Он берет меня за руку, чтобы мы не потерялись в толпе.
– Им надо было включить это в ознакомительную экскурсию, – смеясь, говорит Алекс.
Я открываю рот, чтобы ответить, но вдруг вижу, как из двойных дверей одного из кафе вываливается группа пьяных парней. Меня охватывает ужас, и я замираю. На мгновение мне кажется, что я вижу его. Майка. Но парень оборачивается, и понимаю, что ошиблась.
– С тобой все в порядке? – спрашивает меня Алекс и нежно обнимает за плечи. Я едва слышу его голос, настолько сильно бьется сердце.
А если бы я действительно встретила Майка? Он бы меня вспомнил? Извинился бы за то… за то, что случилось? Или он считает, что это пустяк. Наверное, так и есть. И он наверняка меня даже не помнит.
Я так напряжена, что мне трудно дышать. Амхерст в нескольких часах езды от Бостона, успокаиваю я себя. Но они все равно могут здесь оказаться. Не такая уж это безумная мысль. Все возможно. Куча молодых людей приезжают сюда развлечься.
Мне перестала нравиться идея, что я буду здесь учиться. Лучше я подам документы в университет на Западном побережье. В Беркли или Лос-Анджелес. Надо сбежать отсюда как можно дальше, чтобы никогда больше не видеть его лицо.
Мне кажется, что теперь я начинаю понимать, через что прошла Мэри. Почему она уехала и почему вернулась. Ей хочется покончить со всем этим. Эта цель для меня недостижима, а вот ей я смогу помочь.
– С тобой все в порядке? – спрашивает меня Алекс.
Я киваю.
– Давай еще прогуляемся, ладно?
Я иду быстрее, и Алекс от меня не отстает.
Вернувшись к себе в комнату, я проверяю телефон и вижу еще одно сообщение от Рива: «Так чем вы там на самом деле занимаетесь? Небось у вас там скука смертная?». Я отвечаю: «Мы только что вернулись с прогулки под снегом! Тут так красиво!».
Вот. Пусть выкусит.
Глава двадцать девятая. Кэт
В пятницу мы с Алексом делаем вид, что тренируемся писать резюме, что лично я считаю глупостью, ведь для поступления никакого резюме не требуется. Но миссис Чиразо не устает повторять, что в «реальном» мире они нам будут очень нужны, поэтому попрактиковаться в их написании нам будет весьма полезно.
Меня это расстраивает, ведь когда я заканчиваю перечислять свои внеклассные занятия, мое резюме выглядит чересчур лаконичным: в нем нет ничего, кроме имени, фамилии и среднего балла, ну еще работы в порту на каникулах. Я быстро переворачиваю лист текстом вниз и заглядываю в резюме Алекса: чего у него там только не написано. И стажировка в отцовской компании, и участие в соревнованиях по десятиборью, работа волонтером в приюте для животных в Бостоне, и даже пение в хоре. Я все еще не написала в своем эссе про маму. Я знаю, что миссис Чиразо злится на меня из-за этого. Она никак не среагировала, когда я упомянула мою пересдачу тестов на прошлой неделе. Я очень надеюсь, что мне удалось преодолеть планку в 1900 баллов. Это поднимет мои шансы на поступление в Оберлин. А теперь это чертово резюме. Придется над ним поработать.
Когда миссис Чиразо выходит, чтобы ответить на телефонный звонок, я наклоняюсь к Алексу и говорю:
– Ну и как Бостон? Заезжал в Беркли?
Алекс отрывает взгляд от своих бумаг.
– Нет, не получилось. У нас было очень плотное расписание.
– Алекс, ну какай же ты дурак! Почему?
– Не вижу смысла.
– Что? Почему не видишь?
Алекс откидывается на спинку стула и стучит ручкой по столу.
– Если бы я собирался получить музыкальное образование, то поехал бы в Университет Южной Калифорнии. Лос-Анджелес – центр музыкального бизнеса. Там делается больший упор не на классическую, а на современную музыку, и мне это больше интересно. – Он качает головой. – Но к чему этот разговор, если я вообще не собираюсь учиться музыке.
– Но ты же это любишь.
– Конечно. Но, как говорит моя мама, нет никаких гарантий, что получив диплом, ты сразу достигнешь успеха. А если я выберу бизнес-курс, я буду устроен. Музыкой можно заниматься и в свободное время…
Я кошусь на него.
– Бизнес? Когда это тебя начал интересовать бизнес?
– Я долго думал, Кэт. С папиными связями я бы мог…
– Но тебе нравится писать музыку, – говорю я. – Конечно, нет никаких гарантий, но это же прекрасно, да? Что нет никаких гарантий! – Я окидываю взглядом комнату. Все смотрят на меня. Наверное, я слишком громко говорю. Я понижаю голос. – Ты должен делать все возможное, потому что ты любишь музыку. К черту всех и вся, у тебя обязательно получится!
Алекс хочет этого. Я точно знаю. Он тянет с ответом, глядя перед собой и обдумывая сказанное. Потом хмурится и говорит.
– Знаешь, даже если я туда поступлю, родители не станут за меня платить. Они не хотят, чтобы я стал голодающим художником. Папа всегда готовил меня к тому, чтобы после университета я работал в его компании.
– Алекс, мне противно это говорить тебе, но ты из богатеньких. У тебя всегда будут деньги, под тобой всегда подстелена соломка! Родители не дадут тебе умереть с голоду без крыши над головой. Отошли документы в Южную Калифорнию. На всякий случай. Вдруг поступишь? Не знаю. А может, и нет. Никогда не слышала твоих песен. – Я пихаю его в бок локтем, и он смеется. – Хватит вести себя как маленький мальчик и попробуй действовать. Что ты теряешь? Они откажут тебе. Ну и что? Тогда утрешься и пойдешь в бизнес-школу, как хочет твой папочка. Но не попробуешь – не узнаешь.
– Наверное.
Я хочу упомянуть Оберлин. Я слышала, что там крутая консерватория, но отказываюсь от этой идеи. Моя жизнь и так сложная. Я кладу руку ему на спину.
– Так вперед. Соберись и действуй. Калифорния или тоска зеленая!
Он скребет затылок.
– Наверное, я все-таки подумаю насчет Беркли. Если я буду учиться в Бостоне, по крайней мере, со мной будет Лилия.
Мне в грудь как будто воткнули булавку.
– Дружище, ты же сам говорил, что в Южной Калифорнии есть специальная программа, которая тебе подходит. Не отказывайся от лучшего ради девчонки!
Алекс выглядит удивленным.
– Что? Я не это имел в виду.
– Разве?
– Нет! И ради бога, Кэт, говори тише. Мне нравится Бостон. Просто… мы здорово провели там время. Вот и все.
– Вы просто друзья. Как мы с тобой.
Он наклоняет голову к плечу и смотрит мне в глаза.
– У меня с Лилией никогда и ничего не было.
Я довольная откидываюсь на спинку стула.
– Пошли документы в Южную Калифорнию. Пора начать делать то, что тебе интересно.
Миссис Чиразо, вернувшись в класс, сразу бросает на меня подозрительный взгляд, как будто знает, что я бездельничаю. И, разумеется, она смотрит на нас с Алексом. Ведь она считает его рыжеволосым ангелочком.
Глава тридцатая. Мэри
В пятницу я задерживаюсь после школы, чтобы присутствовать на консультации по испанскому языку, которую сеньор Тремонт устраивает перед экзаменом в конце семестра. Я первой захожу в класс, на секунду испугавшись, что напутала с датой, но потом десять ребят из моего класса заходят и рассаживаются на привычные с шестого класса места. Это именно те ученики, которых можно ожидать здесь увидеть, которые никогда не разговаривают в классе. Такие же, как и я. Мы в совершенстве владеем искусством таращиться на парту, когда сеньор Тремонт ищет добровольцев для диалога.
Только сеньора Тремонта пока еще нет.
Проходит десять минут, потом пятнадцать. Коридоры опустели и затихли, шум раздается снаружи. Я расстегиваю молнию на школьной сумке, открываю тетрадку по испанскому и пересматриваю то, что сеньор Тремонт давал на сегодняшнем уроке. Другие же куда менее терпеливы. Двадцать минут спустя, один из ребят демонстративно встает.
– Ну и какого…? – говорит он. Несколько человек отодвигают свои стулья, готовые последовать за ним.
Однако, сеньор Тремонт врывается в дверь с мобильным телефоном в руке.
– Mi esposa esta teniendo un bebe![5] – восторженно кричит он, и слова текут быстрее, чем в диалогах испанских мыльных опер, которые он дает нам посмотреть по пятницам.
Ученики пялятся друг на друга. Чего? Потому что мы понятия не имеем, что говорит сеньор Тремонт. Он забыл, что это занятие для отстающих? Сеньор Тремонт сгибается от смеха и переводит для нас свои слова:
– Моя жена родила!
От этой новости настроение в классе в секунду меняется с раздраженного на счастливое. Все хлопают и поздравляют его, пока он засовывает бумаги в портфель и спешит на выход. Из-за всего этого у меня на глаза наворачиваются слезы. Я не знаю почему. Может быть, потому что чувствую, что сеньор Тремонт будет отличным папой. Может, потому что я скучаю по родителям. Возможно, и то, и другое.
По пути из класса, я вижу Лилию на другом конце коридора. Я узнала ее по волосам. Ни у кого в школе нет таких длинных и блестящих волос, как у Лилии Чоу.
Я открываю рот, чтобы окликнуть ее, но тут же отказываюсь от этой мысли. Лилия скорее всего идет в бассейн, чтобы поплавать с Ривом. Я остаюсь на расстоянии, но держу ее в поле зрения. И следую за ней, чтобы увидеть все собственными глазами.
Лилия идет сквозь снег в новое помещение бассейна. Она не воспользовалась боковой дверью, через которую заходили мы, когда она, Кэт и я встречались, чтобы планировать месть, в то время, когда бассейн был еще на ремонте. Вместо этого она прошла по дорожке к двойной двери главного входа в здание. Я вижу, как Лилия, войдя в здание, сворачивает налево в женскую раздевалку.
Мне нужно ехать домой. Я в этом уверена. Но что-то притягивает меня в бассейн. Я много раз хотела прокрасться и понаблюдать за ними, но мне всегда удавалось отговорить себя. Ведь Лилия достаточно подробно рассказывает нам о том, что происходит, когда они с Ривом плавают вместе. Она щедро делится деталями, а я рада ее слушать.
Внезапно, мне хочется увидеть это своими глазами. Их вдвоем. Пока она переодевается, я спешу к бассейну по коридору. Ремонт закончен, и помещение выглядит очень красиво. Они установили доску для ныряния, нарисовали огромную чайку на стене. Потолок сделан из стекла и пропускает много света. Он бликует в прохладной голубой воде.