Одним словом, ничего такого, что могло бы привлечь её внимание. К тому моменту уже и Кондрат подошёл.
— Есть что-то?
— Вообще пусто. Он как будто жил работой.
— Вот-вот, он жил работой!.. — начала было женщина, но Кондрат остановил её, просто подняв ладонь.
Дайлин иногда завидовала его способности затыкать людей или перехватывать инициативу. Она даже тренировалась перед зеркалом его приёмам, но пока у неё получалось это плохо. Видимо, у некоторых быть тяжёлой личностью в крови.
Кондрат тоже начал выдвигать ящики, перебирая документы. Чья-то домашняя работа, отчёты, списки учеников, наполовину составленное расписание и пара агитационных листов, призывающих вступить в армию. Другими словами, совсем ничего интересного, что могло бы хоть как-то подтолкнуть их к истине.
— Может его убили за то, что он приставал к ученикам? — предположила Дайлин.
— Тут одни мальчишки учатся. Или ты в плане, что он был содомитом? — тихо уточнил Кондрат.
— Да. А то уж он какой-то слишком идеальный…
— У директора была женщина? — решил спросить Кондрат у преподавательницы.
Уж кто-кто, а учителя любят сплетничать, и такое точно знают. Однако прежде, чем она ответила, она обратил внимание на то, как та сразу залилась краской, быстро отведя взгляд в сторону.
— Ну… я слышала, что он не был одинок…
И глядя на неё, было понятно, с кем именно ему не было одиноко. Женщина была может и младше его лет на десять, но, когда вам по сорок-пятьдесят, это вообще мелочи, на которые ты не обращаешь внимание. Вот его разница в возрасте с Зей — это да, действительно заметно.
— Это ничего не отменяет, — пожала Дайлин плечами. — Что, мало этих подонков, которые ночью с женой, днём с учениками?
— Хорошо, а как чиновник в это вписывается?
— А кто сказал, что он должен вписываться? Может он убивал всех за какие-то определённые грехи. Ты же сам сказал, что он живёт где-то в восточном районе. Следовательно, в курсе всех слухов. Там услышал о не справедливости, там услышал, и вот у нас появляется мститель.
Только ни единого намёка на это не было. Вообще ни одного. Хотя…
Кондрат всё же решил поговорить с учениками этого места. Парни с улиц. Не в плане, что они были отморозками, хулиганами или бездомными, а скорее воспитание. Они явно не шли своим гоповатым характером на тех, кто любит учиться и предпочтёт гуляние на улице и игру в мяч интересной книге.
И стиль общения был у них разный. Кто-то был весёлым и беззаботным, кто-то наоборот, пытался что-то там быковать и показывать себя. Одни глуповатые, другие самодовольные и пытающие показать, что им всё ни по чём. Один даже попытался закинуть ноги на стол в кабинете, где их принимал Кондрат с Дайлин. А потом что-то почувствовал, глядя на совсем невыразительное лицо Кондрата, спустил их обратно и пробормотал что-то типа «извините».
Кондрат смотрел на эти попытки показать себя с полным безразличием. Он сочувствовал учителям, которым приходилось сталкиваться с такими идиотами, которые дерзят, грубят, пытаются показать себя хозяевами жизни, когда взрослые из последних сил пытаются впихнуть им хотя бы какие-то знания, чтобы те не пропали в жизни окончательно. Удивительно, как директору удавалось с этим справляться.
И что ещё более удивительно, даже самые глухие хулиганы отзывались о нём хорошо. Правда с их слов это был ровный мужик, но смысл был тем же. У такого человека просто, казалось, не могло быть врагов, а предположения о приставаниях к ученикам казались уже бредом.
И вновь ни одной зацепки.
Они вышли из училища без каких-либо подвижек.
— Что думаешь? — спросила Дайлин.
— Ничего, — покачал он головой. — Совсем ничего.
— Что, обходим работы остальных? — предложила она.
— Думаю, давай-ка заглянем к нему ещё и домой.
— Там же уже всё перетряхивали. Ничего не нашли, в отчёте всё есть.
— Своими глазами взглянуть не хочешь? — посмотрел на неё Кондрат.
— Это какая-то проверка? — прищурилась она.
— Нет, просто интересуюсь. Недавно общался на ту же самую тему с другим человеком просто. Тоже объяснял ей, что иногда лучше взглянуть своими глазами. Так увидишь, и вдруг неожиданно осенит тебя.
— Именно меня?
— Нас, — поправился Кондрат.
— Нет, ну если тебе не лень…
А Кондрату было не лень. Если они не найдут у директора ничего, то пойдут по следующим людям, опрашивать и осматривать. Самая главная проблема, с которой они столкнулись — принцип выбора жертв. Ни внешне, ни работой, ничем они не совпадали кроме того, что все работали так или иначе на государство.
Дайлин предположила, что их убивали за какие-то проступки, о которых услышал на улице убийца. Да, у Кондрата тоже были эти мысли, однако специальная служба всё же не для красоты стоит. Будь такие слухи, они бы уже давно об этом знали, как узнали, что чиновник берёт взятки, причём в самом начале. Но ничего подобного не было.
Месть всей власти? Тогда он должен был убивать и убивать их представителей. Хорошо, не стражи правопорядка, но тех же чиновников хватало, от мала до велика. Есть где разгуляться. И тем не менее, он их не спешил убивать. То есть дело не в приверженности к власти, по крайней мере, это не основная причина.
Что-то лично? Вот это больше всего подходило под причины и было самым сложным. Только какие-то личные мотивы могли соединить всех этих людей. И тем не менее понять, чем же конкретно они перешли дорогу убийце, было практически невозможно. Нет пересечений по работе или каким-либо делам. То есть этот человек мог быть знакомым, о котором знали только они сами. Человек, с которым они… дружили в детстве или где-то просто общались.
Это как искать иголку в стоге сена. Даже имея личные дела на каждого, Кондрат не мог найти каких-либо параллелей между ними. Может они в детстве дружили?..
Удивительно, но даже жил директор достаточно скромно. Не в каком-то богатом районе, а здесь же, неподалёку. Конечно, назвать квартиру дешёвой в столице сложно, однако по местным мерках она точно была недорогой. И точно так же внутри не было никакой роскоши. Другими словами…
— Взяточничеством он не сильно увлекался.
— Ты пробивала его по банку? — спросил Кондрат.
— Всё было в отчёте, никаких подозрительных транзакций не было. Сумма соответствует той, которую он получал на работе. Если только не хранил наворованное в другом месте.
А это вполне может быть. Вопрос лишь, где именно.
— Дайлин, ты по соседям, опроси и узнай, что они могут о нём сказать. Я осмотрюсь здесь.
Дайлин спорить не стала, лишь кивнула и вышла. Кондрат же огляделся. Стражи правопорядка и люди из специальной службы, которые обычно собирали по месту всю информацию, — не всё же делать сыщикам, — осматривали эту квартиру снизу доверху. И непонятно, что они могли упустить в этом месте.
Или Кондрат пытается заставить себя поверить в то, что они что-то упустили. Тем не менее, личный взгляд на вещи никогда не помешает.
Квартира была обычной: старый паркет, поскрипывающий под ногами, потёртый ковёр в центре комнаты и мебель, которая была не в лучшем состоянии, местами стёртая до самого дерева. В квартире пахло… старостью, как будто Кондрат вновь оказался ребёнком, гостя у бабушки в деревне. У неё пахло похоже, как говорят, советским союзом.
Он не стал рыться в ящиках, перебирая каждую вещичку — всем этим занимались идо него, и можно было быть уверенным, что они обыскали каждый угол. Уж толк в обыске и нахождении тайников в специальной службе знали. Он хотел окинуть саму квартиру взглядом. Увидеть картину целиком, понять, кем был этот человек и чем он мог перейти дорогу остальным. Увидеть взглядом, не тем, что ищет малейшие зацепки, а обычным, поверхностным, тем, которым смотрят на вещи люди, создавая общее впечатление. Потому что иногда, зарываясь слишком глубоко, можно не увидеть то, что находится на самой поверхности.
Зал, спальня, столовая, кухня, маленький кабинет — всё пахло какой-то ветхостью. Пройдясь по залу, Кондрат зашёл в кабинет. Задумчиво окинул его взглядом, после чего сел в кресло за рабочий стол. Похлопал по столешнице, открыл пару ящиков, пролистнул какие-то бумаги, в которых была сплошная тарабарщина, после чего пробежался взглядом по рамкам, в которых от руки были нарисованы картинки. Ничего необычного: где-то нарисован он сам, где-то нарисованы какие-то пейзажи. А вот и портрет директора в военной форме.
Кондрат взял её в руки. Судя по медалям на груди и погонам, мужчина был не просто солдатом, а офицером, которого не раз награждали. Хотя так взглянешь на квартиру, и даже не скажешь, что он кода-то был военным. Хотя Кондрат тоже не афишировал это, постаравшись забыть о тех годах, как о страшном сне.
Может ему мстит кто-то из сослуживцев? Может они служили вместе? Кондрат припомнил отчёт. Нет, там было о том, что они служили, однако нигде не упоминалось, где именно. Может они все служили в одной роте, после чего совершили военное преступление, и им кто-нибудь теперь мстит?
Кстати, а почему нет? Такое вполне возможно…
— Вижу, ты нашёл себе уютное место, — вошла Дайлин в комнату.
— Разглядываю кабинет, — вздохнул Кондрат и протянул ей рамку.
Девушка с интересом посмотрела на него, после чего кивнула.
— До капитана дослужился… — протянула она. — Думаешь, связано с военной службой?
— Как вариант. Вроде они все служили, верно? Есть вероятность, что они все что-то сделали, после чего нажили себе смертельного врага.
— Насколько я помню, там таких подробностей не было, — задумалась Дайлин.
— Поэтому надо вернуться и ещё раз прочитать их личные дела.
Если бы всё было так просто, то это было бы не интересно. Примерно так говорил себе Кондрат, когда его версия срывалась.
Да, действительно, директор был военным, если переводить на мерки конкретно мира Кондрата, то капитаном, который командовал ротой. Это была южная война, о которой так часто слышал Кондрат в этом мире.