Вернемся ко мне. Скажем, воспылал я идеей об отделении РСФСР, и некий вербовщик пообещал мне денег на новенький трехэтажный дом. Здорово, правда? Только такой номер не пройдет. Россия – не Закавказье. Если бы я после окончания школы купил автомобиль или начал строить большой дом, ко мне тут же пожаловали бы оперативники из БХСС. «Откуда у вас денежные средства, гражданин? Вы взятки стали брать или с начальной школы деньги на «Жигули» копили?» Единственный выход – уволиться из милиции и стать кооператором. Но даже в этом случае легализовать большую сумму денег будет проблематично: соседи донесут куда надо, и явятся ребята из БХСС.
Подведем итог. Изменник был завербован весной этого года. Ему пообещали солидное денежное вознаграждение и хорошую должность в одной из союзных республик. В Карабахе противостоящими нам силами были «Крунк», бандеровское подполье и эмиссары из Прибалтики. В прибалтийские республики русского жить не позовут, в Закавказье он сам не поедет, так как неизвестно, чем там дело закончится. Остается Украина. Ассимилироваться на новом месте всегда сложно, но если у тебя там живут родственники, то проблем не будет. И Дробинко, и Стойко – выходцы из Украины. Кто-то из них причастен к нашему обстрелу и убийству Грачева. Только кто?»
20
Утром Воронов доложил замполиту, что происшествий на курсе не было, вышел покурить во двор и замер, не понимая, что происходит. Территория школы буквально бурлила от наполнивших ее слушателей и офицеров.
«Тревогу, что ли, объявили? – подумал Виктор. – Вчера же еще все тихо было, а сегодня народу – как муравьев в муравейнике».
Через несколько секунд он догадался, что в школе ничего не случилось, просто наступило первое сентября и начался новый учебный год. Воронова учеба не касалась, так как его курс был в НКАО.
«У меня из-за этого Карабаха произошел временной сдвиг, я переместился в другое измерение, где жизнь идет по своему графику и первое сентября – это просто календарная дата, а не начало учебы».
В пять часов вечера Воронов сдал дежурство и стал собираться в город. До понедельника он был свободен, как ветер в поле, и мог не появляться перед светлыми очами замполита курса. Соскучившийся по женскому теплу и ласке, Виктор должен был помчаться к своей невесте Елене Ковалевой, но он решил отложить встречу с любимой женщиной и попытать счастье тремя этажами ниже.
Воронов познакомился с Еленой Ковалевой в конце октября 1988 года в ресторане «Вечерний». С Ковалевой туда пришел одногруппник Воронова. Виктор отдыхал в другой компании, присматривался к девушкам.
Так получилось, что спутник Ковалевой увлекся хорошенькой тридцатилетней блондинкой с собственной квартирой, бросил Ковалеву на произвол судьбы и уехал продолжать банкет к новой избраннице. Воронову стало жалко Ковалеву, хотя она как девушка на него впечатления не произвела. Не красавица, по улице пройдет – вслед не обернешься. Но что-то подсказывало Виктору, что она девушка покладистая и отношения с ней могут иметь интересные перспективы.
Убедившись, что Ковалева осталась одна, Воронов перестал дарить многозначительные улыбки женщинам в зале, пересел за столик к разобиженной Елене и на вечер заменил коварного изменника.
Елене Ковалевой было двадцать два года. Она жила с родителями и младшим братом на пятом этаже в кирпичном доме постройки 1960-х годов. Воронов поехал ее провожать через весь город, в подъезде прижал к стене и стал пылко целовать.
В этот же вечер в подъезде Ковалева разъяснила Воронову, что у нее с его одногруппником ничего серьезного не было и быть не могло, так как он ей не нравится, а вот Виктор – другое дело! С ним бы она не отказалась встретиться еще раз, если, конечно, Виктор будет настаивать на продолжении знакомства. Воронов был слегка пьян, и ему было откровенно безразлично, какую девушку целовать и что ей обещать ради одной незабываемой ночи. В конце октября у Виктора не было постоянной подруги и не было времени искать новую – над школой уже висела тень Карабаха. Отъезда в Закавказье ждали со дня на день, и тут подвернулась Ковалева, чуть ли не прямым текстом заявившая, что если Воронов будет настойчив, то она недотрогу из себя строить не будет.
Седьмого ноября, поздним вечером, после бурного застолья в том же ресторане «Вечерний» Ковалева позвала Воронова к себе домой. Матери и брата не было, а отец Лены, будучи пьяным, спал в дальней комнате. Чтобы не разбудить его, молодые люди молча сбросили одежду и легли на диван в зале, где спала Лена.
Ночь любви началась бурно. Ковалева от избытка чувств вскрикнула, отец проснулся. Воронов не задумываясь накрылся одеялом, прижался к подруге. Не протрезвевший папаша по пути в туалет посмотрел на спящую дочь, решил, что она издала странный звук во сне, и снова лег спать. Воронов покинул Ковалеву только под утро, когда ее отец стал активно ворочаться и покряхтывать.
Ночь, полная приключений, сблизила их. Лена и Виктор стали встречаться почти каждый день, занимались любовью где придется, но планов на будущее не строили. Вернее, Воронов не строил, а Лена начала плести паутину, чтобы покрепче привязать к себе выгодного жениха. С конца ноября и весь декабрь Ковалева водила Виктора в гости к своим подругам и даже бывшим одноклассницам, с которыми не встречалась долгое время. Демонстрируя Воронова, она как бы говорила завистникам и клеветникам: «Видели, какого парня я себе отхватила? У нас с ним все серьезно, скоро в загс пойдем».
По недоуменным взглядам подруг Лены Воронов понял, что дело нечисто, навел справки и узнал, что Ковалева с девятого класса средней школы мужским вниманием обделена не была и в какое-то время так увлеклась любовными приключениями, что лояльные до сих пор родители поставили ей ультиматум: «Или ты перестанешь шляться ночами, или мы тебя из дома выгоним! И тогда живи как хочешь! Хоть со всеми мужиками в городе переспи, нам до этого дела не будет».
Лена не рискнула остаться без крыши над головой и к лету 1988 года резко изменила образ жизни: отшила случайных ухажеров и любовников и стала присматривать мужчину, за которого можно было бы выйти замуж. Будущий следователь Воронов, как никто другой, подходил для ее планов. Виктор после окончания учебы должен был уехать домой, в далекую Сибирь, где о Ковалевой и ее прежнем распутном образе жизни никто не знал.
Осенью и в начале зимы Лена с будущим замужеством к Воронову не приставала. Она просто каждый день была рядом, и постепенно Виктор настолько к ней привык, что уже не представлял досуга без покладистой, всегда на все готовой подруги.
В декабре Ковалева решила познакомить его со своей некогда самой близкой подругой – Алиной Веденеевой, жившей в том же подъезде на втором этаже. Веденеева была знакома с Ковалевой с детства: они ходили в одну группу в детский сад, в школе учились в параллельных классах. После десятого класса их пути разошлись: Ковалева поступила в институт, проучилась всего год, забрала документы и стала работать продавцом в магазине мужской одежды. Естественно, молоденькая продавщица привлекала внимание мужчин-покупателей, что мешало работе, раздражало начальство, и Ковалевой пришлось сменить два магазина, прежде чем она прочно закрепилась в трикотажном отделе магазина «Юность».
Веденеева, окончив школу, поступать никуда не стала, сначала работала в сфере торговли, потом сортировала корреспонденцию на почте, трудилась барменом в кооперативном кафе. Жила она с матерью, очень странной, замкнутой женщиной.
Перед встречей с Веденеевой Лена предупредила:
– Ты учти, Алина – самая развратная девушка в Хабаровске. Кто только с ней не переспал! Будет тебе глазки строить – внимания не обращай, а то заразу какую-нибудь подцепишь.
С первых дней знакомства Ковалева избрала в отношении будущего мужа интересную тактику. Заметив, что Воронов рассматривает какую-нибудь хорошенькую девушку, Лена сцен ревности не устраивала. Она считала, что, дав Виктору определенную свободу, тем самым еще больше привяжет его к себе. Заранее простив будущие измены, Ковалева как бы говорила: «Где ты еще найдешь жену, которая закроет глаза на твои мелкие шалости?»
Воронова до поры до времени такие отношения устраивали. Ковалевой он не изменял – не с кем было. Лена каждый вечер не отходила от него ни на шаг. Какой тут флирт, какой адюльтер, когда все видят, что ты не свободен?
Воронов с большой неохотой согласился пойти в гости к очередной подруге и был приятно удивлен, когда вместо прокуренной, пропитой мымры встретил симпатичную девушку с правильными чертами лица. Под коротеньким обтягивающим халатиком Алины угадывалось упругое податливое тело, манящее к себе с первого взгляда. Веденеева была одного роста с невысокой Леной, носила такую же прическу до плеч. Они обе были голубоглазыми, но Алина была русоволосой, а Ковалева – рыжей, с белесыми ресницами и следами веснушек на лице. Волосы у Ковалевой, как она ни старалась, были жесткими, как проволока, а у Веденеевой – мягкими и шелковистыми. Словом, если выбирать между двумя девушками, то Воронов не задумываясь выбрал бы Веденееву.
В гостях у Алины Воронов и Лена пробыли недолго. Виктор, несмотря на распитую на троих бутылку водки, чувствовал себя неуютно. Быстро опьяневшая Лена начала хвастаться, какой у нее завидный жених и как он ее любит. Алина насмешливо посматривала на подругу. На Воронова как на мужчину она внимания не обращала.
Узнав, что больше выпить нечего, Виктор стал собираться домой. Далеко провожать Ковалеву не пришлось. Они расстались в подъезде у дверей Веденеевой, договорились о новой встрече, поцеловались и разошлись.
На улице Виктор обнаружил, что оставил в гостях перчатки. Пришлось вернуться. Алина впустила его в дом, нашла перчатки на полочке, протянула гостю. В этот миг Воронов понял, что весь вечер мечтал о Веденеевой, и решил не откладывать благое дело в долгий ящик. Он обнял Алину, притянул к себе и страстно поцеловал. Хозяйка стала вырываться, отталкивать Воронова, но делала это как-то неохотно, больше для приличия. Из дальней комнаты раздался голос матери Веденеевой, которая до этого момента признаков жизни не подавала.