— Мы ни в коем случае не закончили, Пэт, — предостерегающе сказал Атилас. — На сегодня этого достаточно. Так или иначе, мы научим тебя, как изменить то, что ты так хорошо умела делать.
— Какой хороший способ сказать кому-то, что он сам в чём-то виноват, — сказала я, пытаясь улыбнуться. — Хорошо, завтра начнём сначала. Вы все будете рыбу с картошкой фри или лазанью?
***
На следующее утро у Атиласа было значительно меньше ожогов, но, когда я спустилась из своей комнаты, он сидел в своём кресле, погруженный в лёгкую меланхолию, которая, казалось, не исчезла, даже когда я села и пожелал ему доброго утра.
Он ответил на приветствие, но снова погрузился в молчание, с отсутствующим взглядом, не занятый ни одним из своих обычных занятий. Его бумаги лежали перед ним на кофейном столике нетронутыми, и я не думала, что он даже отпустил какое-нибудь деликатное оскорбительное замечание в адрес Джин Ёна, который сидел на диване и читал другую книгу.
У меня внезапно мелькнула ужасная мысль, что Зеро мог рассказать ему о моих подозрениях, поэтому я спросила, затаив дыхание:
— Тебе всё ещё больно?
— Просто размышляю, — сказал он, прервав своё молчание легким вздохом. — Мне пришло в голову, что первая из многих костяшек домино упала, и я пока не могу понять, как они все выпадут. Возможно, я уже привык к нашей здешней жизни, но мне жаль, что всё должно измениться.
— Думаю, тебе просто немного грустно, — сказала я, облегчённо вздохнув. — Дай-ка я все-таки осмотрю твои руки. Возможно, тебе становится немного больнее, чем ты думаешь.
— На самом деле я не такой хрупкий, как ты, кажется, думаешь, моя дорогая, — сказал он, но всё же позволил мне закатать ему рукава и убедиться в этом, хотя и терпел это с довольно весёлым блеском в глазах. Он был прав: он очень хорошо исцелялся, образуя приятное розоватую, бугристую типа отделку, которая, похоже, могла разгладиться завтра.
— Да? — я оставила его засучивать рукава и, уходя за завтраком, бросила через плечо: — Вот почему Зеро гуляет без тебя? Только не говори мне, что он не отказывался позволить тебе присоединиться к нему.
— Я не скажу тебе ничего подобного: я отказываюсь выдавать себя.
Из кухни я повысила голос, чтобы спросить:
— Кстати, куда он ушёл? В другой дом?
— По крайней мере, в тот, что от него осталось, — сказал Атилас. — Там было довольно много соли, так что я сомневаюсь, что мы увидим что-нибудь интересное.
— Ты знаешь, кто это сделал?
— Официально нет, но я подозреваю, что отец господина имеет к этому какое-то отношение. Мой господин тоже.
— Какой сюрприз, — пробормотала я себе под нос. Я собрала поднос, чтобы взять его с собой; приятный и лёгкий, потому что Атилас, исцелялся, предпочитал почти исключительно чай и печенье, а Джин Ён снова читал, что означало, что он, вероятно, удовольствуется жидким завтраком, при условии, что этот жидкий завтрак будет включать кровь.
Атилас подождал, пока я налью ему чай и передам ему, так что, должно быть, он всё ещё чувствовал себя немного слабым. Джин Ён оторвался от своей книги, моргнул, глядя на меня, и с ослепительной улыбкой взял свой кофе с примесью крови.
— И тебе доброго утречка, — сказала я. — Чему ты так радуешься?
— Это очень полезная книга, — сказал он. — Я подготовился.
— Ну и дела! — сказала я, заметив явно романтическую обложку, но не название. Он всё ещё занимался исследованиями? — Можно подумать, у тебя уже есть кто-то на примете!
Я сказала это отчасти в шутку, но отчасти для того, чтобы проверить, может ли это быть правдой.
Джин Ён задрал нос.
— Я могу встречаться с человеческой женщиной, если захочу.
Я уставилась на него.
— Ты действительно собираешься встречаться с человеческой женщиной? С конкретной человеческой женщиной? Ой, а как насчёт всей этой чепухи о превосходстве Запредельных и неполноценности людей?
— Даже если она ниже меня в…
Книга пролетела через всю комнату и чуть не попала ему в лицо. Джин Ён, быстро схвативший её и одновременно нахмурившийся, спас своё лицо от повреждений и бросил испепеляющий взгляд через всю комнату на Атиласа.
— Не швыряй в меня вещами, старик, — сказал он.
— Я подумал, что ты, возможно, захочешь сначала прочитать её, — предложил Атилас. Он выглядел немного повеселевшим, что было приятно.
Джин Ён прищурился, но выглядел задумчивым. Он перевернул книгу, и я увидела, что, несмотря на дешёвую обложку в мягкой обложке, это был экземпляр «Гордости и предубеждения». Я ещё не читала её — мы с мамой около года сидели на «Здравом смысле и чувствительности», не двигаясь с места, пока всё не случилось, — но я была готова поспорить, что Атилас читал, и что в этом предложении где-то был намёк на Джин Ёна.
— Что Зеро скажет по этому поводу, вот что я хочу знать, — пробормотала я себе под нос. Конечно, я знала, что они оба всё равно это услышат, и, пока Атилас бросил на меня удивлённый взгляд, Джин Ён прищурился, глядя на меня.
— Хайион может многое сказать, — пренебрежительно заметил он. — Это не моя забота.
— Что, если он швырнёт тебя через другую стену?
— Это моя забота.
— Моя тоже, — упрямо сказала я. — Это мой дом, и чем больше стен ты пробиваешь, тем ниже его ценность. Я не хочу, чтобы ты…
— Я думал, ты планировала жить здесь вечно, — заметил Атилас, снова закидывая ногу на ногу. — Похоже, я ошибаюсь, если ты беспокоишься о снижении стоимости этого места.
— Мне не обязательно планировать продажу, чтобы не любить, когда людей швыряют сквозь стены, — пробормотала я. Я заметила, что Джин Ён пристально смотрит на меня, положив подбородок на скрещенные руки, и спросила, защищаясь: — Чего?
— Значит, мне не следует ни с кем встречаться?
— Блин, почему ты спрашиваешь меня? — спросила я. В моём кармане зазвонил телефон, и я выудила его, сказав: — Разве тебе не следует спросить её? Я имею в виду, ту, с которой ты хочешь встречаться.
Сообщение было от Маразула, и в нем говорилось только: «У меня кое-что для тебя есть» — у меня перехватило дыхание, а затем я подняла глаза и обнаружила, что Джин Ён выжидающе смотрит на меня.
— Что ты сказал?
— Я сказал, — произнёс он на удивление терпеливо, — что, возможно, она не знает, что нравится мне. Возможно, она думает, что я друг.
— У тебя есть друзья? У тебя есть подруги?
Я посмотрела на Атиласа широко раскрытыми глазами, ожидая, что он разделит моё удивление, но он просто сидел и наблюдал с видом тихого восторга. Я не могла сказать, что Зеро тоже не одобрил бы наличие у Джин Ёна подруг, так что мне больше нечего было сказать.
Джин Ён, все ещё пристально глядя на меня, спросил:
— Тогда как мне ей сказать?
— Я же говорила тебе раньше, — сказала я с оттенком раздражения. — Я никогда не была на свидании. Откуда мне знать? Спроси Атиласа — погодь, нет, не спрашивай Атиласа. Просто… понятия не имею, полагаю, просто дай ей понять, что она тебе интересна в этом смысле. Убедись, что она неправильно поймёт.
— Hae bolkka? — пробормотал он себе под нос. — Мне? Ya! Куда ты идёшь?
— Мне нужно кое-что забрать, — сказала я, оставив свой кофе и быстрым шагом направляясь к входной двери. Мне нужно было кое-куда пойти, и я не чувствовала, что хочу давать Джин Ёну романтические советы прямо сейчас. — Увидимся позже!
Старый псих следовал за мной примерно с середины улицы, так что я потратила несколько минут, чтобы купить ему кофе, и оставила его для него на верхушке чьей-то стены из красного кирпича. Несмотря на то, что, вероятно, было разумно избегать Предвестника, если я не хотела использовать свой статус эрлинга, к настоящему времени это стало почти привычкой — присматривать за старым приятелем. Я не была уверена, будто он не сделал бы то же самое для меня.
После этого я его больше не видела, так что, должно быть, это его успокоило. После этого я осталась одна прогуливаться под ласковым утренним солнцем, гадая, следит ли Зеро за мной снова или он действительно отпустит меня одну теперь, когда его отец ошивается поблизости, как неприятный запах. В эти дни Зеро и Атилас были более склонны быть откровенными со мной, так что я предполагаю, что вселенский баланс был нарушен или что-то в этом роде: должно было произойти что-то неприятное, чтобы компенсировать лишнее.
Мне следовало бы поторопиться, чтобы добраться до Маразула, учитывая, как долго я ждала, чтобы заполучить в свои руки информацию, которую он для меня раздобыл, но, несмотря на это, я, казалось, была способна передвигаться не более чем сонной походкой. Может быть, это была просто реакция на то, что последние пару дней я была полона сил; потребность погулять на солнышке, не беспокоясь о том, что кто-нибудь нападёт на меня, или погладит по голове, или спросит совета, как пригласить кого-нибудь на свидание. Что я должна была со всем этим делать? В любом случае, это сделало меня вялой и не склонной торопиться, и я думаю, Маразул ожидал, что я приду немного быстрее, потому что он открыл дверь, как только я подошла, как будто ждал, держа руку на кнопке.
Однако после солнечного дня было прохладно и освежающе идти по этому туннелю из воды и стекла. Сине-зелёный свет каким-то образом успокаивал, и с замиранием сердца от предвкушения я вошла в гостиную Маразула, удивляясь, почему я медлила, когда было так приятно снова увидеть его улыбающееся лицо.
— А, — сказал он, — я подумал, что ты, возможно, всё-таки решила не приходить.
— Извиняй, что задержалась, — сказала я, улыбаясь ему в ответ. — Я работала над своим загаром: последние несколько дней я была немного занята, так что приятно размяться, не борясь с чем-то.
— Возможно, мы сможем прогуляться на солнышке после того, как ты посмотришь, что я для тебя приготовил, — сказал он, выбираясь из-за кухонной стойки.
Я не была готова ни к лёгкому волнению, охватившему меня, ни к вопросу, который так быстро последовал за этим и затаился на задворках моего сознания.