лись. Оно отчаянно пыталось понять, для чего здесь оказалось. Тело говорило, что существо лежит на чём-то твёрдом и холодном. Но прийдя из вне во тьму, всё преображалось. Оно лежало на тёплом мягком облаке, наслаждалось прохладой на деревьях, познало все тяготы сна на камнях и оказалось в пустоте. Одновременно оно было нигде и везде. Тогда существо обратилось к своему обонянию. Нос ответил лишь сыростью и тошнотворной гнилью. Но, прийдя во тьму, и эти запахи примерили на себе множество различных ароматов, превратившись в ничто. Снова и снова обращаясь к миру извне, до существа доходил ответ. Но ничто не могло добраться до него. Нечто лежало в пространстве не в силах понять ни свои уши, ни нос, ни руки. Он чувствовал, но во тьме всё превращалось в ничто и во всё. Существо лишь продолжало бесцельно висеть во мраке, из раза в раз стараясь избавиться от влияния тьмы. Его сознание бодрствовало и дремало. Эти две противодействующие силы и не позволяли пленнику выбраться наружу. Он продолжал находиться во тьме.
— Бери вот этого, пока самый свежий, — уши уловили звук, они мгновенно направили его внутрь.
Прорубив себе путь в темноте, он почти достиг существа, но не успел. Беспорядочный набор звуков в сочетании с тишиной появился во мраке. Но нечто сумело понять, что это его сильно раздражает. И хоть это чувство тут же исчезло, не оставив после себя ни следа, могучая тьма уже пошатнулась. В возмущении, она словно лишь усилила контроль. Другие слова уже не достигали пленника.
— Куда его нести?
— Давай за мной.
Тело даже не заметило, как покинуло холодную основу, сменив на такую же, но менее твёрдую. Оно всё ещё висело везде и негде. Наступила тишина. Редкие переговоры и шуршание чего-то под ногами идущих пытались достучаться до существа, но безуспешно. Они погибали лишь войдя в обитель тьмы, не привлекая никакого внимания главного гостя. Казалось, что мрак решил нарушить свои же правила и теперь бодрствующие сознание уступало своему противнику и нечто постепенно погружалось в сон.
Но через несколько мгновений или же веков в один миг тьму со всех сторон пронзило необычайное количество разных врагов. Запахи сырости и жаренного мяса смешались снаружи, а огромное количество разных голосов, дважды пытались проникнуть внутрь, отдаваясь эхом ещё извне. Оживлённая улица кипела, готовилась к чему-то необычному. Но тьма справлялась со всем происходящим. Хоть и с трудом, но она подавила почти всех своих врагов. Вот только пленитель на секунду упустил молчавших людей, несущих пленника. Они вдруг заговорили:
— Сложно было Карла пришить?
— Нет. Нас запугали, но он оказался раз в десять слабее ожидаемого.
— Отл...
Внешний мир в один миг полностью прекратил своё существование. Ни одного слова и звука больше не попадало внутрь. Два измерения окончательно разделились всего одним словом. К-кар-рл... К-карл... Послышалось во тьме. Оно достигло разума существа. Карл. Карл. Карл. Карл. Карл. Карл. Наконец пустота стала пустотой, а имя именем, но это единственное, что было во мраке. Остальное лишь исчезло через появившуюся брешь. Ни сырая земля, ни удушающий лёгкие запашок - всё это осталось снаружи. А внутри лишь продолжало звучать: „Карл”.
Никому неизвестно, сколько прошло времени. День или месяц? Но звук не переставал исчезать и вскоре существо дополнило свою реальность: „Карл... Я - Карл”.
Теперь у этого имени появился смысл, как и у пленника. Теперь-то он знал, кем является. Не нечто, запертое в неизвестности. Он - Карл. Проблески разума появились в его мире. Теперь пространство вокруг закричало: „Я - Карл. Я - Карл. Я - Карл”. И вся эта сила в едином порыве ударила по безграничным границам тьмы, раз за разом сотресая пространство. Прошедшее за вечность мгновенье дало свой результат. Появилась брешь. Хоть и слишком маленькая, она была огромной. Через неё во власть Карла попало осязание. Теперь он чувствовал. Его мир наполнился холодом, грязью и сыростью.
„Я - Карл. Холодно, грязно и сыро”, — он вдруг понял значения и этих слов, такие далёкие и знакомые.
Пустота содрогнулась и недовольный твёрдостью под собой Карл завопил в пространстве вокруг: „Я - Карл. Холодно, грязно и сыро”.
И вскоре появилась новая брешь. Через неё просочилось чувство времени. Карл не знал, сколько его прошло, но понимал, что много. Наконец он приблизился ко внешнему миру. Он ощущал каждую секунду в нём. Трещина стала настолько огромной, что чувство наслаждения пробилась сквозь него, а вслед за ним какое-то до боли знакомое тёплое чувство. Затем мутный огонёк. Один, два, сотня и каждый горит уже знакомым цветом. Они, забыв про все законы тьмы, явились со всех сторон, но не смели приближаться. Лишь издали приглядывались. Рука скользнула вбок. Она всё ещё была на чём-то холодном, но более мягком. В один момент из самого эпицентра тьмы явились тонкие нити и поток огоньков пришёл в движение. Их больше не терзало любопытство. Они убедились, что нашли себе достойное пристанище. Мир вокруг начал разрушаться. Исчезло время, наслаждение, осязание и всё остальное. Остались лишь печально блуждающие частицы и нити, с теплом принимая всех заблудших гостей. Вскоре их стало настолько много, что эпицентр тьмы был разрушен. В этот тёмный мир явилась яркая душа и сквозь тело парня осветило пространство. Всё ещё не ясно, как много времени прошло, но это было и неважно. По всему телу растекались ручейки маленьких огоньков, согревая свой новый дом. Но вскоре их стало настолько много, что тепло сменилось сжением. Сначала в руке, ноге, а после и по всему телу. Трещины появлялись всюду, одна за другой. Они разрастались настолько, что свет другой, более яркой тьмы стал пробиваться во внутрь и вскоре победил. Карл приоткрыл глаза. Тёмное пространство открылось перед ним. И хоть всё ещё не было видно, парень чувствовал, что это настоящий мир. Именно в нём он откашливался от тошнотворного запаха, подрагивал от прохлады и сырости и содрогался от неведанных ему преград под ногами. Наткнувшись на одну из таких, он вновь отступил. Но в этот раз вспомнил о своей особенности. Наконец загорелся глаз, освещая нос Карла. Парень увидел вокруг себя с полсотни хорошо ему знакомых сфер, только неподвижных. И у каждой из них двигались частицы. И даже нечто впереди слегка сияло своими огоньками. Тогда Карл решился и подошёл. Он ощупал вещь и понял, что это отрубленная голова. Он вновь отскочил. Что-то острое ударило в грудь и парень испугался. Но не отрубленной головы. Внутри всплыла секундная ненависть. Он возненавидел тех, кто сделал это. Но стоило чувствам исчезнуть, как Карл в ужасе понял, что понятия не имеет, о ком он думал. Парень долго и мучительно прокручивал в своей голове все знания и жизнь. Вскоре он понял: единственное, что он знает наверняка - это своё имя.
Испугавшись того, что забыл себя, он забегал по комнате в поисках выхода. Метаясь из стороны в сторону, он терпел неудачу. Но, успокоившись, взяв за ориентир светящуюся кучу, направился в одну сторону и достиг стены. Скользя по ней рукой, он наконец нашёл какой-то поворот. Тут же приняв это за выход и даже не думая о существовании других вариантов, он пошёл по нему, не убирая руки. Вскоре левый глаз увидел какие-то проблески сбоку. Это был чей-то свет, приближающийся из-за теперь видневшегося поворота. Карл поспешил к нему, в надежде узнать у людей выход.
Два молчаливых человека уверенно стучали ногами по земле. Вскоре они достигли поворота.
Карл попытался начать разговор, выйдя из-за угла. Но не смог. Слова отказывались выходить из его уст.
— А-а-а-а-а! — завопили оба мужчин, упав на землю.
В панике они отползли и бросились прочь, позабыв даже свои факела. Парень не смог понять, что произошло, пока не поднял факел. Он протянул к нему правую руку, но она не поддавалась, не желала следовать чужим указаниям. Тогда он поднял светило левой рукой. Снизу вверх оно осветило Карла. Левую ногу обглодали, на ней практически остались одни кости. Правой руки и вовсе не было, её отрубили. На нижней челюсти не осталось мяса, а само тело покрылось кучей порезов. В остальных местах не хватало либо немного мышц, либо кожи. Но парня это совершенно не волновало. Он даже не помнил, хорошо это или плохо. Быть может, он был рождён таким? Почему всё происходит именно так? С этим вопросом он и решил обратиться к жителям пещер. Ходячий труп продолжил идти и несмотря на все недочёты его тела, он шёл, словно на прогулке.
Вскоре впереди послышались голоса. Горящий глаз предвидел с десяток бегущих вдалеке разных сфер. И вскоре свет их факелов показался на горизонте.
— Вот он! Убейте его! — испуганно закричал мужчина.
Ему не очень понравилась первая встреча с их гостем. Остальные тоже поддержали друга и с криком бросились вперёд.
„Постойте”, — пытался сказать Карл, но слова всё ещё не могли выйти дальше его головы.
Тогда он вытянул руку, пытаясь жестами остановить несущуюся на него разъярённую толпу. Через секунду в кисти оказалось чьё-то копьё. Некоторые из мужчин окружили его, нападая на расстоянии, а те, что были с ножами, напрыгнули на монстра, повалив на землю. Колюще-режущие раны появлялись со всех сторон. Единственную руку сломали, выгнув в обратную сторону, глаза выдавили и вскрыли брюхо, вывалив на ружу всё содержимое. Через пару минут всё утихло.
— Наконец, — вздыхал мужчина.
— Его нужно сжечь.
— Бери и сжигай. Тебе за его голову заплатили, но он почему-то всё ещё жив.
— Да мне то откуда знать, что так могло произойти?
Пока „кроты” переключились друг на друга, начав делёжку монет, выпотрошенный и изломанный монстр встал. Он не почувствовал ни одного из ударов, зато лишился зрения и слуха. Даже сырость здешних мест больше им не ощущалась и упавшие пара скруток кишков сделали его лишь свободнее.
— А-а-а-а! — завопил один из мужчин, от страха упав на землю.
Остальные в ужасе убежали.
„Где я?”, — пытался спросить Карл, но слова вновь не решились выйти наружу.
Своей скользкой от крови рукой он прощупал такое же горло, слегка напрягавшееся при попытках что-то сказать. Но на его месте обнаружил лишь месиво, изрезанное всем и каждым. А выше почувствовал сдвинувшуюся в бок челюсть, потерявшую с десяток зубов, а ещё и язык впридачу. Тогда оба глаза Карла загорелись огнём. Он подошёл к мужчине.