– Твоя сила зависит лишь от тебя. У тебя есть энергетический запас. Насколько я знаю, ты была прекрасной ведьмой при жизни, так что разбираешься, – королева кивнула, – Твоим оружием может стать даже это перо.
Асшара подбросила перышко и с силой махнула кистью в сторону стены. Перо сорвалось с места и врезалось острым концом в камень, как дротик для дартца. От него даже побежали тонкие трещинки. Асшары расслабила руку, напряжение спало и перышко медленно опустилось на пол.
– Как ты это сделала? – пробормотала женщина.
– Ты научишься. Причем в ближайшее время. Я намерена возиться с тобой следующие несколько лет. Вопрос номер один. Как мне тебя звать? «Мама» определенно не подходит.
– Ты моя дочь. Зови меня моим настоящим именем. Ева. – левая бровь девушки дернулась, на лице появилась насмешливая улыбка, но она промолчала.
– Хорошо. Тогда приступим, Ева, – Асшара подняла обе руки и все перья, беззвучно перекатывавшиеся вокруг, взмыли в воздух.
– Ты так хочешь от меня избавиться? – Ева склонила голову на бок, в ее взгляде проскользнуло разочарование.
– Направь эмоции в силу, представь ее цвет, форму, даже запах, – проигнорировав вопрос, продолжила урок девушка. – Представь, как она действует. Вложи в свои движения все, что есть у тебя внутри.
Перья за спиной Асшары задрожали, закрутились медленным танцем. Какое-то время Ева разглядывала их, а потом взяла одно приятное пушистое перышко, после чего все остальные опали.
Королева представила, как холодный зимний ветерок голубоватой дымкой поднимает перо, напрягла руку, направляя все, что было внутри на перышко, но оно не взлетело, не врезалось в стену, как от одного ленивого движения пальцев Асшары, а лишь еле двинулось. Ева вообще была не уверена, что сопричастна происходящему, скорее ветер с улицы, который переворачивал перья, скользившие по полу.
После тридцати попыток королева суккубов быстро сбилась со счета, Асшара покачала головой, сказала прекратить, и подошла к корзине с яблоками. Там были и кислотные зеленые, и золотистые, и яркие красные. Сначала она поводила рукой, выбирая, а потом взяла твердое алое яблоко, по размеру больше ее собственного кулака. С фруктом в руках она вернулась к Еве, глядя на то, как мать, игнорируя ее требование прекратить, продолжала безрезультатные попытки.
– Прекрати, – процедила Асшара, стараясь сдержать закипевшее раздражение.
– Но…
– Я сказала прекрати! – верхняя губа девушки непроизвольно дернулась и, чтобы хоть как-то себя успокоить, она закрыла глаза, считая удары своего сердца.
Опустившись на холодный пол напротив матери, Асшара покрутила в руках тяжелое яблоко, перекатывая его с ладони на ладонь, подбросила в воздух, поймала…
– Ты не чувствуешь свою силу, – еще один нервный бросок. – Ты просто напрягаешь руки, а нужно вкладывать в свои движения приказ, – Асшара снова подбросила яблоко в воздух, и оно само собой разделилось на дольки, которые послушно выстроились в ряд между матерью и дочерью. – Прикажи перу, подчини его своей воле. Сможешь, – устроим перерыв, и это яблоко твое. Насколько я помню, – уголки ее губ надменно приподнялись, – это твой любимый фрукт. А до тех пор пока ты этого не сделаешь, – улыбка тут же исчезла, уступая жесткости и строгости, – ты не выйдешь отсюда.
– В первый и последний раз, когда я использовала силу, я ослабла, не могла двигаться. – Ева опустила руки. – Я никогда не смогу это сделать…
– Прекрати бояться самой себя! – Асшара чуть не скривилась от лицемерия, сквозившего в каждом ее слове.
– Будто это так просто!
– Пока не сдвинешь перо, не выйдешь отсюда, не будешь ни есть, ни пить, ни спать…
– Ладно, ладно! – произнесла Ева.
Воздух был прозрачным, как стекло, и в то же время казался таким же острым. Ева собралась с силами и напрягла руки. Она направила все свое желание на проклятое перышко, но оно не двинулось с места ни на сантиметр, даже ветер с улицы не помогал. Ева зашипела, ее пальцы тряслись не то от напряжения, не то от злости. Так проходили минуты. Долгие и мучительные. Руки королевы сводило, началась судорога, и тогда она сдалась. Откинулась назад, опираясь на руки.
– Не могу.
– Разве? – Асшара оскалилась, скрестив руки и наклонившись к матери. – Обернись.
Ева подчинилась, увиденное поразило ее – все перья, что были у нее за спиной парили в воздухе, будто подвешенные на тонкие ниточки. Это походило на инсталляцию в музее современного искусства с глубочайшим смыслом и в то же время наделенную божественной эстетикой. Несколько мгновений они любовались волшебным зрелищем, а потом перья дрогнули, напряжение, державшее их, пропало, и они начали медленно опускаться на пол.
Усталость сразу дала о себе знать. Хорошо, что Ева сидела, иначе неминуемо бы упала. Голова стала чугунной, веки потяжелели настолько, что было трудно даже моргать.
– Вот теперь можешь съесть, – Асшара пододвинула к матери дольки яблока. – То, что с тобой сейчас происходит, я называю откатом. Поешь и тебе сразу станет лучше.
Ева постаралась протянуть руку, но та повисла безвольной плетью. Сдержав ухмылку, девушка взмахнула кистью руки, и долька сама подлетела к губам ослабшей королевы. Медленно она откусывала по маленькому кусочку и так же медленно жевала, после чего через силу сглатывала. Когда последняя долька закончилась, Ева откинулась на спину, наслаждаясь прохладой камня. Как и сказала Асшара, стало легче, тяжесть, если не ушла совсем, то хоть чуточку отступила.
Щелкнув пальцами, девушка приманила к себе еще одно яблоко и надкусила его, наслаждаясь сладким соком на губах. Она не спешила и не торопила Еву, которой нужно было время, чтобы прийти в себя. Асшара доела яблоко, поднялась на ноги и, подойдя к подоконнику, положила на него огрызок, после чего отошла чуть в сторону, чтобы не спугнуть птиц. Пение, доносившееся с веток неподалеку, прервалось, и две пташки приземлились на подоконник. Они осторожно осмотрели остатки яблока, и вот одна из них, самая смелая, попробовала его на вкус. Не найдя подвоха, они с удовольствием принялись за лакомство, не обращая внимания на наблюдавшую за ними девушку.
– Вставай, чего развалилась, – сказала Асшара, когда одна из птичек опрокинула огрызок с подоконника.
– У меня нет…
– Вставай, – требовательно повторила она и одним взмахом руки заставила Еву встать. Та пошатнулась, но, к собственному удивлению, устояла на ногах. – Это было не сложно, верно?
– Как… Как мои силы так быстро восстановились?
– Когда-то давно я столкнулась со схожей проблемой, – девушка положила руки в задние карманы джинс. – Двигаешь перышко и падаешь в обморок. Но я поняла, в чем была проблема. В этом, – она показала пальцем на свою голову. – Я убедила себя в том, что телекинез невероятно сложен, что он отнимает все мои силы. Как только я перестала думать том, сколько усилий я прилагаю для концентрации внимания, я перестала уставать. Это должно стать для тебя таким же обыденным действием, как и дышать. Сейчас ты вкладывала силы и эмоции в движения, и это правильно. Поначалу. Потом ты должна делать это легко, не задумываясь.
– Но на балу ты была зла, в ярости. Почему тогда ты не потеряла сознание?
– Ты не поняла меня, – Асшара устало потерла переносицу и, подойдя к стене, облокотилась на нее, не находя в себе сил стоять ровно. – Эмоции, которые ты вкладываешь, делают тебя сильнее, подпитывают, но не являются фундаментом. Это как притоки реки. Но ведь питает ее источник.
Подняв руку, Асшара несколько секунд разглядывала линии на своей ладони, а потом сжала пальцы в кулак. Перья, до этого смиренно лежавшие на полу, подорвались с места и собрались в кучку прямо перед девушкой. Разорванная ткань обволокла их, и нитки обратно слились воедино.
– Но как? – не скрывая восхищения ахнула Ева.
– Я порвала ее, – подушка приглушенно упала на пол, – разорвала связь между атомами, но, если очень постараться, между ними вновь может возникнуть связь. Волокна начали сплетаться заново. Она, считай, срослась.
Несмотря на небрежность в словах, Асшара выглядела уставшей. На ее лбу выступили капельки пота, кончики пальцев расслабившейся руки мелко подрагивали.
– На это уходит намного больше сил, ведь я контролирую каждое соединение. Это не просто сдвинуть что-то. Строить намного сложнее, чем ломать. И ты тоже должна об этом знать, как никто другой.
– Долго ты будешь мне припоминать?!
– Да, ведь уже целых два дня прошло! Чего это я? – Асшара криво усмехнулась и, игнорируя ученицу, подошла к корзине с яблоками, чтобы съесть еще одно.
В зале стало холоднее. Солнце давно зашло за горизонт, и три луноликие сестры брели по небу, изредка прячась за рваными облаками. Ева уже устала, но, что было еще важнее, вымоталась Асшара. Она хотела оказаться наедине с собой, обдумать все то, что не давало ей покоя или просто помолчать, глядя в темноту перед собой.
– На сегодня хватит, – девушка отправила недоеденное яблоко на подоконник, чтобы его потом доели птицы. – Завтра в то же время и в нормальной одежде!
– Асшара!
– Да?
– Спасибо, – Ева подошла к дочери, протянула было руку, чтобы коснуться ладони, но так и не решилась.
– Я тебе должна, – отрезала Асшара, но уже проходя в дверной проем, бросила через плечо: – Я рада, что у тебя получилось.
Какое-то время девушке понадобилось побыть наедине с собой в тишине и покое. Зайдя в свою часть дворца, она опустилась на ступени и положила голову на колени.
– Мари, – жалобно позвала она.
Не прошло и минуты, как девушка появилась из-за поворота. Несколько секунд она изумленно смотрела на наследницу престола, а потом опустилась рядом и положила руку на поникшее плечо.
– Мне стоит что-то спрашивать?
– Нет.
– Позвать кого-нибудь?
– Нет, – Асшара помедлила. – Расскажи что-нибудь.
– Тебя искал Рагнар. Я сказала, что ты занята, и он попросил сказать ему, когда ты будешь у себя.
– Позже.