Не успела остановиться кровь из тела, как на том же месте оказался второй участник, тот торговец, которые оплачивал расходы. И если первый шёл смиренно к месту своей смерти, второй сопротивлялся. Он упирался ногами, кричал и плакал, пытаясь отстрочить свою смерть, но крепкие палачи не оставляли ему ни шанса.
Через пару минут его крики резко оборвались вместе с упавшей в корзину головой.
Третьего соучастника поймать не успели. Он сбежал до того, как стражи правопорядка вломились к нему в дом. Теперь тому человеку придётся скрываться всю свою жизнь, так как в любой части империи его ждало только одно — смерть. Возможно, он попытается сбежать за границу, но там всё зависело чисто от удачи.
Поэтому третьим и последним был сам Кермен Энтони.
Он вышел на эшафот гордо, и с его появлением толпа погрузилась в какое-то безумие, крича так, что вибрировали стёкла в домах. Они желали ему поскорее сдохнуть самой мучительной смертью, однако его участь была немного иной. И все поняли, что его ждёт, когда на эшафот вытащили колесо с подставкой под него.
Казнь была долгой и неприятной. Гордость с Кермена Энтони слетела довольно быстро, когда железная дубина сломала ему первый сустав на колене. И его крики разносились под радостные крики народа ещё очень долго, пока его тело не превратилось в мешок с костями, которое удерживали лишь оковы.
Но Кондрат обратил внимание на другое. Во время казни, несмотря на крики толпы, на площадь слетелись вороны. Они занимали свои места там, где не было людей, наблюдая за трупорезом. Небо над городом заволокло облаками, скрыв солнце, и обстановка стала действительно жуткой, пусть никто на это не обратил внимание. На какой-то момент он даже заметил неясную тень на крыше…
После чего та просто пропала. Словно что-то пришло попрощаться со своим верным слугой, оставив его на растерзание толпы. А может у Кондрата просто были лёгкие галлюцинации из-за лекарств, которые притупляли боль, как знать.
Казнь закончилась на том, что живого Кермена Энтони просто оставили на эшафоте доживать свои последние часы, а может, если палач был умелым, дни, страдая от переломов и жажды, которая неминуемо придёт. Да и птицы, особенно вороны, они тоже заинтересуются кровоточащим телом, которое не может защититься.
Он покинул площадь, наверное, одним из первых, едва палач закончил. На этом его работа была закончена, точка поставлена и можно было вернуться к работе. Да только он даже до офиса не успел дойти. Уже на улице его нагнала карета, которая остановилась прямо около тротуара. Едва дверь открылась, тут же выскочила подножка. Наружу вышел приятно одетый мужчина, явно побогаче даже обеспеченных жителей города.
— Мистер Брилль?
Кондрат остановился. Это конечно был повод забеспокоиться в иной ситуации, однако взгляд на карету, взгляд на мужчину и можно с уверенностью сказать, что это человек или Тонгастеров, или Вёлтенбергов. Видимо, они решили ему предложить работу, другой причину Кондрат найти не мог.
— Я вас слушаю, мистер…
— Я господин Фаус, секретарь Его Светлости Вёлтенберга. Его Светлость приглашает вас встретиться с ним. Вы сейчас свободны?
Сказать герцогу, по факту, власти и закону в этих краях, что у него нет времени? Никто в здравом уме этого не сделает. Да и понятно, что это было не приглашение, которое можно отложить или отказаться от него. Ты просто соглашаешься, если, конечно, не хочешь проблем и врагов.
— Конечно, — легко согласился Кондрат.
Карета, конечно, отличалась от экипажа, и самоубирающаяся подножка была меньшим из удобств. Здесь были выдвижной столик, занавески, мини-бар, кресла были такими же мягкими, как и у него дома. Даже когда они поехали, не было этой вибрации, как в обычном экипаже, лишь лёгкое покачивание. Комфорт такой, что можно было уснуть.
Ехали они молча. Секретарь Фаус видимо, не имел желания или права объяснять, по какой причине его вызвали, но Кондрат и так догадывался, вспоминая предложение господина Легрериана перед своим отъездом из их особняка.
Дорога была знакомой. Вскоре они уже выезжали за стены бастиона без каких-либо проверок документов, а после и на участок замка. Здесь встречал обоих всё тот же дворецкий с двумя служанками. Сдержанно поприветствовав их, дворецкий на этот раз отступил в сторону, позволив секретарю проводить Кондрата до своего господина. Но только не в зал, как в прошлый раз, а в его личный кабинет, располагающийся в одной из башен с окном на весь город вплоть до его границ.
Красивый вид… Хотя внимание Кондрата сейчас было привлечено отнюдь не к виду из окна, а к герцогу, который сидел за столом, заполняя какие-то бумаги.
Едва они вошли внутрь, секретарь Фаус скромно поклонился и оставил их вдвоём.
— Присядьте, мистер Брилль, — не поднимая взгляда указал Вёлтенберг рукой на свободный стул.
Кондрат сел. Герцог ещё минуту что-то заполнял, после чего со вздохом отложил листья в сторону, вернул перо обратно в чернильницу и посмотрел ему прямо в глаза.
— Что ж, мистер Брилль, для начала хочу вас поздравить с поимкой опасного преступника и выразить благодарность от народа этих земель. Вы хорошо поработали, — кивнул он.
— Думаю, здесь заслуга не только моя, Ваша Светлость…
— Можете не рассказывать мне про Оттаберга, Яклева, Легрериана или кого-то ещё. Они тоже приняли свою роль в произошедшем, и жаль, что старик Оттаберг так ушёл от нас, но будем честны — основу расследования составляли вы.
Что ему ответить на это? Да? Но это звучит хвастливо, а Кондрату подобное было не по душе. Нет? И что, будут спорить, оказал он значительное влияние или нет? Поэтому он выбрал нейтральный ответ.
— Я рад, что моя помощь оказалась к месту, Ваша Светлость.
— Итак, что у нас есть по итогу. Мистер Оттаберг, к сожалению, покинул нас преждевременно, поэтому не задумывались о карьере в стражах правопорядка?
— Если честно, то нет.
— Не хотите поработать на империю?
— Я всегда готов исполнить свой долг перед империей и императором, если потребуется моя помощь, но я предпочитаю работать пока на себя, — осторожно ответил Кондрат.
— Ожидаемо, — кивнул Вёлтенберг, позволив себе улыбнуться. — Тогда место достанется господину Легрериану. Думаю, он заслужил это. Что же касается вас, как я понимаю, вас не интересует обычная работа на нашу империю, верно? Хотите должность повыше?
— Не могу сейчас ответить честно, Ваше Сиятельство.
Ну ситуация была вполне ясна с Вайрином. С одной стороны повышение, достаточно неплохое для такого-то возраста. Как раз для Тонгастеров, чтобы их дочь встречалась не с абы с кем. С другой стороны, Вёлтенберг придержал его явно у себя, как перспективную единицу, которая сможет послужить ему в налаживании отношений с советником императора. Что же касается его, Кондрат ещё не до конца понимал, что именно с ним хотят сделать.
— Жаль пропадать вашему опыту, мистер Брилль, — откинулся назад Вёлтенберг. — Такой опыт, такие навыки, не дело им пылиться в этом отделе. Не думали поступить конкретно ко мне на службу?
— Боюсь, что господин Его Сиятельство Легрериан уже сделал мне такое предложение, и согласиться на ваше будет оскорблением его чести.
— М-м-м… понятно… Ну тогда, думаю, раз вы столь верны империи, работа всегда найдётся.
— Какая именно, осмелюсь спросить?
— Не знаю. Как знать, когда потребуются сыщики с вашими навыками. Вам выпишут премию за поимку, мистер Брилль, а пока что вы свободны.
Работа на империю? Если бы его приглашали поработать сыщиком, то так бы прямо и сказали. Если бы захотели пригласить в какую-нибудь государственную службу, то тоже бы пригласили. А работа на империю звучала слишком размыто и непонятно. И этот вопрос мучал Кондрата всю дорогу, что он возвращался обратно домой. Благо его отвезли на карете, а не отправили пешком. Да и премия была приятным бонусом помимо того, что северный отдел доплачивал ему за консультации.
Время вновь пошло своим чередом. Кондрат занимался частными заказами, а Вайрин теперь обустраивался в своём кабинете, привыкая быть главой отдела. Должность, надо сказать заметная, однако Вайрин был о ней своего мнения.
— Временная ступенька, — отмахнулся он.
— Я думал, что ты будешь более радостным, — заметил Кондрат.
— А чего радоваться? Я же не глава стражей правопорядка города, — пожал Вайрин плечами. — Одни проблемы ушли, появились другие. Теперь надо ходить на совещания глав отделов, рассматривать жалобы и заниматься прочей чушью. Тут уже и не работа сыщика, а скорее бухгалтер какой-то или госсслужащий.
— Ты не рад?
— Да как сказать… — задумался он. — Рад, наверное, но по факту это временное назначение. Меня потом ещё повысят, а потом ещё и ещё, пока я не займу места, которое, по мнению остальных, будет мне подходить больше всего. Ты ведь понял, да?
— Смотря, что именно, — неопределённо отозвался Кондрат.
— Ну это всё, повышение, благодарность, медаль, грамота — это всё незаслуженно, — хмыкнул он невесело. — Вот ты заслужил, а меня просто проталкивают. Повышают, чтобы следовать букве закона, но это не моя заслуга. Оттаберг сам добился этого, ты этого заслуживал, а я…
— Забей. Радуйся тому, что есть, Вайрин, — посоветовал он.
— Считаешь, что я не годен для работы сыщика? — невесело спросил Вайрин.
— Думаю, что у тебя есть потенциал.
— Именно, — вздохнул он. — А меня просто протолкнут и оставят пылиться там, где посчитают нужным. Это всё политика.
— А как Атерия? — решил перевести разговор в другой русло Кондрат.
— Да как, встречаемся, общаемся. Всё как положено.
— Не рад.
— Рад, но… ай, ладно, чё жаловаться, а? Тёплое место, теперь можно будет всех в отделе тыркать без последствий, — усмехнулся он. — К тому же работы непочатый край, и даже для тебя найдётся дело.
— Для меня? — заинтересовался Кондрат.
— Ага. Мне тут на ушко птичка нашептала одна, что для тебя кое-что приглядели.