– Демагог!
– И тем не менее я совершенно прав. Ты потеряешь сон из-за любого, если будешь знать, что он болен и один.
Трудно было сделать более ошибочное утверждение. Синтия ни разу не испытывала такой настоятельной потребности заботиться о ком бы то ни было, пока в прошлую пятницу не увидела совершенно больного мистера Кормакса.
– Тебе лучше поскорее вернуться в постель.
Для первого раза ты провел достаточно времени сидя.
– Да, но если я вернусь в спальню, то конец, не увижу больше Синтии, – жалобно протянул он.
Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась.
– Ну хорошо, думаю, большого вреда не будет, если ты посидишь до последнего приема лекарства.
– Ура! – как маленький возрадовался большой взрослый дядя. – Спасибо. И за это, и за многое-многое другое. Странно думать, что все это время мы практически делили этот дом, даже не зная друг друга.
– Это не так, Реджиналд, – возразила Синтия. – Мы не делили его, я занималась только готовкой в кухне, а ты здесь живешь.
– Да, но это благодаря твоим усилиям я стал с удовольствием возвращаться домой. Всякий фаст-фуд я терпеть не могу, так что после работы всегда отправлялся куда-нибудь в ресторан, а сюда приходил, в общем-то, только переночевать. Жаль, что я никогда рано не возвращаюсь, а то мы бы давно встретились.
Синтия снова хихикнула, вспомнив обстоятельства их неожиданного знакомства.
– В первый момент мне хотелось сквозь землю провалиться. Что ты подумал, застав в своей кухне постороннего человека с пишущей машинкой?
Кормакс с улыбкой покачал головой.
– Подумал, что начались галлюцинации.
– Ты был очень терпелив, Реджиналд... – тихо сказала она.
– И рад этому. Иначе бы ты не вернулась и я мучился тут в одиночестве и ни одна живая душа даже не подумала побеспокоиться обо мне.
– Вряд ли. Если бы меня не было, твой старший брат просто нанял бы сиделку.
Реджиналд содрогнулся от ужаса.
– Да, пожалуй, и это заставляет меня быть втройне благодарным тебе, Синтия.
Тут она неожиданно даже для себя зевнула.
– Прости, у меня выдался трудный день...
– Я полагал, что ты поехала домой, чтобы немного отдохнуть, – вкрадчивым тоном произнес Кормакс.
Синтия смущенно покраснела.
– Ну, потом я еще и отдохнула, но у меня все же есть работа, которую нужно выполнять...
– Значит, ты провела сегодняшний день в кухне своего домохозяина?
– Да, я готовила еду для него и Грегора, и не надо сверкать глазами! Так я зарабатываю свой хлеб насущный. По крайней мере, в настоящий момент.
– Но, думаю, что, учитывая обстоятельства, парни могли бы дать тебе выходной, – нахмурился он.
– Безусловно. – Хотя она совершенно не собиралась рассказывать Крису и Грегору об этих самых обстоятельствах. – Но это значило бы злоупотребить их добрым отношением ко мне.
– А они знают, что ты за мной ухаживаешь?
– Нет. Временами я по несколько дней с ними вообще не встречаюсь. Но даже при встречах совершенно не обязана отчитываться в своих поступках. – С этими словами она выразительно взглянула на часы.
– Ох, только не говори, что тебе уже пора уходить.
– Да, Реджиналд. Если хочешь посидеть и после того, как выпьешь лекарства, не могу тебе помешать. Я принесу воды и таблетки и оставлю термос с горячим лимонным напитком у твоей кровати.
– Спасибо... – Тут до него дошли ее слова, и он нахмурился. – Термос? Какой еще термос? У меня никогда не было...
– Мой термос. Я привезла его с собой.
Он в полном изумлении покачал головой.
– Синтия, ты просто образец всех возможных и невозможных добродетелей. Почему ты и правда не стала сиделкой или медицинской сестрой?
– Нет, это не по мне. – И она с улыбкой покинула гостиную, радуясь про себя, что он не подозревает, что такую острую потребность заботиться в ней вызывает только один человек – мистер Реджиналд Кормакс, криминальный адвокат.
Вернувшись с лекарствами, она обнаружила, что он устроил уютное гнездо из подушек на ее половине дивана, и была тронута до глубины души таким вниманием.
– Приляг хоть ненадолго, – предложил он.
– Спасибо. Так заманчиво выглядит, что я с удовольствием воспользуюсь предложением. – Синтия сбросила туфли и с блаженным вздохом свернулась калачиком. – Реджиналд, ты знаешь обо мне абсолютно все, кроме разве что событий раннего детства. Не будет ли излишней вольностью с моей стороны попросить тебя рассказать немного о себе?
Он приподнял бровь.
– Излишней вольностью? Имеешь в виду в отношениях между требовательным господином и покорной рабыней?
– Именно, – улыбнулась Синтия. – Если я перекрещусь и поклянусь, как на Библии, что сохраню все сказанное в строжайшей тайне, смогу я узнать подробности жизни и подвигов сэра Реджиналда Кормакса?
– Меня не волнует сверхсекретность. Едва ли кто-то из твоих друзей может заинтересоваться моей персоной.
Это ты не знаешь Бетси, полусонно подумала Синтия. Глубокий баритон плавно вел рассказ о школе, окончании Гарварда; потом о годах практики в роли начинающего адвоката в средней руки провинциальной фирме. Переезд в Чикаго по приглашению серьезной адвокатской конторы, прослышавшей о его довольно успешной карьере, первое дело, выступления в суде... Голос тек и тек, обволакивая ее, укутывая, как теплым мягким одеялом.
– Потом мне предложили партнерство, и вот...
Синтия сладко спала. Реджиналд печально усмехнулся, неторопливо рассматривая молодую женщину, ее светлые волнистые волосы, чуть вздернутый нос, полные губы, высокую грудь, тонкую талию. А ведь и он является причиной усталости, которая наконец одержала над ней верх. Новое, ранее не испытанное желание защитить, уберечь это хрупкое создание, заставило его задуматься: а стоит ли оставлять ее на этом диване? Наверняка к утру она будет дрожать от холода, может, даже простудится...
Кормакс осторожно, чтобы не потревожить ее сон, встал и задумчиво потер подбородок. Нет, он должен справиться, спасибо потрясающему обеду, что придал ему сил. Или это результат ее живительного присутствия?
С бесконечной бережностью он поднял Синтию на руки и минуту стоял, прижимая к себе эту спящую драгоценность, пока не понял, что задуманное ему действительно под силу. Медленно донеся свою ношу до нижней гостевой спальни, он остановился на пороге и мысленно выругался. На постели не было белья – очевидно, Синтия пустила его в ход за те два дня, что он обливался потом. Наверх ему точно не подняться. Похоже, во всем доме осталось только одно пригодное для сна место.
Запас сил быстро иссякал, и Кормакс направился в свою спальню. Там он опустил Синтию на кровать, которую она успела перестелить неизвестно когда. Она что-то сонно пробормотала и подтянула под себя левую ногу. Он медленно выпрямился, стараясь не раскашляться. Если он упадет на нее, это будет не самым удачным окончанием вечера, по крайней мере с точки зрения Синтии. Теперь оставалась только проблема одежды. Оставить ее как есть в водолазке и брюках или разбудить и предложить раздеться? Ладно, водолазка может остаться, но вот брюки явно не лучшая замена пижамы.
Осторожно и бережно Реджиналд выпрямил ее подогнутую ногу, расстегнул пуговицу на поясе, затем молнию... Синтия не шевельнулась. Все так же осторожно он перешел к изножью кровати и потянул за штанины. К его удивлению, брюки уступили его усилию и начали сползать вниз. Когда его действия увенчались успехом, Синтия недовольно заворчала, повернулась на бок и снова подтянула ногу.
Реджиналд пару минут смотрел на нее. Убедившись, что она спокойно спит, прошел в ванную переодеться и уткнулся лицом в полотенце, чтобы заглушить кашель. Вернувшись, он увидел, что Синтия не проснулась, и с величайшей осторожностью, чтобы не потревожить ее, опустился на матрас. С трудом поборов страстное желание поцеловать ее в щеку, Реджиналд натянул на них обоих одеяло и погасил свет.
7
Синтия проснулась, почувствовав тяжелую руку, лежащую на ее бедре, и горячее дыхание на щеке. Она вскрикнула и проснулась окончательно. Реджиналд мгновенно сел на кровати и озадаченно посмотрел на нее. Сознание вернулось к нему вместе с приступом кашля, он быстро убрал руку, прикрыл ею рот и в промежутках выдавил:
– Синтия, не бойся... Я все объясню...
Она тоже села и откинула светлую прядь, прилипшую к щеке.
– Теперь уже не боюсь. Я испугалась только в первую секунду, когда решила, что это Дэвид...
Реджиналд вздохнул с облегчением.
– Я думал, что ты возмутишься, когда проснешься и обнаружишь, что лежишь со мной в одной кровати. Клянусь, я могу все объяснить. И прежде чем ты спросишь, сразу скажу: ничего не было.
Синтия улыбнулась, но не столько готовности Кормакса предоставить объяснения, сколько тому, каким естественным показалось ей пробуждение рядом с ним.
– Знаю, – сказала она, – вряд ли бы тебе удалось одеть меня заново после того, как ты удовлетворил бы свою неуемную страсть. Кроме брюк, как будто все на месте.
– Ты уснула на диване под аккомпанемент моего увлекательнейшего рассказа, и я побоялся, что там ты замерзнешь. Наверх я тебя отнести не смог бы. А в гостевой спальне на первом этаже не оказалось простыней на кровати. Так что ничего другого мне не оставалось, как уложить тебя на мою кровать. Учти, брюки я снимал с величайшей осторожностью, граничащей с благоговейным трепетом.
Синтия хихикнула, но внезапно осознала, что, каковы бы ни были причины, приведшие ее в постель Реджиналда, они исчезли вместе с наступлением утра. Она грациозно поднялась, дотянулась до аккуратно сложенных брюк и, повернувшись к нему спиной, натянула их поверх черных колготок.
– Мне раньше как-то не доводилось спать одетой, – неожиданно смущенно призналась она. – Ты не будешь возражать, если я приму душ до завтрака?
– Никоим образом, – заверил ее любезный хозяин.
Спустя минут пятнадцать, вымывшись и переодевшись в повседневные вещи, которые принесла с собой, Синтия постучала в дверь спальни и только затем вошла.