Я подсаживаюсь к группе учеников, которые решают, по каким категориям в этом году пройдет голосование. Самый очаровательный, самый популярный, самые красивые глаза, самый спортивный. Я заставляю себя подумать о каком-то другом мальчике. Не о Риве.
После собрания я иду домой мимо школьного бассейна и слышу пронзительный свист. Неужели Рив все еще здесь? Осознавая, что это не слишком хорошая идея, я все же не могу сдержать любопытства. Сколько же Рив тренируется? Неужели у него все-таки есть шанс получить спортивную стипендию?
Я тихонько вхожу и подглядываю. Рив в плавках в воде. Большая черная лангета лежит на лавке. На краю бассейна, опустив ноги в воду, сидит мужчина. Он в одежде, просто завернул спортивные брюки до колен.
– Хорошо, Рив, теперь я хочу, чтобы ты взялся за край бассейна и с интервалом в 15 секунд сделал ногами серию лягушачьих движений в течение трех минут. – Он берет в рот свисток. – Приготовился…
Рив стонет.
– Ну, раз ты не можешь, – поддразнивает мужчина Рива.
Рив выходит из себя.
– Я могу. Дело не в том.
– А в чем?
– Я могу сделать эту серию с минутными интервалами, – огрызается он.
– И?
– Почему вы не хотите заниматься со мной в тренажерном зале на беговой дорожке?
Мужчина несколько раз удивленно моргает.
– Ты пока еще не готов к тренажерному залу, парень. Именно поэтому на тебе лангета, а не эластичный бинт. Ты слишком торопишься и перегружаешь ногу.
– Вы в этом ничего не понимаете. Вы ведь даже не пытались дать мне большую нагрузку. Поверьте, я могу сделать гораздо больше, чем сейчас.
Мужчина качает головой.
– Сынок, тебе нужно смириться со своей травмой, а не бороться с ней. Для выздоровления нужно время.
Рив подтягивается и ложится торсом на бортик. Хотя он весь мокрый и в мурашках, щеки его горят от злости.
– Я нашел в интернете статью про парня, который сломал бедро и уже через пять недель бегал милю за семь минут. Именно тренировок такого уровня я жду от вас.
Мужчина вздыхает.
– Послушай, Рив, в нынешнем сезоне на поле ты не выйдешь. Выбрось это из головы.
На теле Рива напрягаются все до единого мускулы.
– Да знаю я! Знаю, что не буду играть в этом сезоне! Но чемпионат среди колледжей начинается в феврале. Мне нужно прийти в форму к этому времени. Если не буду играть в футбол, я не поступлю в колледж, и точка. Это замкнутый круг!
Тренер спокойно откладывает в сторону планшет и кладет руки на колени.
– Восстановление – длительный процесс, Рив. Ты шагаешь вперед, только если сделаешь предыдущий шаг. Тебе нужно привыкнуть к «если».
От этого слова Рив вздрагивает и мотает головой, будто хочет забыть, что его услышал.
– Знаете что? Я сделаю это самостоятельно!
– Рив…
– Вы меня слышали? Вы уволены. Я в ваших услугах больше не нуждаюсь.
Рив вылезает из воды и пытается перенести часть веса на больную ногу, но не может и скачет на одной ноге к полотенцу. Он тяжело дышит и сыплет проклятьями.
Физиотерапевт качает головой, складывает вещи в сумку и идет мимо меня к выходу из бассейна.
Рив некоторое время сидит на лавке. С него на бетонный пол капают капли. Я уже решаю, что он соберет вещи и пойдет домой, но он снова лезет в воду, плывет к мелкому краю и там делает те упражнения с лягушачьими движениями. Только без минутных остановок. И так пять раз.
С ума сойти, насколько же мы с ним похожи. Мы оба через силу пытаемся выжать нечто хорошее из безнадежно плохого.
Глава девятая. Лилия
Настоящих колядок на Хэллоуин на острове не бывает: слишком много домов осенью и зимой пустуют. Поэтому в младшей школе проводится «альтернативный Хэллоуин», который называют Осенним фестивалем. После занятий малыши расходятся по домам, переодеваются в карнавальные костюмы и возвращаются в школу, уже превращенную к этому моменту в дом с привидениями. Для них устраивают кучу веселых конкурсов и развлечений: вылавливают из воды зубами яблоки, раскрашивают лица, устраивают охоту за сладостями. Официально этим занимается родительский комитет начальной школы, но всегда в качестве аниматоров и для создания веселой атмосферы привлекают и старшеклассников. В этом году ответственной за проведение праздника назначили меня. Ренни должна была мне помогать, но так только началась подготовка, она самоустранилась.
В пятницу мы все сидим за обеденным столом, и Эшлин умоляет Ренни рассказать, какой костюм она выбрала.
– Ну Ренн! – завывает Эшлин. – Я же тебе про свой рассказала!
Ренни самодовольно мотает головой.
– Подожди немного и увидишь.
Я размешиваю замороженный йогурт ложкой. У меня такой стресс из-за этого фестиваля, что кусок в горло не лезет. Достаю листок со списком дел, но там еще полно незачеркнутых строчек. Чтобы все подготовить, у меня остался сегодняшний день, выходные и два дня на следующей неделе. Я все еще не получила ответа от «Милки Монинг», сколько кексов они готовы пожертвовать. А еще Саттон вполне может в этом году сократить количество конфет, и на этот случай у меня должен быть запасной план.
Но самой большой проблемой является то, что у нас почти нет аниматоров. Надя с друзьями будут вести игру «Мусорщик идет на охоту», ребята из театрального кружка будут рассказывать истории у костра, но вот судей для конкурса костюмов у меня до сих пор нет.
И еще проблема со стендом, где детям будут рисовать праздничный грим.
С начальной школы обычно этим занимались мы с Ренни: рисовали на детских мордашках звезды, бабочек и тигровые полоски. Это всегда было нашим делом. Мне кажется, что это будет прекрасная возможность поговорить без Эшлин, Рива и остальных. Только я и Ренни, как это было всегда.
Делаю глубокий вдох и говорю:
– Мы ведь будем с тобой красить малышей?
Ренни делает кислую физиономию.
– Не думаю, что смогу. Прости, мне жаль.
На ее лице нет ни капли сожаления.
– Хорошо, – отвечаю я, стараясь не показать, насколько расстроена. Мечты так и остались мечтами.
– Мне нужно время, чтобы переодеться в костюм. Когда осенний фестиваль начинается? В пять? И заканчивается в восемь? Мне не хватит времени, даже если я бегом побегу домой из школы. – Ренни пожимает плечами. – А потом мы собрались выпить у Эш перед тем, как пойти в Заколдованный лабиринт.
Что? Все собираются у Эшлин, а мне никто ничего не сказал? Поворачиваю голову к Эш, но та сосредоточенно ковыряется в салате.
– Значит ли это, что ты не будешь вести конкурс с водой с Дереком? – Спрашиваю я возмущенно.
Ее лицо закрыто свесившимися волосами, и она робко отвечает:
– Нет… Прости, Лил. Ренни раздобыла на работе бутылку рома. Она говорит, что, если сделать из него коктейль с яблочным сидром, будет потрясающе вкусно. Приходи тоже!
– Каким же это образом? – кричу я. – Мне поручили это дело, и вы все сказали, что будете помогать!
– Мне так жаль, Лил. – Эшлин виновато отводит взгляд.
С противоположного конца стола раздается голос Алекса:
– Я буду, Лил.
– Спасибо, Алекс, – отвечаю я громким голосом. – Приятно осознавать, что ты можешь на кого-то положиться.
Эшлин хмурится.
– Прости меня, Лил.
– И чего тут извиняться, – ворчит про себя Ренни. – Не можешь, значит, не можешь!
Я кидаю недобрый взгляд в сторону Рива. Три года подряд он приходил на Осенний фестиваль в костюме Джейсона, «Пятница13-ео». Еще когда мы учились в младшей школе, старшеклассницы просили его об этом, что стало своего рода традицией для Джар Айленда. Рив натягивал белую хоккейную маску и бегал за ребятней с бензопилой. Детям это нравилось. Они любили Рива. Я уже несколько раз его спрашивала, но он отвечал, что в этом году не станет наряжаться. Ну и пусть он на костылях, все равно бы мог показаться в костюме.
– В этом году Осенний фестиваль мы провалим, – предупреждаю я.
– Ты провалишь, – поправляет меня Рив.
Я возмущенно поворачиваюсь к нему.
– Нет, виноваты будем все мы, а особенно ты. Ты же знаешь, как нравится детям вся эта беготня с Джейсоном. Почему бы тебе хотя бы…
– Что тут непонятного? – рявкает Рив, показывая на костыли.
– И как он, по-твоему, будет бегать за малышней по спортивному залу на костылях? – спрашивает Ренни и стонет. – Ты что, совсем ку-ку?
– Он же каждый день тренируется! – возражаю я дрожащим голосом.
Ренни склоняется Риву.
– Да, в бассейне и тренажерном зале. Он не может нагружать ногу, Лилия. Не говори о вещах, в которых ничего не понимаешь.
Рив кладет руку на плечо Ренни. Та откидывается на спинку стула и возмущенно трясет головой. Потом она отворачивается и снова начинает болтать о своем костюме.
И тут до меня доходит: Ренни это сделала специально. Она подстроила все так, чтобы мне никто не помогал и чтобы я осталась в полном одиночестве. Она убедила Эшлин собрать всех у себя, зная, что я не смогу присоединиться.
И я, наконец, ясно осознаю – Ренни не просто на меня злится. Она больше не считает меня своим другом. Она окончательно со мной порвала. А если уж Ренни порвала, то она просто обязана сделать так, чтобы и все остальные тоже. Сколько раз я видела, как Ренни проделывала то же самое с другими. Сделать человека изгоем только потому, что он ее чем-то когда-то разозлил. Я видела, как это происходит, и молчала, стоя в сторонке. Боялась, а отстраниться было проще всего. Никогда и в голову не приходило, что и меня это тоже коснется.
Алек недоуменно оглядывает стол.
– Ребята, вы серьезно? Не можете помочь Лил всего один вечер? – Никто не ответил, и он швыряет вилку на поднос. – Ну и дерьмо же вы все! Лил, что мне делать? Говори, что тебе нужно.
Опустив голову, я быстро собираю вещи и спокойно отвечаю:
– Если у тебя есть время, не мог бы ты прийти ко мне на выходных и помочь собрать мешки с конфетами для призов?
Алекс кивает.
– Я приду вечером сразу после тренировки, – говорит он громко, окидывая всех взглядом, потом оборачивается ко мне и с ухмылкой добавляет: – Не волнуйся, я сначала приму душ.