Я делаю шаг навстречу, но из дверей выходит Рив. У него в руках ее пальто. Он укутывает ее, и они бегут по улице. Рив берет Лилию на руки и сажает в кабину своего грузовика. Похоже, они куда-то спешат. И, прежде чем тронуться, они целуются в губы. Это нежный, долгий поцелуй.
О, нет! Нет!
Я отворачиваюсь. Меня корчит от боли, и я оседаю на землю. Как она могла так поступить со мной?
Все еще сидя на земле, я вижу, как из-за здания галереи выезжает белый джип Ренни и едет в противоположную сторону. За рулем сидит Кэт.
Дрожащей рукой я заправляю волосы за ухо. Мне некуда идти, и я понятия не имею, что происходит. Весь мой мир рухнул.
Может, я успею догнать маму с тетей Бэтт, пока паром не уехал? Я заставлю их взять меня с собой, я больше не могу здесь оставаться. И я бегу, бегу так быстро, как только могу. Ботинки скользят по мокрой дороге, и я кричу, надрывая горло.
– Подождите меня! Подождите! – знаю, что они не могут меня услышать, ведь я слишком далеко, но мне нужно что-то делать.
Я вбегаю на паромный причал. Обычно он хорошо освещен, но сейчас тут полная темнота. Я смотрю на стоянку, но машин там нет. Толстая металлическая цепь загораживает вход. Яркие огни, обычно освещающие сходни, не горят. Рейсов больше не будет. Мама с тетей Бэтт уехали на последнем пароме. Уехали.
Я падаю на колени и воплю так, что дрожат листья на деревьях.
Мне конец. У меня внутри ничего не осталось. Я так больше не могу. Не могу. Я встаю на ноги и начинаю подниматься на гору. Я знаю, что мне делать. Давно уже пора. На этот раз никто меня не остановит.
– С тобой все в порядке?
Я стою рядом с джипом и вижу свое отражение в стекле. На мне не нарядное платье, а мокрые джинсы и влажная белая футболка, вся в грязи и иле, она облепляет складки жира на моем животе. Я опускаю глаза и вижу мои старые кроссовки, из которых сочится вода.
Мне хочется ответить Ренни, но я не могу. Я захлебываюсь слезами. Она зовет меня сесть в машину. Я не двигаюсь. Она открывает передо мной дверь, и я залезаю внутрь.
– Где ты живешь? Где твои родители?
Я пытаюсь ей ответить, но из моего рта не доносится ни звука. Как будто меня что-то душит. Как будто что-то обвило меня за шею и давит. Я чувствую, как мои глаза вылезают из орбит, легкие горят от недостатка кислорода.
Ренни напугана. Я это вижу.
– Дыши. Все будет хорошо. Просто дыши.
– Дыши! Дыши!
Я и сама этого хочу. Мне очень хочется втянуть в себя как можно больше прохладного воздуха, но веревка, обвитая вокруг моей шеи, жжет кожу. От недостатка кислорода у меня кружится голова. А еще она кружится от того, что я качалась на веревке, подвешенная к потолку, пока мама ее не перерезала.
– Моя дорогая девочка! – рыдает мама, наклоняется и целует мое лицо. Ее щеки мокрые от слез.
– Зачем? Зачет ты это с собой сделала?
Я поворачиваюсь к Ренни, и понимаю, что могу говорить, но странным, сдавленным шепотом.
– Рив… – глаза Ренни становятся круглыми. – Это сделал со мной Рив. Он виноват.
Я вижу, как сжимаются на руле ее руки. Она так напугана, что даже не может смотреть в мою сторону.
– Я… Я отвезу тебя в больницу.
– Держись, малышка! – хрипло кричит мама. – Скорая уже едет! Держись! Я с тобой.
Я пытаюсь, но это трудно. Я чувствую, что ускользаю. Мне не хочется умирать. Я не хочу. Но именно это и происходит.
А потом я покидаю свое тело и взлетаю к потолку. Я вижу, что мама держит меня, пока едет скорая помощь. Вижу, как врачи вырывают меня у нее из рук, а мама не хочет меня отпускать. Она уже знает. Я умерла.
– Что ты делаешь? – кричит Ренни. Она в ужасе. Она вжалась в дверь, чтобы быть как можно дальше от меня. Она не смотрит на дорогу, не следит за поворотами.
Я чувствую, что становлюсь горячей. Это похоже на огонь. Такого со мной еще никогда не было. Я закрываю глаза, и все становится белым, как раскаленное солнце. Я едва слышу Ренни. Вот он, мой шанс перепрыгнуть через пропасть. Какое облегчение это сделать. Уйти.
Глава шестьдесят вторая. Лилия
Мы с Ривом бесцельно едем и молчим. Лишь иногда кто-то из нас восклицает.
– О господи! – настолько безумным нам все это кажется.
Я не спрашиваю, куда он едет. Пусть решает сам.
Мы останавливаемся посреди леса. Вокруг темно и тихо. Рив ставит машину на ручник и выключает фары, но двигатель работает, чтобы нам было тепло.
Хотя мне и так не холодно. Кажется, что мы заперты внутри огромного снежного шара. Он отстегивает ремень безопасности, и я делаю то же самое. В ту же секунду мы бросаемся друг к другу. Я целую его в губы так сильно, как только могу, а он крепко прижимает меня к себе. Мне хочется наверстать все, что было упущено, и, кажется, ему тоже.
Я не могу насытиться его поцелуями, мне мало того, что я его обнимаю.
Я снимаю с него куртку, а он стаскивает с меня пальто. Рив поднимает меня с сидения и сажает к себе на колени. Моя спина прижимается к рулю. Машина гудит, но мы не обращаем внимания.
Он слегка отстраняется и со страхом говорит.
– В тот день я ушел от тебя, лег в кровать и слушал грустную музыку.
Я продолжаю целовать его лицо, глаза, щеки.
– Какую? – Он поднимает глаза к потолку. – Ну… черт! – Он издает нервный смешок. – Рейдиохед. Бек. Больше не помню.
Я осыпаю поцелуями его шею и ухо.
Рив ежится.
– Если бы я знал, что ты пришла, я бы сломя голову побежал бы к двери и познакомил бы со своей семьей. – Вдруг он отстраняет меня, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала. Я не приглашал Ренни. Она сама пришла.
Я роняю голову ему на грудь и прижимаюсь к нему. Мне не хочется ничего разрушать в этот момент, но я должна сделать признание. Должна открыть ему правду.
– То, что она сказала на вечеринке…
Он приподнимает мое лицо, чтобы видеть его.
– Забудь.
– Рив, пожалуйста. Дай мне закончить. Я…
– Не надо. Ничего не надо. Не говори. Не хочу слышать, что было раньше. Мне нужно лишь знать, как ты сейчас ко мне относишься.
– Да, – говорю я и, сделав паузу, добавляю. – Я твоя.
На его лице расцветает улыбка, его губы скользят по моей шее и приникают к моим. Они нетерпеливые, как и мы сами этой ночью. Я уже не помню, что хотела сказать. Мне так хорошо. И теперь никто не может нас остановить.
Глава шестьдесят третья. Кэт
Взять фотографии оказалось легче легкого. Я проникла в галерею, взяла их из шкафчика в туалете, выскользнула обратно и пошла искать брата.
Пэт с друзьями отправился в поход. Я примерно знаю, где это. Неподалеку от обрыва на окруженной лесом поляне, на которую он наткнулся во время своих гонок по пересеченной местности на мотоцикле. Я оставляю машину как можно ближе к месту пикника и отправляюсь в лес в платье и на каблуках. Деревья растут так густо, что снега на земле почти нет.
Наконец, я их вижу. Они веселы и пьяны и жгут костер, а вокруг адский холод.
– Кэт, – говорит Пэт, вставая с бревна, на котором сидел. – Что случилось?
Я подхожу к костру и швыряю в него пачку фотографий Ренни.
– Кто-нибудь, налейте мне виски.
Рикки протягивает мне свою бутылку. Я залпом выпиваю ее до дна.
Потом, пока все продолжают веселиться, я сижу тихо и каждые несколько минут пишу Ренни сообщения.
«Где ты? Дай мне знать, что с тобой? Ренни, какого черта ты не отвечаешь?»
Потом сквозь треск горящих дров, разговора и Лед Зеппелин, мне кажется, что я слышу сирену. Как будто едет пожарная машина или скорая помощь. Не могу определить. Но у меня по спине бегут мурашки. Я смотрю на телефон. Ренни не ответила ни на одно из моих сообщений. У меня появляется очень нехорошее предчувствие.
– Замолкните все на секундочку!
Пэт смеется. Он сидит напротив меня на свернутом спальном мешке и жарит на костре насаженную на палку сосиску.
– Тебе что, Снежный человек примерещился?
Кое-кто тоже смеется над его шуткой, а остальные не обращают на меня никакого внимания и продолжают разговаривать.
Я отхожу от них на несколько шагов и прислушиваюсь. Теперь мне кажется, что сирен две. Или даже три. Я подбегаю к радиоприемнику, который кто-то захватил с собой и глушу его прямо посреди убойного гитарного соло Зеппелинов. Кто-то начинает возмущаться.
– Я не шучу! Заткнитесь!
Что-то в моем голосе заставляет их всерьез отнестись к моей просьбе. Они закрывают рты. И теперь мы все это слышим. Как будто все без исключения пожарные машины едут к месту, где случилось что-то страшное.
– Рикки!
Я бегу к его мотоциклу и так быстро, как только могу, надеваю на себя шлем. Никто не знает, что делать, но Рикки, добрая душа, не раздумывает ни секунды. Мотор ревет, и мы несемся вперед, оставляя за собой шлейф из опавшей хвои и снега.
Мы едем на звук. Это недалеко. Но мы не можем подъехать близко. Одна из пожарных машин стоит поперек дороги. Я соскакиваю с мотоцикла и мчусь на обочину к пожарному, который натягивает оградительную ленту. Мне кажется, что в нескольких десятках метров впереди светится скала. Я смотрю вниз и вижу, что в расщелине сияет огромный огненный шар. Кажется, как будто сама вода горит.
– Что случилось?
Он глядит на меня так, будто я праздна зевака, жаждущая посмаковать подробности, и поворачивается ко мне спиной.
Я хватаю его за руку.
– Кто это? Там случайно не белый джип? – Едва услышав про джип, он мгновенно разворачивается ко мне уже с совсем другим выражением лица.
Я падаю на колени и начинаю выть, как дикое животное.
Глава шестьдесят четвертая. Лилия
Я просыпаюсь и вижу, что начинает рассветать. Моя голова лежит у Рива на груди, он обнимает меня рукой за плечи. Часы на приборной доске показывают 7:07. Боже.
Я пробую встать, Рив ворочается, но не просыпается и не отпускает меня. Он только крепче прижимает меня к себе, и я на мгновение сдаюсь. Он похож на маленького мальчика. Да, это того стоило. Теперь я знаю, что не смогла бы без него жить. Мне будет трудно, но я объясню Мэри и Кэт, что у меня и в мыслях не было, что такое сл