Я прихожу в себя, когда рельефные губы Димитрия утыкаются мне в висок. Он по-прежнему ласкает меня руками, то прижимает к себе так, что я чувствую, насколько разгоряченные наши тела, то укрывает простыней мое взмокшее тело, то сдергивает ее и закутывает собственным телом.
– Тебе хорошо? – спрашивает он, и каждый слог оставляет влажный след его губ на моей коже.
Я не сразу понимаю его вопрос.
Сквозь негу.
Сквозь жаркое послевкусие.
Сквозь густой запах секса.
– Ответь, – надавливает Димитрий и поворачивается к моему лицу. – Тебе нужно учиться говорить, малышка.
– Мне хорошо, – говорю ему в глаза и веду ладонью по его идеальному прессу. Димитрий завис надо мной, удерживая вес на локтях. Его тело напряжено, и можно очертить пальцами его стальные мышцы, они бугрятся и рождают в моем теле сладкие импульсы. Мне приятно трогать их и еще приятнее чувствовать, что Димитрий не нажимает на мое тело всем весом. Он дает исследовать себя и не перехватывает инициативу, хотя я чувствую его возбуждение бедром.
– А если я когда-нибудь скажу неприятную вещь? – спрашиваю осторожно.
Мои пальцы обхватывает его напряженный член.
Скрученный выдох обжигает пространство между нашими лицами. Димитрий выпускает его, и я вдруг понимаю, насколько он голоден. Это даже ненормально. Его удовлетворяла другая девушка, да и у нас был секс позавчера. Но за эти два дня случилась пропасть. Она разделила всё на “до” и “после”.
– Например? – хрипит Димитрий.
Он тоже опускает руку и трогает мои пальцы. Делает мою хватку жестче, показывая, как надо его ласкать, и несколько раз толкается членом в мою ладонь.
– Не знаю. – Я прикусываю его плечо. – Вдруг мне когда-нибудь будет нехорошо?
– Значит, так и скажешь.
– И ты не накажешь меня?
Димитрий матерится. Он уже близко и едва удерживает внимание на диалоге. Я ослабляю хватку, чтобы он не кончил, и тут же чувствую, как кожу опаляет рык разъяренного животного.
– Я уже сказал, что никогда не ударю тебя.
– И не прикажешь другим?
– Блядь, Ал! Я сказал, что никто не тронет тебя.
Вместо ответа я развожу ноги и направляю его член в себя. Димитрия сносит в ту же секунду. Он выплескивает всю мощь, которую сдерживал. Он размашисто всаживает и таранит меня, не давая отодвинуться хоть на миллиметр. Но мне и не хочется, только если на рефлексах – так хочется отойти от окна, когда видишь, что надвигается ураган, даже если точно знаешь, что он не доберется до твоего дома.
Димитрий забрасывает мои ноги на свои плечи, я вскрикиваю из-за новой позы. Распирающее ощущение усиливается и накатывает нереальным кайфом. Я еще не отошла от первого оргазма, я разгорячена и наэлектризована и тут же откликаюсь. Сжимаю его там и запускаю цепную реакцию. Он изливается в меня, когда я сама забываю, как дышать. Потолок становится мутным, а через секунду вовсе исчезает. Свет выключается вспышкой, и только слух продолжает улавливать хоть что-то.
– Ты что-то делаешь со мной, – слова Димитрия остаются на той грани, когда еще чуть – и уже ничего не разобрать. – Приручила, выкрутила… Не могу без тебя.
– Я тоже, – отвечаю и слизываю капельки пота с его виска.
И я сама не знаю, какая Алла произнесла этот ответ.
Старая версия, которая всегда знала, что именно такого ответа ждет Димитрий и готова была подыграть в любой ситуации, чтобы страстный секс закончился любовным ленивым воркованием.
Или новая?
Глава 17
Я не сидел сложа руки эти дни. Кое-что случится этой ночью.
Не пугайся, когда услышишь шум. Тебя никто не тронет.
Эти фразы Клима вскоре обретают смысл.
Я настолько вымоталась, что пропускаю шум. Димитрий дал мне таблетки, которые прописал доктор, и я моментально заснула. А вот пробуждение выходит ужасным. Димитрий грубо встряхивает меня, кидает что-то из одежды и кричит, отворачиваясь к двери. Я потерянно хватаюсь за одежду и понимаю, что ошиблась. Это плед.
– Что… что происходит? – спрашиваю.
Сбросить эффект лекарств не получается. Я заторможенная и очень туго соображаю. Да и почти ничего не видно! Свет в комнате никто не включил, есть только лучи электричества, которые приходят с территории участка.
– Самов отвечает? – быстро говорит Димитрий. – Клим? Кто там сейчас?
– Не знаю точно.
– Машину тогда, быстро!
– Да, сейчас. Лучше через бассейн выйти.
Димитрий кивает и снова дергает меня.
– Алла, надо просыпаться.
– Да, да. – Я киваю и тру ладонями лицо.
Через мгновение я оказываюсь на ногах. Димитрий вытягивает меня и уверенно ведет вперед. Я опираюсь на него и вижу, что во второй руке он держит оружие. Черный компактный пистолет, который я однажды видела в ящике его тумбочки. Он попросил достать его ноутбук, и я случайно наткнулась на ствол. Димитрий заметил мое побледневшее лицо и больше не держал его там.
И вот опять.
Я вижу его во второй раз. И это отрезвляет. Я даже начинаю воспринимать реальность иначе. До меня долетают все звуки, а глаза привыкают к темноте. В доме происходит какая-то возня. Шорохи, отголоски тяжелых шагов и стук.
Да, стук…
Словно вдалеке монотонно бьют чем-то тяжелым.
– Не паникуй, – хрипло бросает Димитрий и прижимает меня к себе крепче.
– Я не понимаю, что происходит.
– Сперва надо уехать.
Димитрий идет за охранником, который проверяет коридор. Он дает знак, и мы покидаем спальню. Потом быстрым шагом пересекаем его и подходим ко второй лестнице, которая выводит к задней стороне первого этажа. Там в особняке устроена зона отдыха. Бассейн, спортивный зал и барбекю.
– Что это?! – Я вздрагиваю из-за ужасного звука.
Догадка выкручивает мои нервы. Я понимаю, в чем была причина монотонного стука. Кто-то таранил ворота, и вот они со скрежетом раскрылись, ударившись о кирпичную кладку. По округе разносится рев мотора, и не одной машины…
Боже, становится жутко! Резкие рычащие звуки действуют на уровне инстинктов. Хочется замереть и бежать сломя голову одновременно. В сердце и каждую клеточку организма впиваются морозные уголки. Не будь сильных рук Димитрия, я бы упала на пол.
– Сюда, – выкрикивает охранник, открывая следующую дверь. – Машина уже ждет. Я пока здесь прикрою.
Димитрий утягивает меня дальше. По светло-коричневому кафелю, который имитирует морской песок, и мимо белых шезлонгов. Димитрий ускоряется, так что огромный бассейн, в котором можно проводить заплывы по спортивному регламенту, остается за спиной за считаные мгновения.
– Дверь! – кричит Димитрий.
Ему отвечает щелчок замка. Я не успеваю ничего увидеть, меня запихивают в салон, а следом сверху падает тяжелое тело Димитрия. Он практически запрыгивает на заднее сиденье, обдавая горячим напряженным дыханием мои волосы.
– Трогай! – новый приказ Димитрия. – Быстро!
Спешка спасает нас.
Раздаются выстрелы, которые прошивают ночной воздух со свистом и рикошетят о кузов. Я зажмуриваюсь и до боли вжимаюсь в тело Димитрия.
– Машина бронирована, – успокаивает он меня, но из рук не выпускает. – Мы вырвемся, осталось немного… Блядь, ты дрожишь!
Он перехватывает мои ладони и пытается отогреть их. Я чуть приподнимаю голову и вижу, насколько он сосредоточен. Он следит за окнами и явно просчитывает в голове каждую мелочь.
– Правее возьми, – приказывает он водителю. – Нужно выскочить у проселочной, там можно незаметно вернуться на главную дорогу.
– Понял, – голос Клима расходится по салону темным облаком.
Он здесь…
Он за рулем.
Я бросаю взгляд на передние кресла и отмечаю, что больше в машине никого нет. Только я, Димитрий и Клим. И они оба вооружены. Пистолет Димитрия я вижу, а в том, что Клим тоже что-то прихватил, уверена. Он же сказал, что не сидел сложа руки.
Что он задумал?
Что он, черт возьми, задумал?!
– Алла, хватит. – Димитрий замечает новую волну дрожи, которая проходит по моему телу. – Мы поменяем дом, и все будет хорошо.
– Только не отпускай мою руку. – Я сама сжимаю его пальцы крепче. – Пожалуйста.
Он продолжает держать мою ладонь, но подается вперед, вклиниваясь между креслами. Я машинально кидаюсь за ним. Это оказывается сильнее меня. Я вижу, что он приближается к Климу на опасное расстояние, и пытаюсь выставить барьер между ними.
– Ты совсем расклеилась, – произносит Димитрий и рисует короткую черту из прикосновения на моей щеке. – Клим, вот тут сворачивай. Клим! Тут…
– Я знаю дорогу лучше, – отзывается тот.
– Что, мать твою? Я сказал – сворачивай!
– Мы там пробьем колеса.
У Клима неподобающий тон, и его не списать на экстренную ситуацию. Лицо Димитрия наливается красными и черными красками, он успевает распалиться и тут же успокоиться, про себя вынеся подчиненному смертный приговор. Он все равно не может привести его в исполнение прямо сейчас: останавливаться нельзя, и нужный поворот уже проскочили. Поэтому Димитрий протяжно выдыхает и с немой ледяной яростью смотрит на Клима.
Я касаюсь ладони Димитрия. То ли хочу усмирить его смертоносные эмоции, то сама ищу успокоения. И меня нагоняет чувство вины. Я же знаю, что Клим что-то задумал, и молчу. Не предупреждаю Димитрия. Я даже не могу понять, на чьей я стороне. Я хочу быть на своей стороне, но для этого мне нужна хоть коротенькая передышка. День тишины.
– Не тормози! – кричит Димитрий, вырывая меня из мыслей.
Я вскидываю голову и вижу еще одну машину. Черный агрессивный внедорожник нагоняет нас и пристраивается справа.
– Нет, не надо. – Я реагирую на рывок Димитрия.
Он достает оружие и направляет его в сторону Клима, угрожая. А тот дергает руль, выкручивая траекторию нашего движения в сумасшедшую дугу. Машину сносит, и мы закапываемся в обочине, вгрызаясь в землю большими колесами. Я падаю на Димитрия и случайно выбиваю пистолет из его ладони.
Хотя он бы и не помог ему…
Проходит всего пара секунд, как раскрываются обе дверцы заднего сиденья. Я слышу только угрожающие з