Радужным планам не суждено было сбыться – Алина в этот день взяла выходной, и вместо нее в баре обслуживала посетителей другая официантка. Пляски полуголых девиц на Воронова впечатления не произвели. Наверное, настроение было не то: Воронов надеялся на встречу с Алиной, а получил жалкое подобие стриптиза и бокал с коктейлем по цене бутылки водки.
После первого же бокала шампанского Веденеева разговорилась. В четверг она в очередной раз поругалась с матерью, и та уехала на все выходные к подруге на дачу. До понедельника квартира была полностью в их распоряжении.
Первые сутки пролетели как один миг. Вечером в субботу Карабах самым неожиданным образом напомнил о себе.
– У вас на курсе учится Виктор Дробинко? – спросила Алина.
22
Всю ночь Воронов и Веденеева не сомкнули глаз. Чтобы не свести с ума соседей скрипом дивана, скинули на пол матрац и успокоились только с первыми лучами солнца. Потом они отсыпались, вновь занимались любовью, к вечеру проголодались, сели поужинать, выпить, расслабиться. Тут-то Веденеева без всякого перехода и спросила про однокурсника Воронова.
Несколько секунд Виктор рассматривал темно-коричневую жидкость в бокале, пытаясь понять, что это: провокация украинских националистов, успевших завербовать Алину, или совпадение? Вербовать Веденееву с прицелом на разработку Воронова было бесперспективно: никто не знал и даже не мог предположить, что 1 сентября он пойдет не к невесте, а к ней. Значит, Алину и Дробинко связывают отношения, не имеющие ничего общего с Карабахом. Возможно, они были любовниками, а возможно, отдыхали в одной компании, где сошлись через общих знакомых.
– Чего это ты про него вспомнила? – с недовольством ревнивого любовника спросил Виктор. – Дробинко – парень женатый.
– Дурак! – перебила Алина. – При чем тут женатый или нет? Разве женатый мужик не может быть сволочью? Дробинко ваш – подонок, каких свет не видывал.
У Воронова камень с души упал. Если симпатичная девушка называет мужчину сволочью и подонком, то ни о чем серьезном речи идти не может.
– Прикинь, – продолжила Веденеева, – в начале лета пришел к нашему капитану мужик с пачкой денег и говорит: «Я хочу, чтобы вы организовали для моих родственников и друзей круиз по реке». Капитан сразу же смекнул, что на этом предложении можно хорошо заработать, и согласился на дневной рейс вне графика. Заказчиком оказался отец жены Дробинко. Все пассажиры, пришедшие с ним, были или родственниками Дробинко, или его земляками-украинцами. Между собой они говорили только на своем языке, так что я из их разговоров смогла понять только отдельные фразы. Матерились они, кстати, по-русски. Ударится кто-нибудь пьяный о стол около бара и так матом загнет, что диву даешься: где это люди могли таких слов нахвататься?
Танцевального трио на дневном круизе не было – девчонки только по вечерам выступают. Спиртное и закуски на теплоход загружаются раз в сутки, после четырех часов дня. В этот дневной круиз мы отправились почти пустыми, с минимумом спиртного и бутербродами, которые остались в холодильнике от предыдущего рейса.
Я сказала капитану, что без спиртного и закусок выручки в баре не будет, но он так рявкнул на меня, так посмотрел, что я поняла: возмущаться бесполезно. И пошла разогревать продукты, которые гости принесли с собой. Что ты так смотришь? Ты думаешь, они прихватили на трехчасовую прогулку по реке пару бутербродов с красной рыбой и бутылку вина? Как бы не так! У каждого из пассажиров при посадке на теплоход была с собой или корзинка с продуктами, или бидон с борщом, или кастрюлька с варениками. Я как увидела, что они выставляют на столы, так от смеха чуть не подавилась. Представь, современные городские пассажиры принесли на борт теплохода борщ, баночки со сметаной, вареники с картошкой и творогом, три жареные курицы, сваренные вкрутую яйца, сало, лук и ржаной хлеб. Они приготовились обедать, как на полевом стане, а не в увеселительном круизе. Водки запасли с избытком – два ящика.
– Сколько их было? – заинтересовался Воронов.
– Человек двадцать, не меньше.
– На двадцать человек сорок бутылок водки? Не многовато ли?
– Ха! Что бы ты понимал в настоящих украинских гулянках! Все, что гости не доели и не допили, они забрали с собой. Даже борщ в трехлитровые банки перелили. Остатки хлеба, правда, чайкам за борт выкинули, а так ни крошки на столах не оставили, ни одной пустой баночки из-под сметаны не забыли.
– Представляю картину, – усмехнулся Воронов, – пьяные пассажиры сошли с теплохода, а вы всей командой бросились остатки борща доедать.
– Слушай дальше! – перебила Веденеева. – Как только теплоход отошел от пристани, гости поставили на магнитофоне свою кассету и весь рейс крутили украинские плясовые песни: «Хоп, хоп! Оп, оп!» У меня от этих «хоп-оп!» к вечеру голова разболелась. Матросы, чтобы им пьяные пассажиры не надоедали с предложениями выпить, спрятались в машинном отделении, а мне деваться было некуда, вот я и осталась одна и такого наслушалась, что неделю потом отходила.
Представь, пьяные тетки раз за разом кричат: «Подогрей борщ, вытри со стола, нарежь сало! Что ты не мычишь, не телишься! Ползаешь как сонная муха». Ты представляешь, в каком аду я провела весь рейс? Одна радость – плюнула им в кастрюлю с борщом, пока никто не видит.
Так вот, гости все перепились. Тесть Дробинко с каким-то мужиком подрался, потом помирился и ушел с ним на корму с бутылкой водки распивать «мировую».
Тещу Дробинко перед заходом в порт рвало – она от борта не могла отойти, а когда очухалась, сказала, что это ее укачало на волнах. Ага, укачало после бутылки водки и огромной тарелки вареников.
Жена Дробинко не отходила от него ни на шаг, а он, кобель паскудный, все в мою сторону посматривал, подмигивал да улыбочки дарил. Как только его жена ушла усмирять папашу, он сел за стойку у бара и стал рассказывать о себе. Начал с того, что учится в Высшей школе милиции, что скоро станет офицером, потом перешел к войне в Карабахе, хвастался, какой он герой и смельчак. Тут пришла жена и увела его на палубу. Потом она опять куда-то делась, и он вернулся в бар. Говорит, что ему до сих пор ужасы войны по ночам снятся и чтобы от них избавиться, надо переключиться с жены на другую женщину. Я хотела отшутиться, но он достал пятьдесят рублей, протянул мне и говорит: «Это задаток. Остальное получишь после встречи. Где мы увидимся и когда?» Я, как деньги увидела, дара речи лишилась. Представь, этот подонок решил, что если я со столов их объедки убираю, то за сто рублей не раздумывая к нему в койку прыгну. Скажи, я похожа на проститутку, которая ради денег на все пойдет?
– Не похожа.
– Ты честно скажи, не ухмыляйся! – разозлилась Алина. – Я представляю, что тебе про меня Леночка наговорила. Но ты будь честным и скажи: я похожа на продажную тварь или нет?
– Что ты на меня взъелась? – осадил ее Воронов. – Я за поступки своих однокурсников не отвечаю. Мало ли дураков на свете? Он что, один тебе деньги предлагал? До него никто из пьяных пассажиров до тебя не домогался?
– В каждом рейсе найдется кто-нибудь, кто о встрече намекает. Но чтобы так, с деньгами в руках! Такого еще не было. Представь: у него родни полный теплоход, а он подбежал ко мне с купюрой: «Давай по-быстренькому договоримся!» Урод. По-другому не скажешь. Ты видел кино «Интердевочка»?
– Нет. Когда его в кинотеатрах крутили, я или в НКАО был, или в ускоренном темпе наверстывал учебный материал, который из-за Карабаха пришлось самостоятельно изучать. Как выглядят киношные проститутки, я не знаю, но могу предположить, что их наряды подчеркнуто вычурные, как у ваших девочек из трио «Энергия».
– Ты настоящих проституток видел?
– Алина, что ты ко мне привязалась с этими проститутками? Чего ты от меня хочешь? Чтобы я Дробинко на дуэль вызвал?
– Дурак! – расстроилась Веденеева. – Ты издеваешься или не хочешь понять, о чем я говорю? Твой однокурсник – сволочь!
– Передам ему при встрече.
Воронов, не приглашая Веденееву присоединиться, залпом выпил коньяк, закурил, давая понять хозяйке, что больше обсуждать поведение Дробинко не намерен. Алина как-то разом остыла, перестала терзать Воронова вопросами, на которые неизвестно какой ответ хотела услышать.
Увидев, что Веденеева выговорилась и успокоилась, Виктор поинтересовался, почему капитан согласился на рейс на условиях заказчика: с пустым баром, вне расписания, без выступления девичьего трио?
– Билеты на обычный круиз продаются в кассах речного порта, – объяснила Алина. – С каждого пассажира пароходство имеет свой процент. С каждой проданной в баре бутылки коньяка процент идет ресторану – поставщику спиртных напитков и руководству порта. При частном заказе оплата идет мимо кассы, из рук в руки, так что капитан, потеряв на выручке из бара, получил свою долю наличными деньгами и в проигрыше не остался. Мне за дневной рейс заплатили обычную ставку. Издевательство, конечно, но с капитаном не поспоришь! Если против его воли пойдешь, он мигом с работы выгонит и другую барменшу найдет.
Ночью начался дождь. За окном, где-то совсем рядом, сверкнула молния, с грохотом ударил по стеклам гром. Воронов и Веденеева лежали на диване, укрывшись одеялом. Алина доверчиво прижалась к любовнику. Виктор, поглаживая ее волосы, спросил:
– Ты пошла бы за меня замуж?
– Нет, конечно, – честно призналась девушка. – Я хорошо представляю, к чему приведет наш брак. Скажи, чем мы с тобой весь день занимались? В кровати провели. Представь, что мы все перепробовали, и нового для нас в любви больше нет, а есть масса нерешенных проблем: где достать продукты, как получить собственное жилье, как устроить ребенка в детский сад? Не пройдет и года после нашей свадьбы, как ты возненавидишь меня и станешь попрекать: «На кой черт я на тебе женился? Ни образования, ни профессии! Мамаша твоя с ребенком посидеть не может, все своими делами занята».
– При чем тут твоя мама? – удивился Воронов. – Я что, с собой ее должен увезти?