальний конец его занимала летняя кухня, середину ― бассейн, вокруг него был разбит цветник.
Из-за подвального помещения цоколя дома был высок, а потому ступеньки, ведущие в дом, пришлось строить высокими и крутыми. Поднявшись на крыльцо, Жорик вошел в прихожую. Дверь прямо из нее вела в зал, винтовая лестница, расположенная в углу, ― на второй этаж. По-видимому, неплохой доход имели хозяева особняка ― мебель в доме была дорогая, ремонт ― шикарный.
Я сейчас предупрежу хозяина, ― заявила женщина и шмыгнула в зал. Раздалось шушуканье, скрип ― лежавший, по-видимому на диване, сел на своем ложе, потом женщина выглянула в прихожую и объявила: ― Можете пройти.
Привольнов вошел. В большой прямоугольной комнате бесшумно работал кондиционер, было прохладно. В ней стоял громадный телевизор, небольшая стенка, набор мягкой мебели. На полу лежал толстый ковер. На диване, обложенный подушками, сидел в спортивных штанах и майке коренастый мужчина лет сорока пяти со звероподобной внешностью. Очевидно, некогда Самохин был цветущим и крепким человеком, да вот с недавнего времени, будто подрубленное дерево, стал чахнуть. Он казался вялым, апатичным человеком, утратившим вкус к жизни. Хозяин, видать, здорово за последнее время похудел. Кожа на его теле обвисла, обвисли и небритые щеки, отчего Самохин казался рыхлым и дебелым. Когда Привольнов вышел на середину зала, он увидел, что у хозяина дома нет до колена правой ноги. Жорику стало неловко, как порой становится неловко нормальному человеку в присутствии инвалида, будто испытываешь вину за чужое увечье.
Привольнов слегка поклонился.
― Здравствуйте, Виктор Степанович. Ваша супруга, очевидно, уже сообщила вам, кто я такой и по какому делу пришел.
― Да, ― кивнул Самохин, ― но чем обязан визиту следователя прокуратуры?
Жорик присел напротив Виктора Степановича на подставленный хозяйкой стул.
― Признаюсь вам, ― доверительным тоном произнес он, ― в последнее время произошли кое-какие трагические события, связанные с вашим делом. А именно: в одном из кафе были убиты три человека. Мы подозреваем, что погибшие, члены банды, напавшей на вас. В связи с новым делом возникла необходимость побеседовать с вами еще раз.
Самохин задумчиво глянул на Жорика из-под кустистых бровей.
― То что грохнули этих подонков ― хорошо, ― произнес он одобрительно. ― По заслугам получили. Но, товарищ следователь, я понятия не имею, чем могу вам помочь. Я подробно рассказал вашим коллегам, и добавить мне нечего.
― И тем не менее, ― подхватил Привольнов, ― я попрошу вас, еще раз во всех подробностях рассказать о происшедшем с вами случае. ― Жорик глянул на севшую было в кресло жену хозяина и нахально заявил: ― А вам, уважаемая, придется оставить нас наедине. Разговор с вашим мужем будет конфиденциальный. ― Привольнов опасался, что присутствие женщины, рьяно оберегающей здоровье мужа, будет мешать их разговору.
Хозяйка оказалась обидчивой. Поджав губы, она вышла прочь из комнаты. Самохин же собирался с мыслями, немного помолчал, потом начал:
― Что ж, слушайте. Я бизнесмен, моя задача купить товар подешевле, продать подороже. В этих краях у меня расположено несколько торговых точек. Пару раз в месяц я езжу в город закупать товар.
― А не Саракульской базе, случайно? ― вставил Привольнов.
― И на ней в том числе. Кроме базы у меня есть ряд поставщиков из других регионов.
«Что ж, предположение, что Саракульская база имеет отношение к преступлениям, подтвердилось», ― заключил Жорик.
― А в день ограбления покупки на ней делали?
― Я нанял грузовик. Проехал по поставщикам, потом заскочил на базу забрать выписанный товар. Время было около шести часов вечера. Мы с водителем сели в грузовик и отправились в обратный путь. Когда мы проделали большую часть пути и добрались до развилки, дорогу нам неожиданно преградил «оппель». Из него выскочили четверо вооруженных мужчин в масках и кинулись к грузовику. Двое из них вскочили на подножки автомобиля и, угрожая оружием, приказали нам свернуть право на заброшенную дорогу. Выбора у нас не было, и мы повиновались. Двое других бандитов сели в «оппель» и последовали за нами. Когда мы оказались на значительном удалении от центральной дороги, нам приказали оставаться. Едва водитель заглушил мотор, как стоявший с его стороны на подножке бандит выстрелил. Это было ужасно. Пуля угодила водителю в голову. Второй бандит замешкался, и это спасло меня. Я столкнул его с подножки, выскочил из автомобиля и побежал. Человек бросился следом и открыл огонь. Пуля угодила в руку. Я забежал за скалу и стал спускаться по каменистой тропинке. Бандит бежал, он оплошал перед товарищами, упустил меня, поэтому ему нужно было во что бы то ни стало исправить свою ошибку, убить меня. Он снова выстрелил, попал в бедро, я споткнулся,