Рив уже в воде. На ногах у него поплавки, он делает упражнения на ноги, кривясь от того, что приходится помогать себе руками. Он так сосредоточен, что меня не замечает. Я тихонько кашляю.
– А ты что здесь делаешь? – вскидывая голову, спрашивает он.
– Мне нужно потренироваться перед сдачей экзамена, – отвечаю я. – Без оценки по плаванью я не получу аттестат.
– Тогда не мешай мне, – говорит Рив. – Я здесь, чтобы работать, а не болтать, поэтому и прихожу сюда один.
– Но ты же сам меня спросил…
– Не трогай здесь ничего и не занимай эту дорожку, – бурчит он и продолжает тренировку.
Разозлившись, я хватаю плавательную доску и отправляюсь к глубокому краю бассейна. Очень осторожно попробую начать с заплыва в одну сторону. Несмотря на то, что вода в бассейне подогревается, она все равно кажется мне ледяной. Я все покрываюсь гусиной кожей. Это того не стоит.
Я все еще опираюсь ногами на ступеньку.
Во время сдачи экзамена мне будет нужно нырнуть с бортика и без отдыха два раза переплыть с одного конца бассейна на другой. Плюс ко всему, погрузиться в воду с головой на три минуты и одну минуту пролежать на спине. Ничего этого я делать не умею.
То есть, по-собачьи плавать я могу. Я не знаю, как плавать спортивными стилями, но кого это волнует. Я не утону в своем собственном бассейне. А еще мне не нравится погружаться в воду с головой, не нравится, когда мне приходится задерживать дыхание, не нравится, когда я мокрая. У меня есть много других любимых занятий: чирлидинг, езда на лошадях, теннис и гольф. Почему я должна себя заставлять еще и плавать?
Я целую минуту вишу в воде, держась одной рукой за стенку бассейна, а другой за доску. Я не достаю ногами до дна, и от этого на меня накатывает паника. Даже когда я купаюсь в собственном бассейне, я всегда держусь там, где мелко.
Тем временем Рив оставляет поплавки и начинает плавать, как пловец, мерно делая гребок за гребком. При этом он почти не поднимает головы, чтобы вдохнуть воздух. Он гоняет себя очень сильно, даже слишком. Рив плывет баттерфляем, мощно и уверенно рассекая воду руками, при этом ноги расслаблены. Должна признать, что его присутствие вселяет в меня уверенность. Если что-то случится, он не даст мне утонуть, несмотря на всю его нелюбовь ко мне. По крайней мере, мне так кажется. Я отталкиваюсь от стены, крепко хватаюсь за плавательную доску и плыву по дорожке, поднимая кучу брызг и стараясь держать высоко голову, чтобы не замочить лицо. Это тяжелая работа, а еще меня мучает параноидальный страх, что я плохо завязала тесемки на бикини. Все мои купальники чисто декоративные, по прямому назначению я их не использую. Короче, до другого конца бассейна я добираюсь целую вечность. Рив успевает за это время сплавать туда и обратно три раза.
Он не останавливается и не замечает меня. Я болтаюсь у лестницы и жду, когда он закончит, как будто он – звезда, а я плавучая фанатка, если такие существуют. Вот он прекращает плавать, снимает очки, смотрит на большие часы на стене и досадливо фыркает.
Потом Рив снова надевает очки и продолжает плыть. Раз его футбольная карьера накрылась, он что, собрался в команду по плаванью? Я смотрю на другой край бассейна. Как же далеко. Мне очень хочется домой, но я пробыла в воде всего 15 минут. Я делаю глубокий вдох, отталкиваюсь от стены и снова плыву, опираясь на доску и пытаясь представить, что я утка. Кря-кря-кря.
Я так сосредоточена на том, чтобы доплыть, что не замечаю, как Рив уходит.
В среду я надеваю купальник в горошек с высоким поясом. Ренни обзывала меня за него модницей-старушкой, но в нем я чувствую себя гламурной красавицей, как Мэрилин. Бюстгальтер на косточках и завязывается на шее, поэтому я чувствую себя в нем в большей безопасности.
Тишину в бассейне нарушают лишь мерные гребки Рива, отражающиеся эхом от кафельных стен. Я злюсь, выбирая плавательную доску и спускаясь по лестнице в бассейн. То же, что и вчера. А вчера мы не разговаривали. Почти. И конечно не флиртовали.
От размышлений меня отвлекает раздраженный голос Рива.
– Зачем ты опять сюда пришла? – Уцепившись за край бассейна, он вытряхивает воду из очков.
– Мне казалось, ты не хочешь разговаривать. – Говорю я, положив руки и подбородок на доску, но он не обращает на это никакого внимания.
– Ты же сама знаешь, что во время экзамена тебе никто не разрешит пользоваться доской. Во всяком случае, насколько я помню. Но я его сдал уже давным-давно. По-моему, еще в начальной школе. Со всеми остальными.
– Знаю, – огрызнулась я, и закрыла рот, чтобы не продолжать в том же духе. Мэрилин из меня никакая. Это же мой шанс установить контакт, и я должна им воспользоваться. Я делаю глубокий вдох и сладким голосом объясняю. – Просто так я тренируюсь грести.
– Для начала тебе нужно привыкнуть опускать голову в воду, – говорит он, подплывая ближе, и, когда оказывается рядом, плещет мне в лицо водой.
– Перестань! – ору я и, крепко вцепившись в доску, разворачиваюсь на 180 градусов. Господи, как же я его ненавижу! Рив подныривает, собираясь меня утопить, и я кричу. Он хватает меня за талию и поднимает в воздух. Вцепившись в доску, я отчаянно пинаюсь и брызгаюсь, но он меня не отпускает.
– Я сказала, хватит! – Мой полный ужаса голос повторяется эхом в бассейне. Не потому, что я боюсь утонуть. Просто я не хочу, чтобы его руки были там, где они сейчас. Я говорю парню остановиться, но он не слышит. Это еще хуже, чем утонуть.
Наконец, он меня отпускает, и я падаю в воду. Когда я выныриваю, он смотрит на меня, как на сумасшедшую. Мое сердце бьется с невероятной скоростью. Рив уплывает на другой конец бассейна, подтягивается и вылезает из воды. Повернувшись спиной ко мне, он обтирается полотенцем.
– Не смей больше так делать! – кричу я ему.
– Ты все равно намочишь голову. На твоем месте я бы волновался не о купальнике и прическе, а о плавании.
От изумления я раскрываю рот.
– Ну, прости, что у меня нет плавательной шапки и борцовки Speedo.
Он качает головой, как будто мой случай безнадежен, и уходит почти не хромая. Дверь захлопывается, но мое сердце продолжает бешено биться.
Вечером я перерываю всю комнату в поисках черного слитного купальника для завтрашнего плаванья. Черный цвет означает: я занята делом. Это, конечно не Speedo, у него воротник хомутиком и небольшое отверстие на животе. Но хотя бы держаться на мне он будет лучше, чем раздельный.
И вот в ворохе стрингов я нашла. Но не черный, а красный. Тот, в котором я была в ту ночь в пляжном домике.
Закидывая его в спортивную сумку, я замечаю, что у меня трясутся руки.
Глава двадцать вторая. Кэт
Сегодня пятница, я болтаюсь по коридорам с пропуском в туалет, чтобы потянуть время до конца седьмого урока. Вдруг я замечаю под лестницей первого этажа Мэри с книжкой в руках.
– Разве ты не должна быть на уроке?
Мэри чуть не подпрыгивает от неожиданности, но, увидев, что это я, а не дежурный по этажу, расслабляется.
– У меня… перерыв.
– Ты вышла в туалет или просто прогуливаешь?
Мэри опускает голову.
– Ладно, ты меня подловила. Я не подготовилась к контрольной по испанскому. На прошлом уроке я отпросилась в туалет и теперь прячусь тут до следующего урока. – Она вздыхает. – Тетя убьет меня, когда увидит мои оценки за семестр. По-моему, единственной положительной будет за пение в хоре.
– Тогда ты правильно сделала, что не пошла, только нужно найти другое место, чтобы спрятаться. Дежурные всегда проверяют это место, когда делают обход. Поверь мне, уж я-то хорошо это знаю. – Я оглядываюсь сначала через одно плечо, потом через другое. – На самом деле удивительно, что тебя до сих пор не застукали. Тебе нужно идти к кабинету медсестры и спрятаться там. Притворись, что у тебя судорога или что-нибудь еще.
– Спасибо, – благодарит меня Мэри и встает.
– Так дела с твоей тетей? Лучше?
– Немного. Она снова начала рисовать, хотя по-прежнему со мной не разговаривает. – Мэри качает головой. – Забавно, но я не помню, чтобы я когда-либо ругалась с родителями. Мне так… так неуютно в собственном доме.
Я прислоняюсь к перилам.
– Слушай, а хочешь, мы с тобой вечером встретимся, ты и я?
– А что мы будем делать?
– Давай покатаемся на машине.
– Давай. Это будет здорово.
– Отлично. Я заеду за тобой в 9. – Уже собираясь вернуться на второй этаж, я спрашиваю ее. – Постой, а где твой пропуск? – Я показываю ей свой. Это большая грубо сделанная табличка с выгравированной буквой π, из тех, что вырезают дети в коррекционном классе за дополнительные баллы.
Мэри смущается и отвечает:
– По-моему, учительница просто забыла мне его дать.
– Тогда не ходи мимо классов для лабораторных занятий. Я только что оттуда, и дежурный рыскает как раз там. Выходи через заднюю дверь в спортивном зале и иди мимо библиотеки к кабинету медсестры.
– Поняла, – отвечает Мэри и поворачивается в противоположную сторону.
– Меня еще ни разу не ловили.
Я закатываю глаза.
– Ну, разумеется, моя сладкая.
Я просыпаюсь от того, что Шэп лижет меня в нос. Вскочив с кровати, я подбегаю к окну. На улице уже темно.
– Сколько времени?
Пэт уставился в свой телефон и что-то там проверяет.
– Чуть больше десяти, а что?
Черт-черт-черт!
– Куда ты собираешься? – спрашивает он, когда мчусь сквозь кухню к задней двери за своими ботинками.
– Гулять, – отвечаю я. Слава богу, машина заводится, и я быстро еду к дому Мэри. Какая же я сволочь, что опаздываю, хотя сама ее и пригласила! На светофоре я звоню ей домой, но линия занята.
Я подъезжаю и вижу, как она стоит в темноте на повороте в той же одежде, что и была на ней в школе, маленькая майка в цветочек под паркой.
– Я так виновата, что опоздала, – говорю я, выскакивая из машины, и галантно открываю перед ней пассажирскую дверь. Я чувствую себя последней дрянью. – Я уснула перед телевизором, потом пыталась тебе дозвониться, но у тебя было занято. Меня знобит. – Ты давно меня тут ждешь?