— Он служит нашей семье уже херову тучу лет, — вставил свои пять копеек Вайрин. — Я бы сказал, что в каком-то смысле он уже часть семьи.
— Понятно… Значит, для вас это обычное дело, — кивнул Кондрат. — Тогда может вы замечали что-нибудь необычное?
— Необычное?
— В конце концов, вчера приехал ваш младший господин. Как-никак, этот вечер явно отличался от остальных. Может ещё кто-то вёл себя странно? Старший сын господина может был очень активным? Или его дочь?
— Что? Нет, они… — опять взгляд за плечо Кондрата, — были обычными. Рады видеть Вайрина. Ничего такого.
— И ночью было тихо, — подытожил он.
— Да.
— А у вас есть тот, кто дежурит ночью? Слуга, который не спит и готов в любую секунду прийти по зову хозяев?
— Да, — кивнула Енса. — Это была я.
— И в чём заключается ваша работа, можно поконкретнее?
— Ну… — девушка слегка задумалась, собираясь с мыслями. — Я дежурю ночью и готова ответить на любой зов моих господ. А по утру я бужу остальных, и там мы распределяем роли, кто куда. Кто помогать готовить завтрак, кто прислуживать господам, кто по дому хозяйничать.
— И ничего подозрительного ночью не было? Никто вас не вызывал? Никто не бродил по коридорам?
— Нет, — покачала она головой.
— И утром вы никого не видели? — уточнил Кондрат.
— Нет, никого.
— Совсем?
— Совсем.
— Даже Гинею?
— Я… нет, я видела Гинею, — напряжённо произнесла Енса. — Но я думала, речь шла о семье Легрерианов.
Кондрат чувствовал, что девушка что-то не договаривает. Это было уже профессиональным чутьём человека, который разговаривал с тысячами людей и слышал сотни лжи, как самой оригинальной, так и настолько бредовой, что даже сумасшедший бы не поверил.
И сейчас он мог утверждать, что девушка кого-то покрывает. Кондрат даже догадывался, кого именно, однако не стал давить дальше. Будет ещё время поговорить с ней и вызнать, что именно она видела. Сейчас главное, что есть за что зацепиться. А пока можно было продолжить.
— Хорошо, — кивнул Кондрат. — А что было утром? Как всё происходило?
— Да как обычно, мистер Брилль. Я её разбудила, после чего мы разошлись по своим делам. Вроде всё было хорошо, но тут я услышала звук колокольчика из спальни моего господина. Ну знаете? Он дёргает за верёвочку, и у нас звонит колокольчик. Я быстро поднялась и узнала, что его вино ещё не принесли, после чего тут же спустилась вниз узнать, что Гинея там телится, а она… она… была мертва, — хрипло закончила девушка.
— И никого по пути вниз к Гинее вы не встретили?
— Никого, — покачала Енса головой. На этот раз, как показалось ему, искренне.
— Вы были дружны с Гинеей?
— Ну… мы общались… — уклончиво произнесла она.
— Насколько тесно?
— Как подружки, наверное? — Енса будто его самого спрашивала. — Просто разговаривали, шутили, смеялись…
— То есть вы знали её достаточно хорошо, — подытожил Кондрат, чтобы задать следующий вопрос. — Вы знали, что она отпивает вино иногда у вашего господина?
— Нет, я не знала, — покачала Енса головой. — Это очень непростительно, делать подобное за его спиной.
— Днём до случившегося и утром, когда она пошла наливать вино господину, Гинея была такой же, как и всегда?
— Да… — вновь взгляд мне за спину. — Да, такой же, как и всегда.
— Кто-нибудь ещё с ней тесно общался? — спросил Кондрат.
— Да мы все общаемся, — пожала она плечами. — Мы друг друга знаем, разговариваем друг с другом, обсуждаем… всякое…
— Всякое?
— Парней, — покраснев, произнесла она. — Она была хорошей девушкой, весёлой и доброй, поэтому… да, с ней все общались.
— И она ничего не рассказывала? Ничего необычного? Может что-то незначительное мелькнуло у неё? Или вам показалось, что она как-то иначе себя ведёт? Как-то по-другому, будто подменили? Тревожно?
— Она была обычной, — сказала, как отрезала, и Кондрат пожалел, что привёл с собой Вайрина.
— Я понял. Тогда я больше не буду вас беспокоить, но, если что, вы сможете мне ответить ещё на пару вопросов?
— Конечно, в любое время, — с готовностью ответила Енса.
И это она очень метко сказала про любое время. Потому что при господине они многого не выдадут.
Следующей на очереди была Мити. Весёлая девушка с озорным огоньком в глазах, который не потух, даже когда погибла её подруга. Это показалось Кондрату странным, потому что она сама подтвердила тот факт, что они с ней очень хорошо общались.
— Вы Мити…
— Мити Энкеро, мистер Брилль, — с готовностью кивнула она.
— И вам лет…
— Девятнадцать.
— Сколько вы работаете у Его Сиятельства, мисс Энкеро?
— Да уже годика три как, мистер Брилль. Меня взяли случайно. Пришла, им требовалась работница, меня взяли. Вот и всё, — улыбнулась она.
— Вижу, вы не очень расстроены смертью Гинеи.
— Люди приходят, люди уходят. Моя мать говорит не плакать по мёртвым, ибо слёзы нужны для живых, поэтому я не плачу. Хотя грустно, да. Но жизнь продолжается, верно?
— Не стану спорить с этим утверждением, — согласно кивнул Кондрат. — А вы были дружны с Гинеей?
— Ну мы все здесь дружны, — улыбнулась Мити. — Но быть дружными и дружить — не одно и то же, если вы об этом.
— Поясните?
— Ну… мы хорошо общались, смеялись, рассказывали что-то о себе, но это не означало, что мы подруги. Просто у нас хорошие отношения. Вот.
— И вы что-то можете рассказать о Гинее?
— Ну… кроме того, что она была доброй и пылкой… — взгляд по Вайрину за его плечом, — ничего больше.
Кондрат теперь мог практически с уверенностью сказать, что все они скрывают один и тот же факт. И этот факт связан с Вайрином и Гинеей. Кондрат даже мог предположить, о чём идёт речь, так как ему было не десять лет, чтобы не сложить два и два.
— Больше ничего не расскажете?
— Поймите правильно, Гинея — девушка с характером. Она была весёлой и доброй, но умела держать при себе то, что не хотела рассказывать. И получается, что по-настоящему её никто не знал… за некоторыми исключениями.
Вновь взгляд за плечо, но теперь уже насмешливый.
— Хорошо. Насколько мне известно, Енса дежурила этой ночью, верно? — перешёл к сути дела Кондрат.
— Да.
— Вы спали всю ночь?
— Ну… пару раз я вставала, — не стала отрицать Мити. — В женскую комнату.
— Может видели что-то подозрительное? Слышали может? Видели ещё кого, кто заходил на кухню?
— Нет, никого и ничего, мистер Брилль. Но кто если и мог слышать, то это Енса. Она дежурила этой ночью, а мы все были лишь на подхвате в случае необходимости. Мы просыпаемся лишь утром: я, Макларен и Гинея… раньше просыпалась, — в голосе промелькнула грусть. — Енса нас будила, и мы шли по своим делами. Я готовилась с Енсой к завтраку, Макларен обходил дом, открывал двери, проверял дела на день, а Гинея должна была прислуживать нашим господам.
— И что произошло утром?
— Мы пошли по своим делам. А потом мы услышали колокольчик господина. Енса пошла к нему, а я осталась накрывать завтрак. Затем вскрик. Знаете, такой, другой. Не тот, когда крыску увидишь или тебя напугают, а именно взвизг. Ну я и бросилась к кухне, так как вход вон, там напротив. И лоб в лоб столкнулась с Енсой. У неё глаза большие, испуганные, а за спиной Гинея лежала. Я даже слова не успела вставить, как она крикнула звать стражу. А дальше всё, как она рассказывала.
— Это когда она…
Кондрат отыграл дурачка, который не помнил точно, что рассказала прошлая служанка, пусть в голове и отложилось точно, где и в какой последовательности они делали и встречали на своём пути, пока звали охрану и графа. Но ему было интересно, как это расскажет именно Мити.
Впрочем, она придерживалась точно такой же истории, и, в отличие от Енсы, у Кондрата не создалось впечатления, будто она что-то утаивает от него. Мити говорила ровно, спокойно, иногда слегка путаясь, возвращаясь назад и добавляя детали, что было естественно для человека, который вспоминал на ходу, пытаясь подробно воссоздать прошедшие события.
И её, в отличие от Енсы, не волновал стоящий рядом Вайрин, как лишний показатель, что Мити ничего не укрывала. Для Кондрата он уже был чем-то вроде индикатора, когда слуга что-то скрывает, так как те сразу бросали взгляд на одного из своих господ, прежде чем продолжить, когда возникал скользкий вопрос.
Третьим человеком, с которым собирался поговорит Кондрат, был дворецкий Макларен Драг, который, со слов Вайрина, служил им верой и правдой много лет. Это был старый джентльмен в смокинге и белых перчатках с натёртыми до блеска туфлями, в которых можно было увидеть собственное отражение при желании. Даже на старости лет у мужчины была достаточно чёткая дикция с удивительно ясным умом и памятью.
И он, даже не заглядывая никуда, смог по минутам рассказать график работ каждой из служанок. Кто где стоял, кто за что отвечал, и кто когда должен был идти и даже каким путём. Собственно, за то время, которое он работал в этом поместье, такое доскональное знание работы прислуги было логичным.
— А где вы были ночью, господин Драг? — поинтересовался Кондрат.
— Спал, мистер Брилль. Моя смена не в эту ночь.
— И вы проживаете здесь, в этом поместье?
— Да.
— Вы хорошо знаете своих сотрудников?
— Слуг, которые работают у меня? Да, очень хорошо, — он нахмурился. — Но не так, как хотелось бы, по-видимому. Тот факт, что Гинея пила хозяйское вино, оказался для меня пренеприятнейшим открытием, мистер Брилль. Мы такое себе не позволяем, а она всегда была одной из показательных служанок.
— И вы можете гарантировать, что в поместье никто не проходил?
— Я лично отвечаю за закрытие дверей, мистер Брилль. Это отработано годами, и быть может вы можете подумать, что я какую-то не закрыл, однако они все были заперты.
— И все слуги относятся к Его Светлости хорошо?
— Он всегда был очень добр к нам, к слугам и к городу, который находится в таком здравии лишь благодаря моему господину. Тех, кто подаёт надежды, он отправляет на учёбу. Кто же нет, ему находят работу простую, и человек без денег не остаётся. Мне сложно представить, чтобы кто-то хотел зла моему господину.