– Алла, – Димитрий прерывает мои попытки что-то напеть себе под нос.
Он берет мою ладонь и помогает взяться за стакан. Правда, он все равно не отпускает его. Он, считай, поит меня, как маленького ребенка.
– Голова болит? – спрашивает он. – Тошнит?
Я качаю головой.
Что вообще за вопросы?
– Мне хорошо, – отзываюсь. – Особенно когда ты не уходишь далеко. Не уходи больше.
Я не даю ему отнять ладонь. Тяну к себе и направляю его руку к своей щеке. Я ласкаюсь к нему, не в силах сдержаться. У меня не болит голова, но я испытываю самый настоящий голод по его рукам. Я как будто пьяна или одурманена чувственностью.
– Не можешь без меня? – спрашивает Димитрий металлическим голосом. – Без своего хозяина?
– Ты мне не хозяин, – я хихикаю, не веря, что он выбрал такую идиотскую фразу.
– А кто я?
– Мой котик. – Я смелею и целую его пальцы, а потом легонько прикусываю и вывожу языком жаркую восьмерку. – Мой милый, любимый. Просто мой.
Он реагирует на мои откровенные ласки.
Выдыхает сквозь сжатые губы и издает утробный звук.
Не знаю, почему он сдерживается. Я что-то натворила и забыла? Обидела его? Сейчас я готова загладить любую вину и любым способом, каким он захочет.
– Хочешь сделать мне приятно?
Он не дает мне ответить и проталкивает большой палец мне в рот. Проскальзывает между губ, заставляя открыться для него. Я жарко обхватываю его и обвожу языком, ощущая, как он сдавливает мой подбородок ладонью. Его дыхание рвется и начинает напоминать волны, которые бьются об отвесную скалу.
– Расстегни сама, – приказывает он, подаваясь вперед, так что черная пряжка его ремня касается моего лица.
Это так возбуждает.
Низ живота становится тяжелым, а по всему телу бегут мурашки. Я не помню, когда в последний раз так быстро и сильно заводилась. Я сама не своя, но я послушно выполняю то, чего от меня ждет Димитрий. Мне хочется сделать ему приятно. Хочется ощутить, что его желание настолько же сильное. И так хочется оказаться под ним.
Я отщелкиваю пряжку ремня, потом расстегиваю пуговицу и тяну за язычок молнии вниз. Димитрий помогает мне, обжигая нетерпеливыми пальцами. Я даже шиплю, потому что он так сдавливает мои пальцы, что я едва выдерживаю их натиск.
– Нежнее, – шепчу. – Со мной нужно быть нежным.
А мне вот не нужно.
Я обхватываю ладонью его ствол и провожу пальцами, создавая трение. Жестко, как он любит, и с оттяжкой, чтобы он рвано задышал. Я знаю, что ему нужно. И меня сносит оттого, что я ощущаю его дрожь. Он так жаждет меня… так горит. Он толкается в мою сомкнутую ладонь и с рыком наклоняется. Он утыкается лицом в мою макушку и по-звериному вбирает мой аромат с прядок. Жадно, неистово, словно мой запах становится последней каплей его безумия.
Димитрий закапывается ладонью в моих волосах, сжимает и дергает на себя, заставляя чуть повернуться.
– Не могу без тебя, – произносит он как в бреду и тянется к моим губам.
Целует, мнет их, прикусывает.
– Я тоже не могу без тебя, – повторяю за ним и выгибаюсь в его руках. – Без тебя одного…
Я льну к нему, а он почему-то кривится, словно моя близость доставляет ему мучение. Он даже замирает на мгновение, продолжая удерживать меня за волосы и не давая толком пошевелиться. Это самая настоящая пытка. Я чувствую, что его выкручивает от голода, во мне тоже полыхает дикое желание, а он зачем-то медлит. Я почти что скулю. Выпрашиваю ласку и тянусь к нему с такой силой, что делаю больно самой себе. Волосы, которые он сгреб пятерней, натягиваются, и в голову впиваются иголки.
Но мне плевать. В этот момент я податливая, как воск, сквозь непонятный морок я пытаюсь вспомнить, пила я или нет. Почему у меня такое состояние? Это же не только возбуждение? Я как будто под чем-то…
Но эти мысли потухают, как слабые искры на ветру.
Раз – и их нет.
А вот мое желание утолить нашу с Димитрием похоть остается.
– Трахни меня, – прошу его. – Умоляю, просто трахни меня. Я больше не могу…
Я ласкаю его член. Хочу приблизиться губами, но он не дает. Вместо этого Димитрий опрокидывает меня на спину на диване. Он надвигается сверху и уверенно разводит мои ноги в стороны. Вклинивается между ними, напирая крепким мускулистым телом. Это чистый кайф – оказаться под таким.
Меня ведет и выкручивает. Я помогаю ему избавиться от футболки и от своей одежды. Мы так торопимся, что мешаем друг другу. Наши пальцы запутываются и даже оставляют царапины. Как метки обоюдного сумасшествия.
– Выгнись, – командует Димитрий. – Ну же, котенок, сильнее. Раскройся для меня.
Котенок?
Я, наверное, ослышалась.
Я встряхиваю головой и через секунду забываю обо всем. Димитрий касается меня там языком. Он лижет меня и помогает себе пальцами. Он предательски быстро находит нужную точку и запускает по моему телу чистый ток. Его влажный горячий язык, толчки и поглаживания… так много и так мало одновременно. Я ерзаю и сама наталкиваюсь, желая почувствовать его пальцы глубже.
– Нет, – шепчу, когда понимаю, что прелюдия затянулась. – Не пальцами, нет…
– Засадить тебе по-настоящему? – грубо бросает он.
– Да, да.
Я уже в тумане, почти что на грани, и больше всего хочу, чтобы меня столкнули с нее. Дали свалиться в сладкую невесомость, по которой изнывает все мое тело.
– Димитрий, – зову его, – пожалуйста…
– Димитрий, – повторяет он с рычанием, и это звучит так, словно он сплевывает вязкую слюну. – Иди сюда.
С этими словами он садится и хватает меня за запястье. Вытягивает за собой, перебрасываю одну мою ногу через свои бедра. Я вижу, как его крепкая широкая ладонь проходит по стволу.
– Сядь на меня, – приказывает он. – Давай сама.
Я так и делаю.
Даю ему полный доступ. Я чуть приподнимаюсь и надеваюсь на него с жалобным всхлипом. У него такой большой, особенно в такой позе. Я зажмуриваюсь и стараюсь расслабиться. Стараюсь дать ему ту глубину, которую он хочет. А он схватывает мою талию с двух сторон и размашисто толкается. Вбивается в меня до упора, вынуждая царапнуть до крови его грудь.
– Тс-с-с, – шиплю бессвязно и кусаю губы, снова царапаю его, теперь пальцы, которые впиваются в мое тело и заставляют снова и снова принимать его.
Он взвинчивает темп, наталкивая на себя с таким остервенением, что я чувствую себя дыркой. Просто дыркой, в которую он вот-вот изольется.
Грубый, дикий секс.
Без примесей.
Только механика, запах наших разогретых тел и пошлые звуки.
Только…
Боже!
Я вскрикиваю и падаю в бездну оргазма первой. Меня бьет мелкой дрожью, я пропадаю на несколько мгновений, испытывая нереальные ощущения. Волна за волной накатывают, оглушая и донося сквозь глухие толщи невыносимого удовольствия движения Димитрия. Я целую его в плечо, потом прикусываю и чувствую, как он кончает.
С его губ слетает мат. А его ладонь накрывает мою макушку. Он собирает мои влажные волосы, запутываясь в них, и прижимает мое лицо к своей груди. Она ходит ходуном, да и я никак не могу успокоить дыхание. Я трусь о его мускулы и собираю пальцами капельки пота с его кожи.
– Мне так хорошо с тобой, – признаюсь и чуть отстраняюсь, когда улавливаю, что могу видеть по сторонам.
Вещи перестают расплываться.
Я вижу свои пальцы, которые лежат на груди Димитрия. Прямо над черной татуировкой.
Стоп.
Но у Димитрия нет тату.
Я встряхиваю головой и приглядываюсь снова.
Но становится только хуже.
Я ведь знаю эту татуировку.
Витиеватый шрифт выводит мое имя.
АЛЛА.
Татуировку с моим именем Клим набил на мое двадцатилетие.
Глава 21
Я судорожно хватаю воздух губами. Боюсь поверить в то, что уже почти осознала.
Передо мной Клим?
И всё это время…
Я была с ним? Трахалась с ним?!
Голова кружится, я закрываю лицо ладонями и пытаюсь отключить все чувства. Не хочу чувствовать его рядом с собой! Его горячее тело и широкие ладони, которые по-прежнему по-хозяйски сдавливают мою талию. Он не смущается и ничего не говорит, продолжает держать меня и даже не пытается отстраниться.
Я снова смотрю на него, надеясь, что ужасный морок рассеется. Я так хочу увидеть перед собой Димитрия!
Но нет…
Это не он.
Я со всего маху бью Клима в грудь и соскальзываю в сторону. Он жестко перехватывает мое тело и не дает соскользнуть с себя. Наоборот, он сдавливает ладонью мой подбородок и дергает к себе. Я оказываюсь с ним лицом к лицу. Чувствую, как его густой выдох касается скул.
– Отпусти меня, – шепчу, хотя хочу кричать.
Но голоса нет.
И сил тоже.
– Тебе было хорошо со мной, – нажимает он уверенным голосом. – Ты дрожала… Только что.
– Я не знала, что это ты!
Я снова взмахиваю ладонью. По его щеке не попадаю, а только делаю хуже. Инерция замаха несет меня вперед, и я падаю на грудь Клима. Я кусаю его, не раздумывая, просто выплескиваю свою ярость на его тело. Делаю ему так больно, как только могу.
– Блядь! – шумит Клим.
Его крепкая ладонь запутывается в моих волосах. Я жду, что он сейчас сорвется и дернет со всей силой. Но это не происходит. Клим замирает, а еще через мгновение я ощущаю, как каменеет его тело.
– Отпусти, – приказываю снова, понимая, что сейчас может выйти освободиться.
И мне кто-то помогает…
Я совершенно теряюсь и даже решаю, что меня мучает галлюцинация. Я так ярко чувствую мужские ладони, которые ложатся на мои плечи. Они реальные, настоящие, теплые… Я запрокидываю голову и вижу кого-то из охраны Димитрия. Для меня они все безымянные, но лица некоторых я все-таки запомнила.
Я зажмуриваюсь на секунду и снова открываю глаза. Мужчина не исчезает. Он действует: стаскивает меня с Клима и перекидывает на другую сторону дивана. Он останавливается рядом со мной, закрывая от Клима, от которого явно ждет неприятностей.
Следом гремят тяжелые мужские ботинки. Комната вдруг н