– Ларина, хватит, – Рагнар коснулся ее руки, желая остановить девушку, но она оттолкнула его.
– Нет, я скажу! Вы напугали Асшару ее силой, а не помогли. Вы оберегали нас? Так это вышло нам боком! Может, если бы нами изначально занимались Маркос и…
– Довольно! – Люцифер оперся руками о стол, с холодной злобой глядя на внучку. – Ты сказала достаточно.
– Что, уже не так рады, что взяли меня под свое крыло? – ядовито прошипела девушка. – Как жаль, что за эти месяцы я перестала ненавидеть сестру, верно?
– Тебе и правда стоит остановиться, – вмешался Рагнар, – хотя, должен отметить ее правоту.
Люцифер и Ларина резко повернули головы к Иакулату, который все это время сидел в кресле для гостей с идеально ровной осанкой. Сейчас он наклонился вперед, оперев локти на колени. Он смотрел на собственные ладони, нахмурив брови.
– А разве она сказала хоть одно лживое слово? Мы пошли на все это лишь потому, что не видели иного выхода. Вы не делали ничего. Совсем. Брат наш учитель? Простите, но это просто глупо с вашей стороны. Посмею предположить, что мой дядя просто хотел пристроить куда-нибудь сына, а вы нашли идеального кандидата нам в няньки. Только вы слишком плохо его знаете. Велиал никогда не плыл по течению, даже когда его принуждали.
Рагнару определенно пришлось сделать над собой усилие, чтобы высказать свое мнение. Ларина шумно выдохнула, на ее губах появилась слабая улыбка. Вот теперь она узнавала его, того Рагнара, которого любила когда-то. Он, словно феникс, возрождался из пепла.
– Ты идешь по скользкой дорожке, – предупредил Люцифер. – Одно мое слово и…
– Вы превратите мою жизнь в ад? – Иакулат криво усмехнулся, качая головой. – Вы не убьете меня, а с остальным я справлюсь. Да и пойдете ли вы против любимой дочурки, которая и так уже разочарована в вас?
– Да как ты смеешь говорить со мной в подобном тоне?!
– Смею. Возможно, я не прав, – Рагнар пожал плечами, поднимаясь на ноги. Он был выше Люцифера и теперь с нескрываемым удовольствием смотрел на него сверху вниз, – но я верю в то, что говорю. И верю в то, что делаю. А что еще важнее, знаю, что мне доверяют. А теперь извините, но мы с Лариной устали, нам надо промыть раны, а потом проверить Велиала и Асшару.
Он взял подругу за локоть и, не дожидаясь ответа, подвел ее к двери. Дернув за ручку, Рагнар попытался провернуть ее, но та не поддалась. Опустив глаза, он увидел голубоватую дымку. На секунду он позволил себе испугаться, но потом вспомнил, что в ответе не только за себя, но еще и за Ларину. Пусть она и отвечала дерзостью повелителю ада, без разрешения уходит он. И тогда Рагнар просто исчез в коконе вулканического пепла. Он не передумает, не извинится, и не позволит Люциферу выбить это из них.
Войдя в свою комнату, он отпустил девушку, подошел к барному столику с небольшим запасом алкоголя и плеснул себе виски, который выпил одним жадным глотком. Буркнув: «Ты тут не один» – Ларина налила и себе, после чего, прислонившись к стене, сползла на пол. Они оба понимали, что только что переступили, нет, перебежали ту грань дозволенного, которую Люцифер и так отодвинул для них, разрешив отправиться в Ватикан.
Ларине было страшно. Она всегда говорила, а потом думала, и сейчас, высказав все так, как есть, она и не представляла, что за этим последует. Она боялась не только гнева семьи, она боялась, что же с ними сделают после этой выходки. Стоя перед Люцифером, девушка увидела в его глазах необузданную ярость, гнев, который она видела в глазах Асшары, когда та теряла контроль. А что будет, когда правитель ада отпустит с поводка своих демонов, она знать не хотела.
– Эй, – Рагнар опустился перед ней на корточки, как перед маленьким ребенком, – ты как?
– Нам конец.
– Да, наверное, – согласился он. – Но врать было бы глупо. Мы врали достаточно долго, чтобы теперь иметь право сказать правду.
– Правду, – Ларина горько усмехнулась. – Кому она нужна? Явно не этой семье. Они живут во лжи, распространяют ее и… – она закрыла лицо ладонями, тряся головой. – Они уничтожат нас.
– Что они могут сделать? Убьют? Не смеши меня.
– Есть наказания хуже смерти, – девушка отняла руки от лица, вскидывая на него взгляд, полный отчаяния. – Они запрут нас и сделают все, чтобы мы подчинились. Знаешь как отец смог усмирить силу Асшары в свое время? Он запер ее в четырех стенах, даже не выпускал на улицу. Там не было окон, не было часов. Она даже не знала, сколько прошло времени. Уверена, он научился такому подходу у Люцифера.
– Они не… – Рагнар осекся. Паника подступила к горлу, заставляя сердца биться быстрее. – Мы не поддадимся.
– Они сломают нас. Века. Века тьмы. Мы не выдержим и…
– Значит, мы не дадим им поймать нас. Мы придумаем, как выкрутиться.
Люцифер буравил взглядом двери кабинета. Он был уверен, что, если возьмет под крыло Ларину, сможет сделать ее мягкой и податливой, ведь он должен был стать для нее тем добрым волшебником, который покажет ей, что такое любовь и забота. Люцифер был уверен, что Рагнар так и останется подчиненным Асшаре, которая в свою очередь должна была боготворить обретенную семью. Они трое под опекой Велиала, мальчишки, которого оторвали от любимого дела, должны были заниматься своими тренировками в безопасности, но все пошло совсем не по плану. Из-за Леди Исиды. Она сделала им предложение, открыла дверцу золотой клетки, сказав, что научит летать, и они с радостью согласились. Они врали, не краснея, лишь бы иметь возможность рассекать воздух своими неокрепшими крыльями. И теперь они ни за что не вернутся в клетку, даже если пообещать им, что их будут отпускать полетать; даже если сказать, что в небе их ждут соколы и орлы, жаждущие их крови. Они почувствовали вкус свободы и ветра, и теперь никогда не забудут его.
Зарычав, Люцифер швырнул лампу в стену, смел все, что стояло на столе и направил волну голубой силы в окна, беспощадно разбив их.
– Я говорил тебе, – Круент беззвучно вошел в кабинет, ничуть не боясь отцовского гнева. – Я говорил тебе, что Ларина никогда не будет прыгать с тумбы на тумбу, что в Рагнаре взыграет уверенность в себе и гордость, через которую он не переступит, что Асшара сама сможет перебороть этот страх, и что Леди Исида обязательно вмешается, но ты, как всегда, решил, что знаешь лучше.
– И я ответил тебе, что сделаю все, чтобы уберечь Асшару, – огрызнулся Люцифер. – Она больше не покинет дворца. Я заберу ее кольцо, а на Иакулатов повесим обсидиановые браслеты.
– Ты предлагаешь запереть четырех детей…
– Пока все не уляжется, они будут здесь.
– Отпусти братьев. Они тут ни при чем.
– Если они останутся на свободе, обязательно вытащат Асшару и Ларину. Ты просто не видел глаз Рагнара. Это решимость, – Люцифер зачесал пальцами волосы. – Мы должны остановить их.
– Но Мира…
– Ее уже не спасти, а вот Асшару я не потеряю.
Круент, не веря, смотрел на своего отца, который, отвернувшись, вдыхал прохладный воздух, проникавший сквозь разбитые окна. Он не мог смириться с тем, что Люцифер так просто отказывается от своего ребенка, обрекая на заточение, как и не мог смириться с тем, что во все это втянули его дочь. Почему она не могла остаться дома в день коронации Асшары? Почему показала свою слабость, которую Люцифер решил использовать против нее? Это было жестоко: лишать их выбора, пусть второй путь и был опасен. Да, Круент тоже испугался, когда увидел сестру на груди Велиала всю в крови, не мог выдохнуть, пока Мортема не вышла из комнаты девушки и не сказала, что та будет жить, но это не означало, что он бы запер Асшару и остальных во дворце. Он бы сделал все, чтобы обезопасить их, помочь, но не лишал бы свободы и выбора. Круент принял единственное возможное и верное для себя решение, которое, вероятно, еще принесет ему немало бед, но иначе поступить он просто не мог. Если всадники примут любое решение Люцифера и поддержат его во всем, Круент воспротивится, как когда-то его отец. Он не допустит произвола.
– Нет! – Велиал отскочил назад, с ужасом глядя на браслет в руке Мортемы. – Я не надену его!
– Это ради твоей же безопасности, – почти шипела она, еле сдерживая раздражение, которое испытывала к упрямому мальчишке.
– Я сказал «нет»! – тени во всех углах угрожающе зашевелились, заставив смерть насторожиться.
– Пойми, мы не хотим навредить, но после случившегося не известно, как себя поведут твои силы, – постаралась объяснить Морбона.
– О, вы знаете, я прекрасно все чувствую и не намерен оставаться здесь! Передавайте мой поклон остальным, – Велиал уже начал исчезать в тенях, когда на его руке защелкнулся замок. – Нет! Снимите! Снимите это с меня!
– А ведь я хотела по-хорошему, – вздохнула Мортема, устало глядя в потолок.
Асшара открыла глаза. Закатные лучи танцевали на потолке… Она хотела позвать хоть кого-то, но вместо слов из горла вырвался слабый хрип. Все тело стонало от боли, ныли даже подушечки пальцев, но хуже всего было гортани. Казалось, кошки исполосовали ее глотку в клочья. Девушка зажмурилась, стараясь набрать во рту слюну, чтобы сглотнуть, когда ее губ коснулась прохлада стекла.
– Выпей, – Асшара к собственному удивлению узнала голос Дигинара и послушно сделала несколько глотков, которые чуть сгладили резь в горле. – Ты дома, все хорошо.
– Почему, – девушке пришлось сделать медленный вздох, чтобы выдавить из себя слова, – почему ты здесь?
– Остальные немного заняты, да и присматривать за тобой было поручено тому, кто воздержится от нотаций и пореканий, – мужчина поставил полупустой стакан на тумбочку. – Хочешь сесть? – девушка кивнула, и он помог ей принять вертикальное положение, поправив за спиной подушки. – Помнишь, что произошло?
Руки сами собой потянулись к перебинтованной шее. Асшара на несколько секунд вернулась в тот момент, когда кинжал вонзился в ее плоть, а потом полоснул по горлу. Тогда она чувствовала, как страх, смешавшийся с кровью, пульсирует в ранах, как душит ее и высасывает жизнь. Опомнившись, она вернулась в реальность и кивнула, давая Дигинару понять, что все прекрасно помнит.