Спрятав подаренный мне предмет в свой персональный вневременной сейф, я проследовал за хозяином к выходу из башни. Там мы тепло попрощались и расстались весьма довольные друг другом. Я – от свалившегося на мою голову нежданно-негаданно счастья в виде массивного куска гранита, ну и, конечно же, чудесного кольца. Мастер Бойунг ликовал оттого, что посох Алефа теперь вновь занял свое законное место, при этом его драгоценной коллекции редкостей и диковинок был нанесен самый минимальный урон. Вряд ли его настроение оставалось бы таким же безоблачным, узнай он об истинной ценности отданного мне художественного шедевра и о том, какую груду «реального золота» он мог бы огрести за него в Мире Рынка. Очень надеюсь, что никогда не узнает. В противном случае, в моем весьма небогатом списке врагов появится еще одно имя…
В башню Учителя я вернулся лишь под вечер по местному времени. Хозяина, как и ожидалось, я не застал. Мастер удалился по каким-то своим делам, о чем предупредил меня еще во время обеденной трапезы. Таким образом, до моего завтрашнего отбытия на Землю никаких дополнительных инструктажей и прочих промываний мозгов не предполагалось. Хотел навестить матушку Орифину, а заодно проведать Серого, но передумал. Лучше сделать это после окончания операции, поскольку к любящим существам нужно приходить надолго, а не заглядывать на пять минут, чтобы, разбив сердце, вновь исчезнуть неведомо на какой срок.
Отужинав в собственных апартаментах, я тут же завалился в кровать, чтобы в очередной раз с головой погрузиться в свое недавнее прошлое.
Глава 10
– Отлично, мой мальчик, на сей раз дракон у тебя получился отменный! – восхищенно воскликнул мастер Рене.
Это был худощавый рослый шатен с зелеными, словно изумруды чистой воды, глазами. Насколько было известно Малу, преподавателю магической виртуальной и материализованной пластики было за сто, но он предпочитал выглядеть двадцатилетним юношей. К тому же, в отличие от своих остепенившихся ровесников, мастер Рене не растерял молодецкого задора и удали, он обожал проводить время в каком-нибудь кабаке в кругу веселых собутыльников и распутных женщин, отчего иногда надолго пропадал из башни Учителя, манкируя своими обязанностями преподавателя магопластики.
В данный момент художник и его ученик находились в одной из локаций башни, выделенной мастеру Рене в качестве художественной мастерской и временного пристанища.
Висевший в воздухе десятиметровый летающий ящер, созданный буйной фантазией Мала, был почти безупречен с точки зрения формы. Что касается содержания, несмотря на всю свою видимую мощь, это все-таки был не более чем фантом. Приступить к постижению искусства материализации виртуальных сущностей мальчику предстояло еще нескоро. Пока он всего лишь осваивал под руководством уважаемого мэтра Рене основные приемы управления формой и цветом.
После традиционного выражения восторженных чувств по поводу очередного творения своего ученика мастер Рене, со свойственной ему импульсивностью, к бочке славословия в адрес талантливого мальчика начал подмешивать капля за каплей деготь едких замечаний критического свойства:
– Мал, тебе уже двенадцать лет, и глаз у тебя верный, и подмечаешь ты многие детали, которые ускользают даже от моего внимания. В таком случае, почему надлобные бугры твари у тебя неодинаковые? А пропорции тела! Не кажется ли тебе, что при такой длине туловища, на таких крылышках чудище, если и поднимется в воздух, далеко не улетит? Также обрати внимание на цвет радужной оболочки глаз – у настоящих драконов этого вида она не желто-зеленая, а янтарная. Короче говоря, у тебя получился некий гибрид болотной виверны, обитающей в мире Калуши, и золотистого дракона из измерения Зензанга. Пять минут тебе на устранение всех недоработок.
Возгордившийся поначалу Мал после критических замечаний мастера Рене заметно поскучнел и слегка даже обиделся. Затем отошел в сторонку и начал колдовать над своим детищем. Действительно, с пропорциями он малость напортачил и симметрия не на высоте – кроме надлобных бугров пришлось немного подправить роговые выступы на голове дракона и оттянуть книзу правую скулу.
Пока ученик выполнял работу над ошибками, мастер Рене присел на одну из травяных кочек, извлек из кармана курительные принадлежности, плотно набил трубку смесью табака и особенных трав, известных одному ему, раскурив, жадно затянулся ароматным дымком и задержал дыхание, стараясь как можно полнее получить кайф от первой затяжки. Почувствовав легкое покалывание в висках, он выдохнул и тут же испытал прилив душевных сил. Мир вокруг стал вдруг ярче, краски насыщеннее, предметы более четкими, мысли в голове потекли плавным упорядоченным потоком.
– Прекрасно. А теперь, малыш, – обратился он к ученику, заметив, что тот вполне справился со своим заданием и молча дожидается его дальнейших указаний, – сделай из своего дракона… ну, например… корову. Пусть это будет не мгновенная трансформация, а плавное пошаговое перетекание. Ограничься двумя сотнями промежуточных переходов и зафиксируй каждый из них.
Мал едва заметно поморщился, когда наставник назвал его малышом – в свои двенадцать он считал себя уже вполне взрослым и самостоятельным человеком и не терпел разного рода сюсюканье и чрезмерную опеку, за что неоднократно отчитывал заботливую Орифину. Однако делать замечания мастеру Рене он не решался, поскольку глубоко уважал этого человека и был готов простить ему любую фамильярность. Впрочем, совсем скоро он уже позабыл обо всем кроме предстоящего задания и, зажмурив глаза, с головой погрузился в расчеты и вычисления, связанные с предстоящей трансформацией виртуального дракона в иллюзорную корову.
Через пару минут соответствующее заклинание было готово, и Мал чуть слышно принялся озвучивать полученную формулу. В результате от дракона отделилась первая его копия, еще мало отличимая от оригинала, затем вторая и так далее. Вскоре перед мастером и его учеником выстроилась ровная шеренга весьма забавных объемных изображений, последнее из которых было обыкновенной крестьянской пеструшкой с огромным выменем, маленькими рожками и откровенно недоумевающим взглядом, словно обиженная животина силилась найти отгадку на животрепещущий вопрос: «Что это такое со мной, гордым драконом, сотворили проклятые колдуны?»
Одного взгляда, брошенного мэтром Рене на конечный результат магических манипуляций ученика, было вполне достаточно, чтобы ввести его в состояние необузданного веселья. А когда он внимательно пробежал взглядом по всей шеренге, то разразился гомерическим хохотом, уронил в траву еще дымящуюся трубку и сам вслед за ней едва не грохнулся с травяной кочки. Особенно вдохновлял мэтра весьма забавный гибрид дракона и коровы, находящийся в самом центре шеренги промежуточных фигур.
Сам создатель шедевра в это время стоял и тупо переводил взгляд со своего творения на корчащегося в припадке необузданного веселья мастера магической пластики и ломал голову над тем, стоит ли ему обидеться или также весело расхохотаться.
Впрочем, окончательного решения мальчик так и не успел принять, изрядно повеселившийся мэтр Рене поднялся с земли, высморкался в платок, после чего обратился к нему со словами:
– Спасибо, дорогой друг, потешил. Теперь обрати внимание: вполне вероятно, именно так перерождался бы гордый дракон, согласно эволюционной теории развития живых существ, окажись он на вегетарианской диете. В этом случае ему было бы выгодно стать коровой. В то же время, согласно все той же теории, из коровы вполне мог бы получиться летающий монстр, случись буренкам одичать до состояния звероящера. Впрочем, все это лирика. Нас с тобой, как людей, обремененных художественным вкусом, интересует прежде всего эстетический аспект твоего творения. Только что ты, не особенно задумываясь, получил пару сотен промежуточных нечто, обладающих в той или иной степени признаками дракона и коровы, то есть существ, в реальной жизни не существующих. О чем же это свидетельствует, мой уважаемый коллега?
Мальчик, конечно же, любил, когда взрослые, а особенно преподаватели, относились к нему, как к равному, и называли «коллегой», «оппонентом», «другом», а лучше вместе с эпитетом «уважаемый» или, на худой конец, «дорогой». Однако с мастером Рене следовало держать ухо востро, поскольку никогда не знаешь наверняка: издевается тот над своим «уважаемым коллегой» или действительно желает услышать чужое мнение.
На всякий случай Мал внимательно посмотрел наставнику в его источающие искреннюю заинтересованность глазищи и только после этого рискнул открыть рот.
– Это говорит о нашей с вами способности к абстрактному мышлению, мастер Рене…
– Абсолютно верно, мой мальчик! – восторженно воскликнул учитель магопластики. – Это именно то, что я и хотел от тебя услышать. Способность к абстрактному мышлению, да еще вкупе с чувством юмора – вот то, что возвышает создание разумное над всеми прочими примитивными тварями. Остальные различия суть производные от этих двух. Хотя многие из наших коллег-магов с этим суждением вряд ли согласятся. С упорством книжных червей они примутся копаться в тонкостях современной физиологии, психологии, антропологии и прочих логий, приводить тысяча и одно определение разума и миллион признаков истинной разумности. Но уверяю тебя, Мал, если при виде гибрида дракона и коровы тебе не приспичило безудержно расхохотаться, значит, ты существо примитивное, неразумное, даже если твои благородные седины украшает почетная шапка…надцати академий. – Мастер Рене вновь громко рассмеялся и, обведя рукой окружающее пространство, продолжил рассуждать вслух: – Взгляни на это небо, на пылающий шар, дарящий живительное тепло всему живому, на змеящуюся между невысоких холмов и широких лугов реку, на дальний лес, который как бы уходит за горизонт, хотя никакого горизонта в истинном понимании этого слова не существует. Короче говоря, этот мир, так же, как твои дракон и корова, – некая относительно недолговечная иллюзия, созданная в меру таланта хозяина башни. Конечно же, Учитель способен создать и нечто большее, но его возможности все-таки весьма и весьма ограничены. Пожелай он, например, сотворить целую вселенную или хотя бы отдельную солнечную систему в замкнутом пространстве, размером в кубический парсек, у него ничего не получится. Впрочем, такое невозможно даже в том случае, если усилия всех сущих в Межмирье магов объединить в мощный эгрегор. Выдавить во вневременье полость, равную по своему объему хотя бы солнечной системе мира Аурениуса, мы не в состоянии…