— После, — сказал он. — Довольно давно. На том этапе они были только что мертвы, и у меня возник вопрос, на который требовался ответ.
— Ты просто… ты пошёл поговорить с парой призраков? Зеро знал?
— Зеро был и остается в неведении. Это было сделано не по его приказу.
— Ты знаешь, что она была зомби?
— Они не сочли нужным рассказать мне, кем она была, а я, конечно, не был настолько груб, чтобы спросить, — сказал он. — Когда мы разговаривали, я знал, что она не человек. Я не буду, — добавил он с легкой понимающей улыбкой, — рассказывать тебе, о чем мы говорили. Это было личное дело, и я сомневаюсь, что она меня помнит.
— Полагаю, ты хочешь, чтобы я молчала об этом, — сказала я несколько раздражённо. Всякий раз, когда я получала какие-то ответы, возникало ещё больше вопросов.
— Я был бы признателен, — сказал он, глядя на настороженно кружащих Зеро и Джин Ёна. — Но, если ты этого не сделаешь, я не буду тебя останавливать.
— Ты просто не хочешь быть мне чем-то обязан, — сказала я и не смогла удержаться от улыбки, несмотря на то что день выдался ужасный.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, Пэт, — сказал он, улыбаясь в свою чашку.
— Подозрительно! — сказала я. — Теперь я не знаю, был ли я права или нет!
Атилас на мгновение положил руку мне на голову, а рядом со мной оказался тёплый лоскуток ткани в клетку и вельвет.
— Ты очень быстро схватываешь всё на лету, Пэт, — сказал он. — Будь осторожна, ладно? Старайся не забывать старые уроки за всеми новыми, которые ты усваиваешь. Для питомца было бы опасно становиться слишком дерзким.
Затем он поставил свою чашку и встал, чтобы неторопливо выйти на задний двор, прежде чем я успела напомнить ему, что нам нужно ещё поработать над моими воспоминаниями, которые пропали, особенно над теми, которые были связаны с той ночью, когда погибли мои родители. Я могла бы сразиться с ним, но я всё ещё чувствовала себя не в своей тарелке, чтобы что-то предпринять, кроме как смириться с задержкой.
Вместо этого я осталась сидеть на месте, когда Атилас сказал:
— Джин Ён, возможно, ты добавишь себе хорошего настроения на этот день, позволив мне провести спарринг с моим господином. Я чувствую, что мне нужно стряхнуть с себя паутину.
— Принеси свои ботинки, Пэт, — крикнул Зеро, когда Джин Ён, на удивление покладистый, оставил поле боя двум другим мужчинам. — Ты следующая.
— Отлично, — сказала я с сарказмом. — С нетерпением жду этого.
Я присела рядом с Джин Ёном на ступеньку во внутреннем дворике, чтобы немного понаблюдать за их спаррингом, и, несмотря на это, выпила свою четвёртую или пятую чашку кофе за день. Наверное, мне нужно поработать над тем, чтобы пить меньше, но кто может справиться со стрессом, выпивая меньше кофе? У меня ещё не кружилась голова, и даже если моя нога немного подрагивала, всё равно было легко сосредоточиться на наблюдении за боем Зеро и Атиласа. Это всегда впечатляющее зрелище: у Зеро есть все преимущества в росте и весе, и победить его должно быть легко, но когда я вижу, как они справляются, становится ясно, почему Атилас был выбран для его тренировки, когда он был ребёнком. Когда Атилас сражается, в нём есть какая-то смертельная, едва сдерживаемая дикость: он слишком быстр, чтобы блокировать удар, слишком резок, чтобы избежать пореза, слишком скользок, чтобы его можно было поймать.
Если бы все удары Зеро попадали в цель, это, вероятно, очень быстро помогло бы меньшему фейри; но не все удары попадали в цель, и это имело решающее значение. Атилас был хорош в принятии тех ударов, которые ему были необходимы, чтобы наносить свои собственные удары.
Это заставило меня снова подумать об Атиласе, когда я зашла, чтобы взять свои ботинки для тренировки, и мои мысли было трудно классифицировать. Очевидно, он что-то подозревал. Но к чему именно привели эти подозрения — или даже чем они были — ускользнуло от меня. Что бы это ни было, вероятно, это как-то связано с Зеро, и что бы это ни было, в последнее время он становился всё более и более подозрительным. Если бы я узнала, что он был в отъезде и занимался мошенничеством, чтобы Зеро не пришлось занимать трон, который он так отчаянно не хотел занимать, я бы не удивилась.
Но тогда это оставило бы незавершённым дело эрлингов, которые не все пережили цикл, если не становились королями, даже если бы отказались от своего права принять вызов, а Атилас был не из тех людей, которые оставляют незавершёнными дела валяться где попало, когда они могут нанести ущерб.
И мне тоже было интересно, насколько Зеро осведомлён о махинациях Атиласа.
Что я собиралась сделать, так это взять свои ботинки и вернуться на улицу, чтобы в свою очередь потренироваться. Вместо этого, придя в комнату, я обнаружила, что сижу в своём кресле-качалке и смотрю в потолок, мои ботинки были надеты, но не застёгнуты, а мысли были всё в той же полудрёме. Куда мне было идти дальше? Я была эрлингом, и мои родители были… кем бы, блин, они ни были людьми, когда они дали отпор Запредельным, терроризировавшим людей. Когда я была ребёнком, кто-то решил, что я достойна защиты, и похитил меня, чтобы убедиться, что я у них в руках — попытка, которая не пережила визита нашего убийцы. Я тоже едва не погибла, но каким-то образом выжила.
Борьба за трон началась всерьёз, и в один прекрасный день отец Зеро найдёт нас и заставит своего сына стать королём. Или король объявится за нами обоими. Мои чемпионы — мои похитители — были уже мертвы много лет назад: я никогда не знала их, хотя, полагаю, мои родители должны были знать.
По-прежнему оставалась проблема неизвестности, влюблён ли Зеро в меня? втюрился в меня?
И теперь, когда я села, чтобы пролистать стопку бумаг, среди которых должна была быть копия прав моей прабабушки, я поняла, что эта бумага определённо исчезла.
Блин, раздражённо подумала я. Не то чтобы психи рылись в моей комнате наобум, но, если она пропала, вполне вероятно, что её забрал кто-то из них. Почему? И который из них?
Я тяжело вздохнула и бросила всё это обратно на ковёр, снова забираясь в свою мягкую подушку. В моей жизни происходило слишком много событий, и я не знала, на чём сосредоточиться в первую очередь, не говоря уже о том, что было самым важным. И всё ещё в глубине моего сознания таились новые и ужасные воспоминания — они просто ждали, когда я закрою глаза, чтобы они снова всплыли наружу.
Я, наверное, просидела бы там до конца вечера, если бы Джин Ён не поднялся за мной. Проигнорировав недвусмысленный приказ Зеро, он скинул ботинки и, не останавливаясь, прошествовал в мою комнату, присел на корточки возле подушки и сказал:
— Хайион хочет, чтобы мы устроили спарринг.
— Какой сюрприз, — сказал я. — Мы должны сказать ему пару слов о неоднозначных сигналах, потому что, когда мы внутри, главное — не биться о мебель, а когда мы снаружи, главное — веселиться, ребята.
Джин Ён издал короткий смешок, отвёл взгляд и сказал:
— Хайион усердно работает над нами сегодня…
Он пропустил это мимо ушей, и только когда он оглянулся на меня, глаза его увлажнились, я поняла, что он имел в виду.
— Что, вампирские слюни? Кажется, я всё ещё на взводе после вчерашнего, — с сомнением спросила я. — Мне это нужно?
Джин Ён слегка пожал плечами, но остался на месте, наблюдая за мной, склонив голову набок. Он что, играл в Зеро?
— Оу, — сказала я, внезапно всё поняв. — Ты хочешь немного повеселиться с Зеро.
— Повеселиться? — он пожал плечами, в глазах его было веселье. — Это могло бы быть забавно.
— Ладно, — сказала я, опуская голову обратно на подушку и бросая последний взгляд на мирный потолок. К концу тренировки я, вероятно, лежала бы на спине, откашливала траву и смотрела в небо. — Укуси меня или что-нибудь в этом роде, и мы сыграем пару парных матчей с Атиласом и Зеро.
Как будто мы когда-нибудь выйдем победителями. Как будто для меня или Джин Ёна когда-либо был другой исход, когда дело доходило до борьбы со слишком большими и слишком плохими вещами, кроме того, что мы пролетали сквозь стену и были вынуждены вставать и делать это снова.
Я тихонько рассмеялась и повернула голову, чтобы сказать Джин Ёну:
— Может быть, мы сможем пробить Зеро стену, если объединимся, — но у меня не было шанса сделать что-то большее, чем сложить букву «м», потому что он наклонился вперёд и поцеловал меня, подталкивая обратно в кресло-качалку. Это был всего лишь мимолетный поцелуй, которого даже не хватило, чтобы почувствовать шипение энергии, вызванной слюнями вампира, но вместо того, чтобы отстраниться, он снова прижался ко мне, чтобы подарить ещё один нежный, мимолетный поцелуй, который был недостаточно долгим или глубоким, чтобы запустить эту потустороннюю энергию.
— Это не… это не дало мне вампирских слюней, — глупо сказала я после того поцелуя.
— Нет, — сказал Джин Ён, снова делая шаг вперёд. — В том-то и дело.
На этот раз он подался вперёд всем телом, просунув руки между мной и креслом-качалкой, его грудь слегка коснулась меня, и из-за внезапного учащённого биения моего сердца на меня нахлынул шквал воспоминаний.
Джин Ён нёс меня домой на спине. Руки Джин Ёна обнимали меня, когда он шептал мне на ухо бессмысленные цифры, чтобы прогнать воспоминания о смерти в моих снах. Джин Ён, окровавленный и избитый, прислонился ко мне, потому что у него не хватало сил сидеть одному.
И я снова выбралась, потому что он определённо никогда раньше так меня не целовал, и мне было трудно сосредоточиться на чем-то другом. У меня мелькнула случайная, дикая мысль, что Джин Ён без обуви вовсе не такой безобидный, как я думала; босоногий Джин Ён был опасно удобным Джин Ёном.
Обилие мягкого тепла — вот что это было, если не считать гладкую упругость его груди; тепло и мягкость подо мной, обвивающие меня, тепло и движение губ на моих губах. Ответила ли я на его поцелуй? Я думаю, что так оно и было, и от этого у меня снова потеплело в животе.
Он оставил мне достаточно пространства, чтобы я могла пошевелить руками — обнять или оттолкнуть, — и, думаю, именно это меня и разбудило. Я оттолкнулась, для пробы, и он отодвинулся от меня и даже от подушки сразу, прислонившись спиной к деревянной балке и не сводя с меня глаз. Я не знаю, как, но ему удалось выглядеть так, словно он только что целовал ничего не подозре