Говорил он это без зависти, без какой-то злости или недовольства, скорее грусть, пусть причину Кондрат и не мог понять в данный момент.
В этот момент дверь открылась, и к ним заглянул проводник.
— Господа, могу ли я увидеть ваши билеты?
Вайрин лениво вытянул из кармана два билета, которые тот продырявил и вернул обратно.
— Посмею вам подсказать, что у нас есть ресторан. Мы подаём как по времени: обед, ужин, завтрак, полдник, так и в любое время, когда господа захотят. Или можем принести к вам в купе закуски и алкоголь.
— Нет, не нужно, ступай… — махнул рукой Вайрин, будто для него проводник был не более чем частью обстановки.
Кондрат сейчас особенно отчётливо ощутил в нём аристократа, словно тот дуралей куда-то растворился или исчез. Вайрин не пытался показать превосходство или казаться кем-либо, скорее вёл себя естественно. Движение, интонации, лицо — сейчас всё тонко намекало на то, что он голубых кровей.
— Хотя погодите-ка, — внезапно его озарило. — Принесите нам по бокалу хорошего вина.
— Конечно, господин.
Кондрат проводил взглядом закрывающуюся дверь.
Первый класс — Вайрин не стал мелочиться. Это был, по факту, номер с собственным туалетом и двумя койками. Всё в дереве и тканевых обоях. Что не в них — в металле типа меди, наполированном настолько, что аж светится золотистым окрасом. Свои лампы для чтения, свой звонок для вызова проводника.
Поезд тем временем буквально нырнул в густые леса, через кроны которого, будто стробоскоп, мерцало солнце.
Пейзаж менялся будто нехотя. Кондрат наблюдал за пролетающим миром, попивая вполне неплохое вино и ловя себя на мысли, что эти места не сильно отличаются от его. Всё та же природа, всё те же зелень и большинство животных. Даже люди, и те идут по тому же пути, будто у них не было выбора свернуть куда-то в сторону. Не знай он истории своего мира, подумал бы, что попал в прошлое.
К вечеру они остановились на станции одного из городов. Удивительно, но это был самый выделяющийся пейзаж за последнее время — из окон открывался вид на множество заводов, которые коптили небо. Из-за смога, повисшего в небе, казалось, что здесь пасмурно, и не ровен час, как пойдёт дождь.
Настало время как раз принимать ужин, и Кондрат с Вайрином отправились в ресторан, где заняли один из свободных столиков. За окнами в это время пролетал сумеречный лес. Над ним расплывался закат, окрашивающий небо в кровавые цвета. Кто-то поговаривал, что это к смертям, но Кондрат не страдал суевериями.
Едва они сели, сразу появился официант, который галантно поинтересовался, что они будут заказывать.
— Стейк из лосося, — попросил Кондрат, пробежавшись по меню взглядом.
— Хорошо, а что пожелаете вы, лорд Легрериан, — чуть ниже склонился официант.
— Того же, будьте добры.
— Выпить?
— Нам… — Вайрин встретился взглядом с Кондратом. — Давайте-ка сока какого-нибудь сладкого, хорошо?
— Не вина? — удивился тот.
— Мы уже пили, с нас хватит, — кивнул Вайрин.
Едва официант ушёл, Кондрат негромко поинтересовался:
— Тебя знают?
— Должны, по идее, знать, — хмыкнул он невесело. — Его Сиятельство граф Легрериан — это не последний человек в этих местах, поэтому меня, мою сестру и брата знают, да. Никто не хочет ссориться с семьёй Легрериан.
Вскоре им подали тот самый лосось, и надо признаться, пусть Кондрат никогда не был гурманом, но тот выглядел, да и на вкус был удивительным. Под лёгкой опалённой корочкой, смазанный сладковатым маслом, который контрастировал со слабосолёной мякотью рыбы. К нему прилагался горошек с какими-то овощами под сливочным соусом, и что важно — это не был харчок на тарелке, как любят подавать в изысканной кухне.
Не то чтобы Кондрат имел что-то против ценителей высокой кухни, однако не мог принять, что ты приходишь в ресторан голодным и уходишь, по факту, тоже голодным.
А вот сейчас он наслаждался едой. Наслаждался и наблюдал за тем, как за столиком в углу вагона-ресторана сидят и о чём-то весело перешёптываются сразу четверо парней, возраст которых был плюс-минус как у Вайрина. И он бы не обратил на них внимания, если бы точно так же не косились в их сторону.
— Это кто-то из твоих недоброжелателей? — поинтересовался Кондрат.
— Кто?
— Ты знаешь, о ком я, Вайрин.
— А, эти… с чего ты решил, что это недоброжелатели? Просто старые знакомые.
— Будь они твоими старыми знакомыми, они бы подошли поздороваться, а не косились на нас, о чём-то переговариваясь.
— Всё-то ты знаешь… — отложил Вайрин вилку, не доев. — Да, кое-кто, с кем я когда-то учился в школе. У нас как-то не заладилось. С одним из них. Тот ещё урод. Прямо как я, — хмыкнул он.
— Школа?
— Ну, школа для таких, как мы. Дети герцогов, графов, виконтов, баронов и баронетов. Уже потом наши пути разошлись, он пошёл в одну школу, я в другую. Но иногда наши пути и пересекались.
Кондрат предположил, что речь шла о младших, средних и старших школах. Скорее всего, Вайрин подразумевал, что они разошлись после средней школы и иногда встречались, уже будучи старшеклассниками.
Обычно люди умнеют, когда становятся старше. Это там, в школе, запертые, как в загоне, оставленные сами себе дети нередко показывают всю свою звериную натуру, где сильный съедает слабого. Кондрат встречался подобным и прекрасно знал, до чего может довести детская жестокость.
Но в обществе такое не поощряется, все прекрасно понимают, что если позволить кому-то не играть по правилам, то сам можешь потом встать на роль жертвы. Такое сразу пресекают, напоминая, что здесь иные правила. И всё обычно сводится к подлым слухам, издевательским насмешкам или, если здесь такое практикуется, дуэлям.
И те, кого видел Кондрат, явно относились к людям, которые, даже повзрослев, внутри остаются зверьём, просто нацепив маски цивилизованности.
— Получается, они все — графы?
— Что? Не-е-ет, один граф, другие… насколько я успел заметить, один барон Фисибергский, другой виконт Гарсинг, а третий… третий вообще не аристократ. Сын какого-то богатого купца, насколько я помню.
— И граф якшается с виконтом, бароном и безродным? — уточнил Кондрат. — Они явно не его полёта птицы.
— Друзья с детства или просто выгодные связи, — Вайрин старался не смотреть в их сторону. — Так, например, безродный и вовсе может быть лучшим другом, если занимается торговлей. Всегда пригодится товарищ, который тебе достанет всё. Да и неужели ты считаешь, что между собой барон и граф не будут общаться? Будут, если сложится. Просто у кого-то это остаётся как дружба, кто-то набирает себе единомышленников, а кто-то начинает смотреть на них свысока, ища птицу своего полёта. К тому же, что я с тобой якшаюсь, тебя это не смущает?
— Но ты и не граф, насколько я понимаю. Ты даже не унаследуешь его землю, так что, по факту, такой же безродный.
— Короче, — подтянулся Вайрин и тихо начал. — Я не знаю, из-под какого камня ты вылез, но по поводу титулов и положения. Отец носит титул графа. Его жена сразу становится графиней. И их первенец, старший сын, тоже сразу получает титул графа. То есть трое по умолчанию получат и будут носит титул графа — мать с отцом и старший ребёнок, который станет наследником. Все остальные дети титула не носят, но к ним будут обращаться как лорд или леди. Это будет показывать, что они дети графа, но не первые, и титула иметь не будут, лишь связь с высокородными. Поэтому технически я лорд.
— Но по факту титула не имеешь.
— Да, не имею. По факту без титула я даже ниже баронета и, если что, буду стоять ниже него. Однако всем понятно, что я сын графа, пусть и не старший, и, если что, за мной будет стоять сам граф. И чтобы случайно не ошибиться, не принять меня за какого-то безродного аристократа, меня будут называть лорд, что сразу подскажет другим, с какими силами я в родстве.
— Но барон тебе тыкнуть сможет, что ты ниже него, верно? — уточнил Кондрат.
— Сможет. И будет прав, — кивнул Вайрин. — Однако потом придёт недовольный родитель-граф и уже тыкнет за это барона. И чтобы барон случайно не тыкнул не того, существует такое, как лорд, леди, сэр и мадам.
— Так, получается, что ребёнок графа, не первый — это лорд и леди. А если герцог? Виконт? Барон и баронет?
— Герцоги, графы и виконты — лорды и леди. Бароны, баронеты и безродные — сэры и мадам.
— А господин?
— Господин — это просто неопределённое обращение к аристократам. Не знаешь, кто перед тобой? Господин или госпожа. А там они уже сами сообщат. Может тебя тоже иногда называли господином, если считали аристократом.
— Да, было дело… — усмехнулся Кондрат.
Правда, усмешка Кондрата выглядела скорее злой улыбкой, которая предвещала человеку только проблемы. Вайрина это очень сильно нервировало раньше, однако за всё время, что они провели вместе, он привык, и более того, его забавляло теперь наблюдать за реакцией других. Так две юных девушки заметно побледнели и съёжились, увидев добродушную улыбку Кондрата.
— Лорд Легрериан… — протянул Кондрат.
— Не, звучит круто, согласись, — усмехнулся он.
— Но всё же не Ваше Сиятельство Легрериан.
— Ой, да кому это нужно? — отмахнулся Вайрин. — Заработаю себе титул сам, хотя лорд Легрериан всё равно звучит… не знаю, как-то даже более звучно, чем граф.
— Главное, чтоб не леди Легрериан называться, — раздался чужой насмешливый голос.
Кондрат не знал, заметил ли Вайрин или нет, но поднимающихся товарищей он увидел сразу. Вайрин недовольно поднял взгляд на четвёрку, и особенно его глаза буравили заводилу этой шайки, которая должна была представлять голубую кровь нации.
— Граф Алинорд, — протянул Вайрин. — Вот так встреча…
— Именно что граф, лорд Легрериан, — оскалился тот. — А вы у нас…
Его взгляд пробежался по Кондрату, и молодому выскочке этот мужчина не понравился.
— Кондрат Брилль.
Не хотелось Кондрату раскрывать свою личность, однако и промолчать будет неуважением, за которое могут спросить простолюдина, а лишние проблемы ему были не нужны.