— Не-а, но вряд ли что-то хорошее, — вздохнула она. — Пожалуйста, пусть будет не маньяк, только не опять маньяк.
— Надоело смотреть на трупы? — встал из-за стола Кондрат, позволив себе усмехнуться.
— А тебе это, как погляжу, и нравится, — фыркнула она.
— Всё лучше, чем общаться с людьми.
Дела раздавал лично Урден. И когда Кондрат вошёл в кабинет, у того уже было готова папка прямо на краю стола по центру, чтобы у вошедшего не возникло сомнений, что она предназначена именно ему.
— Мистер Урден, — кивнул Кондрат.
— Мистер Брилль, ваше новое дело, — кивнул он на папку. — У нас тут завёлся какой-то убийца, который начал убивать государственных служащих. Он уже убил одного из сыщиков отдела стражей правопорядка, какого-то начальника в ратуше и судью.
— Кто-то разочаровался в исполнительной системе и решил взять всё в свои руки? — без тени эмоций спросил Кондрат, взяв в руки папку и пролистнув пару страниц. — Вы уверены, что они все взаимосвязаны?
— В данный момент их объединяет несколько вещей — они были убиты в течение двух последних недель, все в столице, все три жертвы были госслужащими так или иначе и все трое погибли от выстрела в голову, предположительно, арбалета. По крайней мере, у одного нашли в голове наконечник металлического болта. Надо поймать этого ублюдка.
— А секретная служба…
— О тех вы не вспоминайте, у них сейчас свои какие-то задачи, — отмахнулся Урден.
— Я думал, это будет делом особой государственной важности.
— И именно поэтому этим займёмся мы. Надо найти убийцу. Приступайте…
И Кондрат покинул его кабинет, вернувшись к Дайлин. Он кратко описал само дело, после чего они начали просматривать документы.
Как и сказал Урден, были убиты сыщик из центрального отдела стражей правопорядка, судья северного района и чиновник, отвечающий за благоустройство города. Все трое имели проникающую рану в голове, предположительно, от арбалетного болта. У одного в подтверждение был найден наконечник болта.
— Может их всех объединяет какой-нибудь недовольный человек, которому ни перешли дорогу? Ну там из-за одного всё произошло, другой плохо расследовал, а третий решил не в его пользу? — предположила Дайлин. — Кондрат? Кондрат, ты меня слышишь? Ау?
— Что? — посмотрел он на неё.
— Ты меня слышишь? Ты будто в облаках летаешь.
— Я всё слышал. Человек, которому все трое перешли дорогу. Тогда надо сверить дела судьи и сыщика, у них точно будут в таком случае пересечения.
— Нет, Кондрат, не делай вид, что внимательно выдумывался в то, что я говорила. По глазам вижу, что ты думал о чём-то о своём. Ты какой-то рассеянный сегодня, я прямо-таки чувствую это!
Как она чувствует, одному богу известно, потому что Кондрат ни слухом, ни духом не показывал, что что-то не так. Его лицо вообще было непроницаемым, когда он хотел скрыть эмоции. Опять же, женщины видят на каком-то своём диапазоне, как иногда и слушают.
— Нет, всё в порядке, просто… вспомнил кое-что… — уклончиво произнёс Кондрат.
— Что же?
— Дело того графа Хартергера, которого за колола служанка.
— Думаешь, они взаимосвязаны? — задумчиво спросила Дайлин.
— Нет, просто не покидает голову эта история. Служанка заколола своего хозяина, так ещё и защитника императорского дворца. Ровно в тот момент, когда вокруг плетутся заговоры, а мы вскрываем поставки оружия. Нарочно не придумаешь.
— И выглядит так, будто она стала просто козлом отпущения, — кивнула Дайлин. — Но это дело, насколько я знаю, уже идёт к концу.
— То есть ещё не законченно? — уточнил Кондрат.
— Ну… вроде нет. А ты думаешь, что это взаимосвязано? Начал с защитника императорского двора, а потом на тех, кто помельче? — оживилась Дайлин.
Думала она, конечно, совсем не туда, хотя тут невозможно догадаться. Чем-то слова ведьмы про ребёнка зацепили его. Будь у него ребёнок… а ведь он мог быть. И всё могло быть иначе. А так… будь у него ребёнок, он бы что сделал ради него.
Нет, это пустая трата времени, не стоит даже начинать думать об этом, всё бессмысленно. Он, конечно, ошибся, дело ещё не закрыли, однако там уже совсем чуть-чуть осталось, и следователи не обрадуются, если он влезет и начнёт всё заново переворашивать. Но а с другой, если это подстава? Если она лишь удобная жертва? А вокруг продолжается заговор, подобный гидре — они рубят одну голову, а там ещё десятки?
Кондрат попытался отбросить все мысли прочь и сосредоточиться на деле. Он может сконцентрироваться, когда хочет, может выбросить всё ненужное из головы, здесь главное постараться. И он действительно избавился от ненужных мыслей, и весь оставшийся день они составляли заявки и планы для дальнейшего расследования. К сожалению, бюрократия правила и здесь, от неё не было спасения.
А по возвращению домой…
— Это вы… — выдохнул он, увидев кудрявую ведьму.
По крайней мере она не сидела на его стуле за его столом.
— Я думаю, мы не с того начали общение, — её голос стал заметно миролюбивее, хотя и тут проскакивали стервозные нотки, но это, наверное, ему уже кажется. — Я нагрубила сразу тебе, и это было… некрасиво, как человеку, который может тебе помочь. Меня зовут Чуналейявоки.
— Чуньналейкаводки… У вас как выбираются имена? Чем более странно прозвучит, тем лучше? — поморщился Кондрат. — Как сокращённо?
— Чуна. Зови меня Чуной, чтобы не ломать язык.
— Ты пришла по поводу твоей дочери, позволь мне догадаться.
— Ради неё, да. Я хотела бы узнать, что же ты решил по этому поводу.
— Ты будешь приходить каждый вечер ко мне?
— Если это поможет, конечно.
— Не поможет, — ответил он. — Скорее, отобьёт желание.
— Тогда я могу надеяться, что ты возьмёшься за это дело, да?
— Нет, не можешь, — отрезал Кондрат. — И я бы попросил тебя не являться сюда и не пытаться брать меня измором.
Он обернулся к ведьме… а от неё уже и след простыл, только облачко сизого дыма так и висело, пока не растворилось в воздухе. Точно поняла его намёк и решила лишний раз не испытывать судьбу. Но она его в покое не оставит, точно не оставит. Как не оставят его и собственные мысли…
Глава 2
Они были в морге, где их встречал уже знакомый патологоанатом.
— Мистер Брилль, миссНайлинская, доброе утро.
— Не очень-то и доброе… — пробормотала Дайлин.
— Доброе утро, мистер Скофингс. Тело…
— Да-да, пройдёмте за мной, — зашагал он по залу секционной между столов, часть из которых не пустовала. В основном старики, но попадались и те, что помоложе с явными следами убийства. Как говорится, город никогда не спит… — Вот он, привезли вчера днём.
Он остановился напротив стола с телом мужчины.
— Эгельс Угнельфишь, мужчина тридцати пяти лет, проникающая рана в затылочной области. Предположительно был убит вчера в районе между часом и полвторого из оружия, предположительно арбалета. Внутри был так же обнаружен наконечник от арбалетного болта.
— Ещё что-нибудь по телу есть? — уточнил Кондрат. — Какие-нибудь следы борьбы или не его крови?
— Не я проводил вскрытие вчера, но можно заглянуть в протокол вскрытия. Он у меня в кабинете.
— Хорошо… — протянул Кондрат, обходя тело по кругу и разглядывая его. Оно было, мягко говоря, тучным.
— Ну… можно точно сказать, что от недоедания он не страдал в свои тридцать пять, — хмыкнула Дайлин. — Значит, первым убили сыщика, потом судью, сейчас чиновника из ратуши… Думаешь, он убивает их в определённом порядке?
— Думаю, в случайном. До кого успел дотянуться, того и убил. Идём, посмотрим его карту…
Скофингс, как звали патологоанатома, провёл их в свой кабинет, небольшую коморку, полностью заваленную папками. Куда не взгляни, везде лежали документы, выстроенные в целые колонны. Одной такой Дайлин нечаянно коснулась, и та рухнула на пол, завалив листами и без того маленький проход, который ещё не заставили.
— Я… я прошу прощения… — пробормотала она, начав спешно собирать документы.
— Ничего страшного, — пробормотал тот рассеяно. — Сейчас архив на ремонте, и все документы мы стараемся аккуратно складировать здесь. Так, оно вчерашнее и должно было быть где-то здесь…
Ну то, что аккуратно, это видно. Весь кабинет был будто построен из этих протоколов вскрытия. Даже на столе оставалось не так много месте. И пока патологоанатом рылся на столе, перекладывая стопки, Кондрат краем глаза уловил на одной из папок знакомую фамилию.
Хартергер.
Рон Хартергер. Убитый граф…
— Я посмотрю? — кивнул Кондрат на папку.
— Да-да, смотрите… — пробормотал тот, даже не подняв взгляда.
Кондрат с интересом открыл папку, просматривая содержимое. Рон Хартергер, мужчина шестидесяти лет, рост сто восемьдесят пять сантиметров, вес девяносто семь килограмм.
Ему нанесли три колото-резанных раны в район правого плеча, три в правую часть груди, два в шею, четыре в правую руку и три в область брюшины. По итогу пятнадцать ударов, и два из них смертельны. Один удар в шею и один прошёл брюшину, прямо в печень. При этом оба были нанесены спереди.
Каких-либо следов сопротивления не было. На ладонях не обнаружено порезов, когда человек пытается схватиться за лезвие, кулаки не сбиты, под ногтями не найдены крови или кожи, как бывает, когда человек сильно царапается.
Конечно, это только результаты вскрытия, у него нет самого дела, где будет описаны другие важные детали произошедшего, но ситуация вырисовывалась следующая. Хрупкая девушка, — так Кондрат предполагал, — нападает со спины на мужчину в сто восемьдесят пять сантиметров и весом под сотню и начинает колоть его. Она правша, и со спины её удары приходятся в правое плечо спереди и по правой стороне груди. Ему удаётся сбросить её с себя, но на этом ничего не заканчивается и ещё около девяти ударов она наносит уже спереди, два из которых и оказались фатальными. А он не смог дать ей даже отпор.
Здесь или девушка отлично умеет драться на ножах, или граф даже не пытался сопротивляться. Конечно, такое бывает, Кондрат не отрицал: сколько было жён, которые порезали своих мужей, которые даже не сопротивлялись, но в контексте этой ситуации такое выглядело странно. Если он не хотел умереть, то должен был хоть как-то дать отпор. В противном случае это означает, что его порезал профи.