(Отходит к шкафу.)
Гитель(хватает Лию за руку). Лиенка! Тебе не страшно ночью в синагоге?
Лия. Я никогда не была здесь ночью. Да и днем была всего один раз. Ведь девушки не ходят в синагогу... Как здесь печально, как печально...
Фрада. Деточки мои, в синагоге не может быть иначе. В полночь приходят покойники молиться и оставляют здесь свою печаль...
Гитель. Бабушка, не рассказывайте о покойниках, мне страшно...
Фрада(не слушая ее). А когда на заре Господь плачет над разрушенным Храмом, Его слезы падают в синагоги. Поэтому в старых синагогах стены заплаканные. И их нельзя белить. Если их белить — они сердятся и кидают камнями...
Лия. Какая она старенькая-старенькая. Снаружи я не замечала этого... Фрада. Старенькая, очень старенькая. Никто, никто не помнит и не знает когда ее строили. Говорят даже, что она была найдена под землей выстроенной... Сколько было пожаров, сколько раз весь город выгорал дотла — а она оставалась целой. Однажды только загорелась в ней крыша. И прилетели голуби, целая стая голубей, стали кружиться над крышей, махать крылышками — и потушили огонь. (К Гитель.) А обгороженный холмик возле синагоги ты видела? Это святая могилка.
Лия(вздохнув). Могилка жениха и невесты...
Фрада(жалостливо). Когда их венчали, Хамелюк напал и убил их под венцом. На том месте их и похоронили. И теперь, когда раввин венчает жениха и невесту возле синагоги, он слышит из могилки стоны... А после свадебного пира все идут туда и пляшут вокруг могилки, увеселяют жениха и невесту, которые там похоронены.
Лия(не слушая ее. Как бы про себя). Как здесь печально и как хорошо. Я не ушла бы из этой старенькой и бедненькой синагоги... Мне хотелось бы нежно ласкать ее, прижаться к ней, спросить ее, отчего она такая печальная и задумчивая, такая заплаканная и безмолвная... Хотелось бы... сама не знаю чего, но во мне сердце разрывается от жалости и нежной печали...
Фрада(умильно). Когда ты так говоришь, Лиеле, мне кажется, что слышу голос твоей бабушки, праведницы Рохеле.
Меер(приносит завесы, развертывает). Вот самая старая. Ей более двухсот лет. Мы навешиваем ее только в Пасху.
Гитель(в восторге). Какая красота! Посмотри, Лееле! Густым золотом вышито по плотному малиновому бархату. Два дерева, на них сидят голуби, а внизу два льва держат Щит Давидов. Теперь ни так6го золота, ни такого бархата не найти...
Лия. Какая она нежная и тоже печальная... (Целует завесу и ласково гладит ее.)
Меер(развернув другую завесу). И вот жемчужная завеса. Наверху цветочки из алмазов. А все слова Благословения вышиты чистым жемчугом. Это мы навешиваем в Судный день.
Фрада(Мееру, указывая головой на Лию, негромко). Золотое дитя! Чистая голубка! А Бог наказал ее, послал на нее хворь. Похудела вся, ослабела, по ночам плачет. Я и посоветовала ей вышить завесу для. кивота. Это помогает... (Тише.) Говорят, Хонке вернулся?
Меер. Да, уже несколько недель. Он здесь. Хотите, я его позову?
Фрада. Нет. Если он сам не приходит к нам, значит не надо... Ну, как он? Меер. Изменился сильно. Стал задумчив. Углубился в каббалу...
Фрада. Углубился?.. (Вынимает из кармана горсть бобов.) На, дай ему горстку бобов, пусть полакомится.
Меер. Он не ест. Пост от субботы до субботы.
Фрада. От субботы до субботы.. Хоть бы его посты помогли Лиеле, чтобы она выздоровела.
Гитель(заметив Хонона, хватает Лию за руку, шепотом). Лиеле, погляди! У амвона стоит юноша и глядит на тебя. Как странно он на тебя глядит!
Лия(не поднимая глаз). Это ешиботник... Хонон... Он у нас получал стол... И жил у нас... Его долго не было здесь...
Гитель. Какими блестящими глазами он на тебя глядит.
Лия. Он всегда глядит на меня блестящими глазами. У него такие глаза... И когда он говорил со мною, у него захватывало дыхание... И у меня тоже... Ведь грех, когда чужие юноши и девушки разговаривают друг с другом...
Гитель. Он точно зовет тебя глазами... Ему, верно, хотелось бы подойти к тебе, но непристойно.
Лия. Я хотела бы знать, отчего он так бледен... Он, верно, был болен.
Фрада. Меер, дай-ка нам поцеловать священные Свитки. Как же это, быть у Бога в гостях и не поцеловать Его Торы.
Меер. Пойдемте. (Идет вперед.)
Лия(поравнявшись с Хононом, останавливается и, чуть подняв голову, глядит на него и снова опускает глаза). Добрый вечер, Хонон... Вы опять приехали?
Хонон(шепотом). Да...
Лия. Вы теперь к нам не приходите...
Хонон(еле выговаривая слова). Я не могу приходить...
Лия. Ваша комната не занята. И все книги остались на местах, как раньше.
Хонон. Знаю. (Хочет что-то сказать, но не может.)
Лия. Только теперь у нас в доме тихо... Никто не читает Талмуда, никто так не поет молитв, как вы... Стало тихо...
Хонон. Я больше не читаю Талмуд... и не пою...
Фрада. Лиеле, иди сюда, поцелуй Свитки!
Фрада(тревожно.) Ну, довольно, доченька, довольно. Тору нельзя много целовать. Она огненная. Она писана черным огнем по белому огню... (Начинает вдруг тревожно торопиться.) Пойдемте, деточки, домой, пойдемте домой! Ай как поздно! Ай как поздно!
Энех(подымает голову, слушает). Что ты! Поешь?
У тебя мокрые волосы! Ты вечером опять окунался?
Хонон(машинально). Да.
Энех. При окунании ты все время справляешь проникновение, совершаешь сочетания, произносишь имена? По книге «Ангела Розиеля»?
Хонон. Да.
Энех. И тебе не страшно?
Хонон. Нет.
Энех. И ты постишься от субботы до субботы? Тебе это не трудно?
Хонон. Мне труднее в субботу есть, чем в будни поститься. Я потерял охоту к еде.
Энех. Зачем ты все это делаешь, чего ты хочешь добиться?
Хонон(не сразу, точно отвечая себе). Хочу... Хочу добыть яркий алмаз, растопить его, превратить в светлые слезы и впитать в свою душу. Хочу привлечь к себе лучи из «Третьего Чертога», из Чертога Красоты. (Не может больше говорить от волнения. Вдруг очень беспокойно.) Да! Еще одно! Хочу иметь два бочонка золотых червонцев... (Шепотом.) Для человека, душу которого можно привлечь только червонцами, золотыми червонцами...
Энех. Вот что! (Качает головой.) Берегись, Хонон, таких вещей прямым путем не достигнешь...
Хонон(восторженно). Я уже многого добился. Три раза! (Шепотом.) Слушай, я тебе открою: вчера я сотворил во сне Запрос — и во сне же получил ответ. Я теперь знаю, что делать. Мне только надо отгадать тайну одного слова, имеющего численное значение 36.
Энех. Берегись, Хонон. Враг силен! (Встает.) Скоро полночь. Пойду в большую синагогу справлять полуночное бдение. (Уходит.)
1-й старик(Мееру). Прочли восемнадцать Псалмов, и довольно. Не весь же Псалтырь прочесть за злотый... Но толкуй с ними. Они любят Псалмы петь.
Хаим(возбужденно). Только что видел Боруха-портного. Он вернулся из Климовки, куда Сендер ездил смотреть жениха. Говорит, что все расстроилось. Сендер требовал кроме приданого еще десять лет стола для молодых, а сват давал только пять, и разошлись. (Уходит в молельню.)
Меер. Уже четвертый раз! Какая досада!
Хонон(выпрямляясь. С восторженной радостью). Я снова добился своего! (Падает на скамью в изнеможении, остается с застывшим выражением торжества на лице).
Старинки(друг другу). Пошли, Господь, болящей исцеления.
2-й старик. Теперь следовало бы выпить и закусить.
Меер. Я уже приготовил и водку, и коржиков. (Вынимает из бокового кармана бутылку и рюмочку.) Пойдемте в притвор, там и выпьем.
Сендер(останавливается, весело оглядывается. Громко). Вот тебе раз! Думал, они сидят за священными книгами или спят, а они совсем собираются устраивать выпивку! Поистине, Тартаковские хасиды. Ха-ха-ха!
Все(устремляются ему навстречу. Радостно). А-а, раби Сендер! Во-от неожиданный гость! Выпьете с нами?
Сендер. Дурни, сам поставлю угощение. Поздравьте меня. В добрый час обручил дочку.
Все(радостно). Поздравляем, поздравляем!
Меер. А нам только что сказали, что все расстроилось и вы едете ни с чем обратно. Мы были страшно огорчены.
Сендер.