— Ты столкнулась лицом к лицу с одним из цветоводов, — сказала она, останавливаясь у двери между двумя мотоциклами. — Я никогда раньше не видела, чтобы человек так поступал, и даже не видела, чтобы многие фейри так поступали. И ты обманом заставила его маленьких цветочников последовать за тобой подальше от других людей, чтобы никто не пострадал.
Интересненько, подумала я, глядя на эту дверь. Я знала, что по другую сторону этой двери была только другая аллея: эта аллея отделялась от той кирпичной стеной с дверью, которая вела в никуда, куда нельзя было попасть, просто обойдя стену с торца.
Тем не менее, я не удивилась, увидев внутри меблированную комнату, когда она открыла её. Взгляд Джин Ёна встретился с моим, одна его бровь приподнялась, и я слегка пожала плечами.
— Будь осторожна, когда переступаешь порог, — сказала Кейденс, сама входя в комнату. — Это может немного дезориентировать, если ты к этому не привыкла.
— Мы будем осторожны, — торжественно пообещала я, поскольку было бы невежливо рассмеяться ей в лицо. Желание рассмеяться снова пропало, когда мне пришло в голову, что это вовсе не отвлекающий манёвр от штаб-квартиры, о которой мы с Джин Ён уже знали, а демонстрация нам ещё одного уязвимое место. Блин. Что происходит?
— Эбигейл здесь? — спросила я.
Я уже видела ответ на свой вопрос: её там не было. Вся комната была размером примерно десять на десять футов, с диваном, двумя стульями и кофейным столиком. Если только Эбигейл не пряталась за диваном, её здесь определённо не было.
— Здесь нет двери, — недовольно сказал Джин Ён.
Я уже собиралась сказать, что видела её, когда до меня дошло, что именно он имел в виду: не было никакой другой двери, кроме той, через которую мы вошли, и когда Кейденс закрыла её, та тоже исчезла.
Оу. Возможно, эта видимость дружеского пожатия рук в знак прощения на самом деле была ловушкой.
— Что это? — по-дружески спросила я Кейденс. Здесь было много оружия, которое я могла бы вытащить отсюда: я всё ещё могла видеть стены комнаты, которые на самом деле были частью аллеи, которой она была в человеческом мире. Пока нет нужды хамить.
— Не волнуйтесь, — быстро сказала она. — Это всего лишь комната ожидания. Если вы хотите уйти, то можете, я сейчас же открою вам дверь.
— Никакого беспокойства, — сказала я, плюхаясь на диван. Как ни странно, мне снова стало не по себе. Джин Ён сел рядом со мной, обняв меня одной рукой за плечи, и улыбнулся Кейденс, показав достаточно зубов, чтобы ей стало явно не по себе, насколько я могла судить. — А вы, ребята, заметили мостовых троллей и гоблинов, которые в последнее время всё чаще появляются в окрестностях Хобарта?
— Мы заметили, — сказала Кейденс через мгновение. — У нас самих были небольшие проблемы с ними, и мы тоже догадываемся, почему.
— Так почему Эбигейл согласилась встретиться со мной снова? — спросила я, но на самом деле не ждала ответа.
Кейденс с готовностью начала:
— Нет, это потому, что… — и тут же замолчала. Более осторожно она добавила: — Я имею в виду, я думаю, Эбигейл хочет попросить тебя об одолжении.
— Taebak, — сказал Джин Ён только для моих ушей. — Я думал, она попытается убить тебя.
— Тогда спасибо за предупреждение, — сказала я ему. По крайней мере, я была не единственной, кто удивился возвращению. — Приятно знать, что ты заботишься обо мне.
— Я пошёл с тобой. Думаешь, я позволю ей убить тебя?
— Спасибки, — сказала я ему с большей искренностью. Обращаясь к Кейденс, я спросила: — Какого рода услуга?
Она слегка пошевелилась.
— Я дам ей возможность самой рассказать тебе.
Её это тоже не поколебало бы: у меня сложилось впечатление, что она чувствовала, что допустила ошибку ранее, и боялась сказать больше. Для всех нас прошли ещё пять напряженных минут, прежде чем появилась Эбигейл, протиснувшись сквозь стену, как будто её там и не было, а затем закрыв за собой призрачную дверь.
— Ничего себе, — сказала я, впечатлённая. — С этой стороны всё выглядит по-другому!
— Только тот, кто входит, может видеть дверь, — сказала мне Эбигейл. Она выглядела немного опрятнее, чем в прошлый раз, когда я её видела; её рыжие волосы были собраны в конский хвост, заплетены в косу, а затем собраны в пучок, но её одежда была такой же простой, как и всегда. Настоящим отличием был свежий шрам, который тянулся по её левой руке, всё ещё сморщиваясь после заживления.
— Кто-то напал на тебя?
— Несколько гоблинов, — ответила она, пожимая плечами. — Я была неосторожна. У тебя тоже были небольшие неприятности по дороге сюда; я видела твоё сообщение.
— Всё прошло нормально. Просто встретила старого знакомого, и ему пришлось бежать. Спасибо, что прислала старика, чтобы он привел нас в нужное место.
— Всё прошло нормально. Просто встретила старого знакомого, и ему пришлось бежать. Спасибо, что прислала старика, чтобы он привёл нас в нужное место.
Кейденс, подпрыгивая на цыпочках, сказала:
— Эбс, она сказала, что они тоже заметили больше вторжений, чем обычно. Тролли на мосту и тому подобное.
— Спасибо, — поблагодарила Эбигейл. — Тебе не обязательно было проделывать весь этот путь, чтобы сказать мне это. Ты могла бы написать столько же.
— Не думала, что тебе нравится оставлять сообщения и всё такое, — заметила я. — Вообще-то, я не думала, что ты ответишь.
— Мы не любим хвосты, — согласилась она, проигнорировав вторую часть моего ответа. — Где у вас были наибольшие проблемы?
— В Северном Хобарте, направляясь в долину Лена. Правда, вокруг старой пивоварни, расположенной у подножия горы, тоже возникли небольшие проблемы; и в долине Хуон у нас было некоторое волнение, но всё вернулось к офису в Северном Хобарте. Зеро предположил, что вы могли бы позаботиться о подобных вещах, если бы у вас было время.
Возможно, это был неудачный способ снова заговорить о Зеро, но я должна была обратиться к слону в комнате и покончить с этим, прежде чем мы сможем приступить к делу. Может быть, какая-то часть меня тоже хотела покопаться и посмотреть, как много мне сойдёт с рук, прежде чем что-то сдвинется с места и станет очевидным, почему меня снова пустили в общество.
Она действительно напряглась, но это было, пожалуй, всё.
— Что-то вроде лорда фейри. Бросающего нам кость, не так ли?
— Ни единой косточки, — сказала я. — Кажется, он думал, что ты хорошо справишься с работой. И я сказала ему, что это твоё право: люди помогают людям.
— Я польщена, — сухо сказала она. — Мы сделаем всё возможное, чтобы оправдать его ожидания.
Блин. Она просто собиралась принять это за чистую монету. Мне хотелось бы избавиться от мучительного ощущения, что дело не только в том, что Эбигейл умеет прощать.
— Но я здесь не совсем за этим, — сказала я ей. У меня было время разобраться со всем остальным. — Нам нужно немного информации.
Эбигейл вопросительно посмотрела на меня.
— Немного необычно для фейри спрашивать информацию у людей, не так ли?
— Было убито несколько человек, и мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Нам кажется, что есть и другие случаи, но копы не знают обо всех из них. Зеро предположил, что вы можете знать о случаях, о которых полиция может и не знать.
— Неужели? — довольно мрачно спросила Эбигейл. — Так вот чего он хочет? Я бы этого не ожидала, но, без сомнения, у него есть своя точка зрения.
Это прозвучало не слишком многообещающе, да и поза у нее была не слишком обнадеживающая: руки сложены на груди, ладони спрятаны под мышками, голова опущена, она нахмурилась. Я надеялась, что это просто означает, что она слушает.
Я продолжала настаивать.
— Вы когда-нибудь слышали о ребёнке, родители которого были убиты в результате серии убийств, произошедших по соседству до этого? Ребёнок может быть мёртв или нет, но родители почти наверняка мертвы.
Это заставило её поднять голову и очень долго смотреть на меня.
— Почему ты спрашиваешь об этом? — спросила она наконец.
— Встретила такого человека, — сказала я, едва осмеливаясь дышать. — Слышала о нескольких. И, возможно, о ком-то, кто избежал этого.
— Если ты знаешь кого-то, кто избежал этого, то ему повезло больше, чем в других случаях, о которых я слышала, — сказала она. — Я видела, кажется, четыре таких случая? в наших записях. И ни один из них ещё не избежал этого. Однако это не обычная смерть: тела никогда не доставляют в морг, и они не всегда находят ребёнка, хотя знают, что он должен быть.
— Ага, — сказала я, у меня пересохло в горле. — Это те самые дела. Могу я ознакомиться с любой информацией, которая у вас есть?
— Мы обсудим это, — сказала она, что было лучше, чем откровенный негатив, которого я почти ожидала. — Но это не корм для тех двоих.
Джин Ён нетерпеливо заёрзал на своем стуле и спросил:
— Тогда кто ещё будет выполнять эту работу?
— Ты же помнишь, что именно они расследуют случаи смертей, верно? — сказала я в то же время, легонько ткнув его под рёбра, чтобы напомнить, что не стоит так сильно злиться на людей. К счастью, он ничего из этого не перевёл. Он фыркнул и откинулся на спинку стула, его рука сильнее легла мне на плечи. — Если у вас есть документы или улики, я могу посмотреть на них и сказать, куда обратиться, но зачем всё усложнять, если в этом нет необходимости?
— Мы обсудим это, — снова сказала Эбигейл.
У меня было ощущение, что это не было отказом, как казалось на первый взгляд: здесь было больше тем для обсуждения, чем я видела в данный момент.
Я спросила её:
— Откуда вы берете информацию об этих случаях? В смысле, могу ли я найти её в Инете? Потому что тогда вам не пришлось бы чувствовать, что вы идёте на компромисс, фактически предоставляя мне для просмотра физические файлы — вы могли бы просто указать мне правильное направление.
— Возможно, если ты из тех, кто знает, где искать и как находить спрятанные вещи, — сказала она. Затем, после нескольких мгновений, которые, казалось, были тяжёлой борьбой с самой собой, она добавила: — Хотя, ты бы нашла совсем немного. Есть несколько записей — бумажных записей, которых, насколько я знаю, нет в Сети, — о подобных случаях. И о других случаях тоже; другая информация. Мы не первые люди, которые объединились подобным образом в Тасмании, даже если мы единственные, кто остался в живых. Я не знаю, как насчёт остальной Австралии, да и всего мира тоже; но в середине восемнадцатого века здесь была группа людей, а затем снова в двадцатые, пятидесятые и восьмидесятые годы. Насколько мы можем судить, ни одна из них не сохраняется дольше пяти-десяти лет, но они, похоже, всегда заботятся о том, чтобы хранить записи в надёжном месте.