– Мне плевать на него, – добавляю. – Я не хочу знать, что ты убил человека. Вот в чем причина.
Я отступаю и несколько секунд смотрю в глаза Димитрия, проваливаясь в них с головой. А потом я делаю шаг в сторону, разворачиваюсь и ухожу.
Я оставляю выбор за ним, хотя канатами тянет назад. Но я смотрю на входную дверь особняка и держу ее за ориентир. Иду к ней и бессознательно прислушиваюсь к каждому шороху.
Жду выстрела…
Жду.
Но тишина доводит меня до ступенек. Ничего не происходит. Я сжимаю ручку двери и оглядываюсь через плечо. Димитрий отбрасывает едва начатую сигарету и тоже поворачивает к дому.
Глава 23
Внутри так тихо, словно все попрятались от греха подальше. Никто не хочет связываться с пьяным боссом, у которого выпала черная полоса. Я оборачиваюсь, когда Димитрий тоже заходит в дом. Я молча протягиваю ему руку и сжимаю его ладонь.
– Тебе нужно отдохнуть, – говорю ему.
У меня бы не хватило сил сдвинуть его с места, но Димитрий поддается мне. Он ничего не говорит, а в его глазах до сих пор мерцает черная злоба. Я веду его наверх, в спальню, в которой провела последнюю ночь без него. Я понимаю, что сейчас не лучший момент спрашивать его, где он был. Потом узнаю. Сейчас ему действительно нужен отдых. Он совсем вымотался и принял лишнего в баре.
– А где врач? – спрашивает Димитрий, просыпаясь. – Она должна дежурить.
– Она смотрела меня, не беспокойся. Уже поздно, и я думаю, весь персонал спрятался в дальние комнаты, чтобы не попасть тебе на глаза.
С лестницей возникают трудности. Я подныриваю под его руку и помогаю ему сохранить равновесие. Правда, с Димитрием это чертовски сложно. Он сразу напрягается и как будто боится, что может поранить меня или придавить ненароком. Он упрямо клонится к перилам, стараясь едва касаться меня.
– Надо было лечь на первом этаже, – бросает он хмуро.
– Надо было. – Я киваю. – Я не подумала. Я вообще пока плохо понимаю планировку этого дома.
– Мы здесь не задержимся.
– Да?
– Я же говорил тебе, это безопасное место на случай неприятностей. Все свои проблемы я уже решил.
– Тебе больше ничего не угрожает?
– Глобально – нет, – Димитрий усмехается и совсем забывается, он подхватывает меня за талию и переносит через последнюю ступеньку. – Я только потерял деньги, их уже невозможно вытащить назад, но в остальном… можно жить дальше.
Он снова покачивается, и в этот раз деваться ему некуда. Перила кончились, а до коридора мы еще не добрались. Он напирает на меня сзади, ища опоры. Мне удается удержать его, хотя в какой-то момент мне кажется, что мы сейчас оба рухнем на пол.
– Это в первый и последний раз, – хрипит он.
– Что именно?
– Я так надираюсь в первый и последний раз.
– Я запомню. – Я улыбаюсь и чувствую, как он собирается с силами, чтобы сделать следующий шаг самостоятельно. – Нам нужна вторая дверь направо.
Я киваю в нужном направлении.
Когда с двух сторон появляются стенки коридора, Димитрий смелеет и вышагивает увереннее. Я открываю дверь спальни и вхожу первой, потом зажигаю свет и иду к окну, чтобы впустить в комнату свежий воздух.
– Не уходи далеко, – отзывается Димитрий и проводит ладонью по воздуху, словно ищет мои ускользнувшие пальцы.
Он падает на край кровати. Садится, широко расставив ноги, и не отрывает от меня взгляда. Я возвращаюсь к нему и закапываюсь пальцами в его темных волосах. В такие мгновения легко поверить, что я могу быть лекарством для него. Он даже дышит иначе… и он дышит мной.
Димитрий запрокидывает голову и напирает пальцами. Сдавливает мою талию, лаская так, что я испытываю болезненное удовольствие. Я кладу ладони на его плечи и первая тянусь к его губам. Мне хочется, чтобы он расслабился и выплеснул хоть толику эмоций через секс.
Пусть даже грубый и животный, я все равно уверена, что смогу справиться с ним. Он ведь мой мужчина. Я теперь знаю это наверняка, чувствую каждой клеточкой и слышу в каждом перекрученном выдохе Димитрия. Всё, что успело произойти между нами за последние дни, вывело нас на новый уровень. Доверие, близость, искренность… и даже желание – оно тоже стало другим. Острее и горячее. Как густой поток, который течет прямиком по кровотоку.
– Ты моя, – говорит Димитрий, обхватывая крупными ладонями мое лицо и притягивая к себе. – Ты вся, от и до…
В его голосе то вспыхивают голодные нотки, то проявляется удивительная нежность. Все-таки алкоголь развязывает ему язык, позволяя быть предельно открытым.
– Я понятия не имел, что так бывает, – шепчет Димитрий и утягивает меня на кровать, под себя. – Я завяз в тебе…
Я плавлюсь в его горячих умелых руках и едва удерживаю внимание на том, что он говорит. Хотя его прикосновения важнее. Я уже влажная и готовая принять его, мне уже слишком много прелюдии. Мне она вовсе не нужна, так что я дергаю его ремень и развожу ноги. Его жар, запах, его смазанные движения, в которых чувствуется самый настоящий голод… Этого достаточно, чтобы я завелась и хотела ощутить его внутри себя.
– Я остановлюсь, если надо, – неожиданно бросает Димитрий, хотя все его тело говорит о том, что ему легче сорвать планету с орбиты, чем оторваться от моего тела.
Но он даже успевает приподняться на руках и чуть отодвинуться, пока я пытаюсь понять, что он только что произнес. Я подрагиваю под ним и хватаю пальцами его запястья, возвращая его руки на свое тело.
– Даже не думай останавливаться, – выдыхаю и целую его шею, а потом спускаюсь ниже, ища на его коже спусковой крючок. – Я хочу тебя.
Он посылает к черту самоконтроль.
Толкается в меня размашистым толчком, заполняя и приручая. Я стону в голос и жадно целую его, сама не понимая, куда попадают мои губы, а еще через несколько мгновений я вообще перестаю существовать. Пропадает комната, пружинистый матрас, белый потолок… Остается только буйное душное удовольствие.
Оно вспыхивает с каждым его новым толчком.
Скатывается капельками пота по спине.
И сносит высокой волной на самом пике.
– Милый, – выдыхаю и прикусываю его плечо.
Я так сильно обнимаю Димитрия, словно хочу влиться в его крепкое мускулистое тело и прочувствовать, как его дрожь становится моей и наоборот.
– Милый, – повторяю слабее и чувствую, как он подтягивает меня к подушке и целует мои скулы.
На следующий день я просыпаюсь из-за яркого света. Солнце разошлось не на шутку. Я морщусь и полусонная перекатываюсь на другую сторону. Натыкаюсь на Димитрия, который еще лежит в кровати.
– Ой, прости, – шепчу виновато. – Я не подумала, что ты здесь.
Я протираю глаза и смотрю на него снизу вверх.
Я и правда привыкла просыпаться одна. У него вечно дела, бизнес, проблемы, так что вот такие утра можно пересчитать на пальцах одной руки. Димитрий протягивает ладонь и мягко проводит по моим волосам. Под его крепким телом скрипит подушка в шелковой наволочке, он подвигается ко мне ближе и целует.
– Доброе утро, – произносит он лениво.
– Доброе, – повторяю за ним. – Но тебе нужно еще поспать. Ты совсем вымотался за последние дни.
Я ищу глазами часы на тумбочке.
– Тебе же не обязательно сразу включаться в работу? Ты сказал, что самый кризис миновал…
– Миновал, – он легонько усмехается, словно хочет погасить мое сомнение на взлете. – Но сегодня я хочу побыть с тобой.
Это так приятно слышать.
А еще больше чувствовать. Через его взгляд и его прикосновения. Димитрий тянется ко мне и за секунду проделывает целый трюк, я оказываюсь в его горячих объятиях, закутанная и зацелованная.
– У тебя, наверное, голова раскалывается. – Я выворачиваюсь и пытаюсь оценить его состояние как следует. – Надо найти таблетку и воду.
Хотя вода и так стоит на тумбочке.
Димитрий вставал ночью и даже умудрился принять душ, когда немного проспался. Он до сих пор пахнет ментоловым шампунем. Димитрий лишь усмехается на мое замечание. Я по одним его глазам понимаю, о чем он думает. Ведь в доме есть медсестра для меня. То есть это обо мне тут положено заботиться, а он здоровый и сильный мужик.
Но я все же выбираюсь из его крепких рук и выхожу из спальни. Нахожу помощницу, а потом по ее указке аптечку. Когда я возвращаюсь в спальню, Димитрия уже нет в постели.
– Я тут, малыш, – отзывается он, выглядывая с балкона.
Он толкает дверь, чтобы распахнуть ее сильнее. Это очень кстати, потому что я захватила с собой не только лекарство, но и завтрак на скорую руку. Я поставила на поднос всё, что подвернулось под руку на кухне. Тут и выпечка, и орешки, и ягоды, и какие-то мясные закуски, и оливки с сыром. А еще кофе и минералка.
– Обслуживание номеров, – подшучивает Димитрий.
Он забирает у меня поднос и ставит его на столик рядом с ограждением. Балкон сделан с умом и сохраняет интимную обстановку. Он выходит на задний двор и смотрит на ивы, которые добавляют уюта и в то же время закрывают от лишних взглядов. Можно даже забыть об охране, которой полно на участке.
И о тех машинах, которые вчера привезли Клима…
Я все же сбиваюсь. Я толком не знаю, что с ним. Хотя я вчера не слышала выстрелов – это успокаивает.
– Мне нужно задать один неприятный вопрос, чтобы уже перевернуть эту страницу окончательно, – выдыхаю, понимая, что больше не хочу откладывать этот разговор.
Я вообще хочу научиться обо всем говорить с Димитрием прямо.
Мы же начинаем наши отношения с белого листа. И нужно сразу не допускать ошибок и недоговоренностей. Я больше не та девчонка, которая сама не знает, чего хочет и чего достойна, и которая потерялась в этом большом мире.
– Клим еще здесь?
– Нет. – Димитрий качает головой. – Я приказал отослать его от греха подальше.
– Боялся сорваться?
– Да. Но его сильно избили.
Я киваю и могу только догадываться, как зверски досталось Климу. Все-таки месть никто не отменял, Димитрий не мог оставить его безнаказанным.
– Я приказал, чтобы его не было в этом городе. И даже близко. За ним посмотрят мои люди первое время. Если надо будет, то снова мозги вправят. Но он, кажется, всё понял. Он вообще остался жив только по твоей просьбе.