Он не был экспертом в старых пистолетах, однако здесь было всё очевидно. Принцип был прост: так же заряжаешь порох и пулю, однако кремнёвый механизм здесь заменял капсюль. По факту, это было проще и надёжнее, однако оставалась такая неизменная проблема, как скорость перезарядки.
Образец, который захватил с собой Кондрат, был старым и потёртым, без каких-либо серийных номеров. Скорее всего, здесь их даже и не набивали. Но почему-то он не сомневался, что именно этот образец был краденым, как, впрочем, и все, что там были.
В мешочке у него была горсть пуль, и в ещё одном порох. И всё бы хорошо, если бы он захватил с собой ещё и капсюли. Интересно, а такие пистолеты барабанного типа они уже изобрели? И если они дошли до капсюлей, то может здесь уже есть технологии, чтобы сделать патрон под его пистолет? Ну или хотя бы зарядить в гильзу новый капсюль, порох и пулю? Это было бы прекрасно…
В дверь постучали.
Вздохнув, Кондрат отложил пистолет и пошёл открывать гостю. Он даже знал, кто к нему пришёл.
— Что стряслось⁈ — Вайрин буквально ворвался к нему в квартиру. — Не говори, что ты во что-то вляпался!
— Почему сразу вляпался?
— Потому что за те почти два с половиной месяца, что мы знакомы, ты в первый раз прислал мне записку с просьбой прийти.
Ну, отчасти Вайрин был прав, и Кондрат пригласил его к себе. Едва тот вошёл, его взгляд сразу упал на пистолет.
— Ого, ты ещё и пистолетом разжился. Признавайся, что происходит?
— Присядь, — кивнул Кондрат на одно из кресел.
— Что-то беспокойно мне, знаешь ли, дружище, — занял он своё место.
— Просто мне поручили расследовать одно дело, и выяснился не очень приятный факт…
И Кондрат начал рассказывать. Начал с безутешной матери, перешёл к поискам её дочери и закончил тем, к чему по итогу всё привело. Про Краба, про драку и перестрелку, а под конец про оборотня в погонах.
Надо отдать должное Вайрину, тот слушал внимательно, не перебивал, и когда Кондрат замолчал, он задумчиво потёр подбородок с небритой щетиной и бросил взгляд на пистолет.
— А ну-ка дай мне его, — протянул он руку.
Кондрат положил ему в ладонь пистолет, и тот начал его разглядывать со всех сторон, крутя в руках.
— Почему ты решил, что он тебе не похлопал по ушам?
— В смысле?
— Ну то есть не соврал? — перефразировал Вайрин. — Мог же просто на ходу что-нибудь придумать, верно?
— Не думаю, что он соврал, Вайрин. По крайней мере, я не почувствовал.
— А ты чувствуешь ложь?
— Иногда её заметно. Здесь он был слишком испуган, чтобы придумать нечто подобное. Легче было от балды описать экипаж или того, кто приезжал за должницами, а не рассказывать про туфли. Кстати, это правда?
— Про туфли? Ну… да, вообще правда. Их выдают вместе с формой, так как нормальная обувь дорого стоит, и не все могут позволить её себе. А здесь дёшево, сердито и надёжно. Некоторые действительно ходят в ней не только на работе.
Кондрат пожал плечами.
— Собственно, это мне и показалось убедительным.
Вайрин посмотрел глазом прямо в дуло, из-за чего у Кондрата мурашки побежали по коже. Конечно, пистолет был разряжен, но тем не менее такое слегка напрягало. После этого Вайрин взвёл курок и спустил его. По комнате разлетелся щелчок.
— А вообще, знаешь что, — Кондрат махнул головой, предлагая продолжать. — Это похоже на старые пистолеты, которые выдавали раньше стражам порядка. Возможно, этот из списанных.
Вайрин достал свой пистолет и кинул его Кондрату для сравнения. Новый пистолет оказался легче, курок был не таким громоздким, а рукоять была под меньшим углом, почти что как у его пистолета, для более удобного хвата в то время, как на пистолете Краба она располагалась едва ли не параллельно.
— Это, скорее всего, переделанный из кремнёвого пистолета. Таких раньше было много, — подбросил его в руке Вайрин. — Слушай, а если снять отпечатки пальцев, мы сможем выйти на того, кто их передал?
— Боюсь, что за это время они уже давно стёрлись, и, кроме пальцев Краба и моих, других мы не найдём.
— Блин, жаль… жаль…
Он отдал пистолет Кондрату.
— Получается, у нас завёлся крысюк, который занимается торговлей девушками. Ты знаешь, в какой отдел стражей правопорядка она приходила?
— Северный. Она сказала, что полноценное заявление у неё не приняли, взяли только заявку или что-то подобное.
— То есть наш… — Вайрин задумался. — Надо проверить, тогда всё быстро выяснится.
— А что за заявка?
— Она неправильно назвала. Есть заявление, есть обращение. Заявление — это полноценное обращение к стражам правопорядка с росписями, печатями и так далее, которое сразу передаётся дальше и на него надо реагировать.
Иначе говоря, как понял Кондрат, чуть ли не сразу открытие дела происходит.
— А заявка, о которой она говорила, это, скорее всего, имела в виду, обращение. Письменное обращение, обычная бумажка от руки, что вот такое-то произошло, чтобы вы знали. Но по факту это не гарантирует открытия дела. Ты оставил её, а мы можем потом за неё взяться или передать патрулям, чтобы те проверили.
— Можно пример?
— Ну смотри, тебя ограбили или там изнасиловали — заявление в отдел правопорядка. Сразу в оборот берут его сыщики и стражи правопорядка. Начинается дело по этому факту. А если у тебя соседи буянят и мешают спать или там алкоголик агрессивный завёлся, пишешь обращение. И там уже по мере очереди заглянут стражи правопорядка, чтобы решить вопрос.
Иначе говоря, обращение было чем-то вроде звонка в полицию по поводу мелких правонарушений, но в письменной форме, за которое могут и не взяться. А заявление уже было полноценным обращением, когда дело касалось чего-то серьёзного. Странная система, конечно, но не ему её осуждать.
— То есть, другими словами, по факту обращение ничего не значит.
— Ну по факту да. Просто как жалоба.
— И тот, кто отказал, просто пропустил её, отложив подальше, чтобы никто не заметил, — продолжил мысль Кондрат. — Надо найти обращение и выяснить, кто принимал. Найдём этого человека, узнаем, куда он отвозил девушек. И чем быстрее мы это сделаем, тем больше шансов, что найдём девушку.
Потому что, если ты похищаешь людей на продажу, то их уж точно не будут продавать здесь же в городе. Скорее всего, потом они обнаружатся на другом краю мира, если вообще обнаружатся.
Кондрат пришёл с Вайрином прямо в отдел правопорядка. Тот спокойно провёл его в архив всех обращений, который располагался на первом этаже. Огромные стеллажи, заваленные папками по датам, начинались в одном конце комнаты и заканчивались в другом.
— Вот, это те даты, когда она приходила… — пробормотал Вайрин, открыв одну из папок. — Так, что тут у нас… шумят соседи, пьяные дерутся постоянно под окном, опять шумят соседи, изнасилование… козы? — он аж заморгал от удивления. — Так, ладно, распивают алкоголь, украли кошелёк, изнасилование козы… опять. Этому чуваку женщин, что ли, мало?
— Не отвлекайся.
— Да как тут не отвлекаться? Чувак коз насилует. Боги, что за люди… И опять изнасилование козы! Блин, это уже третье заявление за день! Он какой-то неудержимый.
— Там есть о пропаже что-нибудь?
— Нет, не вижу. Но вижу четвёртое заявление за день про козу. Гроза коз, блин… Так, здесь нет. Может в другой?
Он взял другую папку.
— Так… драка в кабаке, украли колесо от телеги, слава богам, не козы… Оп! Нашёл, пропала девушка. Какая-то Томи, восемнадцать лет, — Вайрин пробежался взглядом по бумаге. — Пропала аж две недели назад. Подавала заявление мать.
— Пропажа человека идёт в заявлениях или обращениях?
— Заявления. Всё же человек пропал, здесь искать надо, а тут в обращениях…
— То есть это не первый раз такое происходит, — нахмурился Кондрат, сам взяв одну из папок.
— Написано, что вышла из дома к подругам и не вернулась.
— Надо просмотреть всё за последние два месяца. Проверить, были ли ещё такие обращения, и с чьей сменой они совпадают.
— Ты представляешь, сколько это обращений⁈ — ужаснулся Вайрин.
— А ты думал, что работать сыщиком — это стрелять и разгадывать загадки? — не взглянув на него, Кондрат занял небольшой стол в конце комнаты.
И дело закипело. Каждый брал папку, после чего просматривал все обращения. Казалось, что это не так и сложно, однако, когда ты просматриваешь сотни таких листов, глаз начинает замыливаться, не говоря уже о том, что это рутинная работа, от которой клонит в сон.
Кондрат от такой проблемы не страдал. Просматривая бумаги, он в принципе ни о чём не думал. Сидел и механически искал обращения, где фигурировали пропавшие девушки. А вот Вайрин засыпал буквально на глазах. Иной раз приходилось его толкать, чтобы тот окончательно не уснул лицом в столешницу.
Они просидел в архиве около четырёх часов.
— За пять месяце исчезло пять девушек, — подвёл итог Кондрат, когда было отложено последнее обращение. — Все как под копирку. Все молодые, все ушли и не вернулись, у всех отцы или матери написали обращение на следующий день.
— Может это совпадение? — пожал плечами Вайрин.
— Может, — не стал отрицать он. — Однако разве не ты говорил, что если человек пропал, то сразу же подаётся заявление о пропаже, а не обычное обращение?
— Ну да… но может кто-то ошибся?
— Один и тот же человек? Что там по датам? Можешь посмотреть, кто дежурил в эти дни?
— Ладно, сейчас сбегаю.
Вайрин вернулся минут через пять, протянув Кондрату список. Тот пробежался по нему взглядом. Это была обычная расчерченная таблица с подписью начальника отдела, который распределял остальных, где в каждой строке было имя и то, где он будет работать. Кондрата интересовали лишь люди на посту.
Он вёл пальцем по таблице, ища даты, которые совпадали с заявлениями. Одна пропавшая девушка, другая пропавшая девушка, третья…
— Нашёл его, — произнёс Кондрат. — Юнс Сото. Он работал в те дни, когда заявления о пропаже стали обращениями. Плюс у него перед каждым таким днём был выходной. Идеально подпадает под то, что он приезжал, забирал девушек, а на следующий день отклонял заявления.