— Сейчас уже час дня.
— Они заметили её в часов восемь утра, после чего вызвали стражей правопорядка. Пока приехали, пока вызвали нас, я ещё за тобой бегал, — пояснил Вайрин. — Короче, времени прошло достаточно. И её уже пора снимать.
— Судмедэксперт уже был?
— Наш патологоанатом? Да, осмотрел и ждёт сейчас тело в морге.
— Хорошо… — Кондрат внимательно вглядывался в вскрытую грудную клетку. — Он набивает руку.
— Что?
— Набивает руку. Смотри, — Кондрат указал на грудную клетку.
— А можно я не буду смотреть? — жалобно произнёс Вайрин и тем не менее подошёл ближе, как и Яклев, который не упускал возможности узнать что-то новое.
— В прошлые разы он ломал рёбра, — указал на края Кондрат. — Сейчас же вскрытие было сделано по хрящам, как и положено. Явно понял, как правильнее делать. Органов опять нет?
— Нет. Не оставлял. Наш патологоанатом говорит, что смерть наступила сегодня ночью. Скорее всего, как и в прошлый раз, он её убил, после чего утром привёз труп и повесил здесь, пока все спали или только-только вставали, готовясь к рабочему дню.
— Кто-нибудь хоть что-то видел?
— Да, — произнёс теперь уже Яклев. — Человек из дома напротив переулка сказал, что видел здесь экипаж.
— Какой? — обернулся Кондрат.
— Обычный. Те, что постоянно курсируют по всему городу. На нём и привезли тело.
— Ещё что-нибудь он видел?
— Нет. Он на первом этаже живёт. Экипаж полностью перегородил обзор на проулок. Я его опрашивал, ничего интересного. А больше никто ничего не видел. Сейчас опрашивают остальных, но вряд ли это даст результат.
Кондрат осторожно приподнял голову девушки, чтобы разглядеть её лицо. Красивая… была при жизни. Мягкие аккуратные черты лица придавали ей внешность куколки. Но сейчас белокурые растрёпанные волосы шторкой закрывали лицо, и её безжизненный взгляд смотрел куда-то вдаль.
— За зарисовщиком уже отправили?
— А надо было?
— Естественно. Пусть нарисует здесь всё, и перерисует её лицо. Постараемся сразу узнать, кем она была, — Кондрат посмотрел на рога. — Они настоящие.
— Такие можно купить где угодно, — заметил Яклев.
— Возможно, где угодно, а может они относятся к виду, который обитает в определённой местности. Нам нужен тот, кто в этом разбирается. Пусть расскажет, что можно по ним узнать. Может сможем вычислить, откуда их достали или где купили.
Отойдя в сторону, Кондрат окинул взглядом двор, сам не зная, что пытается найти взглядом.
— Он учится, улучшает свои навыки и исправляет ошибки.
— Ты про вскрытие? — спросил Вайрин.
— И рога. Теперь они не спали, а остались на жертве, чтобы не разрушать образ. А ещё он не стал ждать месяца. Видимо, заметил девушку, не сдержался и решился.
— Значит, теперь жертвы будут появляться чаще… А может это и не он, а какой-нибудь подражатель? — с надеждой спросил он.
— Боюсь, что нам так не повезёт, Вайрин.
Да, чаще. Это было как наркотик, было как нестерпимое желание. Кондрат пытался представить того, кто это сделал. Как он шёл по улице и заметил эту девушку, после чего решил, что можно и не ждать месяц. Он явно осмелел, почувствовал свою силу и решил, что неуловим. Значит следующую жертву можно будет ждать уже в течение этой недели.
Сейчас всё было точно так же, как и с прошлыми жертвами: всё те же крылья, вскрытое тело, рога на голове. А если ещё и оглядеться, то форма двора идеальный квадрат, и она висит прямо по центру, как в том ритуале, который они начертили. Он действительно стал подходить к своей задаче всё тщательнее, окончательно уваривавшись в своей неуязвимости.
— Над попробовать выяснить, что за экипаж приезжал, — продолжил Кондрат. — Теперь можно сказать точно, что он или извозчик, или имеет среди них соучастника. Возможно, даже не одного.
— Не пугай меня, Кондрат.
— Не представляешь, как мне не хочется об этом думать, но факты всё больше говорят об этом, — он взглянул на небо. — Однако это играет нам на руку.
— Каким образом?
— Теперь мы точно знаем, что он пользуется экипажем, которые курсируют по городу и возят людей днём. Ночью их значительно меньше, а значит можно узнать, какие работали в столь ранний час и уже методом исключения вычислить его или его сообщника, если таковой есть. А там уже добраться и до убийцы.
— Я займусь этим, — твёрдо кивнул Вайрин.
— Поехали в морг, послушаем, что скажет ваш патологоанатом.
Морг встретил их своим мраком, который разгоняли масленые лампы и пропахшей мясом прохладой. Казалось, что вдыхая этот воздух, ты буквально маринуешь себя этим мерзким запахом и потом чувствуешь его даже после того, как покинешь подвал.
Тело погрузили на ближайший стол, и сейчас патологоанатом, тучный мужчина с обрюзгшим лицом в кожаном фартуке, разглядывал мёртвую девушку, морщась каждый раз, когда его взгляд пускался к вскрытой груди.
— Надеюсь, что я сам потом увижу этого ублюдка на этом столе, — пробормотал патологоанатом, вытирая лицо рукавом от пота, хотя здесь было достаточно прохладно.
— Думаю, приятнее его будет видеть на колесе, — пробормотал Вайрин. — Что скажете по телу?
— Да что по нему скажешь, — вздохнул толстяк, обходя его по кругу. — Девушка, не старше двадцати, совсем ещё молодая.
— Сексуальное насилие?
Он вздохнул и нехотя полез проверять, после чего покачал головой.
— Следов насильственного полового акта не вижу. Ещё девственница.
— Значит, она, возможно, ещё младше, чем девятнадцать, — предположил Вайрин. И пояснил, увидев удивлённый взгляд Кондрата. — Ну типа ещё не начала половую жизнь, так как молодая слишком и пока не сильно разгулялась. Нравы, страх перед первым сексом, туда-сюда. Сейчас нравы… такие, свободные, сам понимаешь.
— Может быть и другое объяснение, — хмуро заметил патологоанатом.
— Какое?
— Она голубых кровей.
Повисло тяжелое молчание.
Да, в Ангарии старались не делить людей по классам, делая вид равноправного общества, и тем не менее все прекрасно понимали, что аристократ и простой человек — не одно и тоже. Простой человек мог возмущаться, ругаться, проклинать стражей правопорядка за бездействие, но по факту ничего не сможет сделать, однако аристократы, даже безродные, могут доставить очень много проблем и шуму. У них есть связи. А значит на отдел будут давить ещё сильнее, и шумиха может подняться до самых небес.
— Нам ещё этого не хватало… — пробормотал Вайрин. — Если это так, то скоро нас всех поимеют.
— Вы уверены, что это аристократка? — спросил Кондрат.
— Сложно сказать, я лишь предполагаю. Взгляните на руки, — он показал ладонь девушки. — Это не ладонь человека, который работает руками. Мозолей нет, кожа на ладони совсем нежная, а ещё вот…
Он показал пальцем на тёмно-синие пятна.
— Что это? — прищурился Кондрат, разглядывая их.
— Чернила. Следы от чернил. Она явно пользуется пером. А девственница, потому что до брака аристократам лучше не вступать в половые связи, если хочешь повыгоднее выйти замуж. Мы понимаем, что женская чистота ценится высоко.
— Значит, очень скоро, мы узнаем, кто это, — Вайрин потрогал на следы верёвок на руках. — Но картина та же самая. Её привязали, пытали, а после так же подвесили. Если у него есть место, где её вскрывать, то значит это точно не обычная квартирка в одном из домов. Как минимум, должен быть свой дом.
А что, если у него действительно есть свой дом? Личный дом, где никто не увидит, чем он занимается по ночам?
Тогда что получается? Если он жил в бедном районе в детстве, то явно не мог с бухты-барахты стать богатым, чтобы купить себе частный дом в центре. Только дома на окраине, где цены более-менее приемлемые.
Значит это должен быть не сильно богатый мужчина, который ходит в центр работать и возвращается обратно. Прибавляем экипаж, и получаем извозчика — как раз идеальный кандидат на серийного убийцу, который имеет возможность похищать людей, оставаясь при этом незаметным. Ловишь попутчицу, увозишь домой и делаешь своё кровавое дело.
Единственное, что чуть-чуть выбивается — «нулевая» жертва. Тогда ему бы пришлось остановиться, выйти из своего экипажа, оставив тот на видном месте, и напасть, что создаёт слишком большой риск обнаружения. Слишком опрометчивый поступок для того, кто ведёт себя осторожно, даже учитывая импульсивность поступка. Оттого вопрос — почему не увёз с собой домой, а измывался чуть ли не в центре города?
Кондрат поделился с Вайрином примерным представлением кого они ищут. Не забыл упомянуть и про «нулевую» жертву, которую ему удалось обнаружить.
— Тогда получается противоречие, — заметил он. — Извозчик, живущий на окраине города с собственным домом, где может пытать девушек, подобранных в центре. Но при этом «нулевую» жертву он не увозил, если она та, о ком мы думаем, а изуродовал и убил прямо в центре, где его могли заметить.
— Если только это не сделал кто-то другой, второй. А если быть точнее, первый, убийца, который и начал этот круговорот насилия. А второй, извозчик, лишь помогает. Поэтому я и говорю, что их может быть двое. Один живёт в городе и находит цели, а другой их подбирает и увозит к себе.
— Но точно сказать, один это человек или двое мы опять же не можем, так?
— Да, — вздохнул Кондрат. — Но сейчас это и не обязательно. Мы точно знаем, что её привёз один из экипажей, что развозит людей. Найдём его, сможем выяснить, сколько человек участвовали в этом. Нужно поднимать все компании, которые работают в частном извозе и смотреть, кто ездил утром.
— Ладно, пойдём писать запросы. Думаю, поднять это дело будет очень просто.
— Думаешь?
— Никому не нужен скандал. Едва они узнают, что один из извозчиков — трупорез, сразу начнут помогать, чтобы поскорее найти его и не поднимать шумиху, иначе никто не будет пользоваться их услугами. Прибыли решает всё.
Прибыль решает всё… хорошие слова. Кондрат не был фанатом капитализма, который душил обычных людей и делал богаче богатых, однако в одном он был полностью солидарен — когда речь идёт о деньгах, все вопросы решаются очень быстро. Деньги тот самый предмет, который заставляет шевелиться всех без исключения. Развязывают языки или заставляют сотрудничать.