– На выходные я буду в наряде. Освобожусь только в понедельник.
– Хорошо, – согласился Жукотский. – Буду ждать вас после шести вечера.
На знакомом дворе Воронов увидел Веденееву, приветливо помахал ей рукой и пошел на остановку.
37
В понедельник Воронова нашел знакомый второкурсник.
– Тебя Басов ждет у нас в комнате, – сообщил он.
– Какой Басов? Леха? – удивился Виктор. – Каким ветром его к вам занесло?
Второкурсник пожал плечами и ушел.
Алексей Басов окончил школу летом 1989 года. По распределению он должен был поехать в Сибирь. Но на последнем курсе Басов женился на местной девушке и остался в Хабаровске.
Басов во всех отношениях был личностью примечательной. Он служил в Афганистане, домой вернулся с медалью «За отвагу», поступил в Дальневосточную высшую школу МВД СССР. На втором курсе военный комиссар Хабаровского края торжественно вручил ему орден Красной Звезды. В честь героя весь личный состав школы прошел строевым маршем у трибуны, на которой стояли Басов и начальник школы.
Во время учебы Басов с маниакальной настойчивостью выискивал изменников в своих рядах. Его стараниями были разоблачены двое слушателей, выдававших себя за участников войны в Афганистане, и один старшекурсник, торговавший по вечерам вином на съемной квартире.
Если бы в системе МВД в конце 1980-х годов была создана служба собственной безопасности, Басов был бы ее самым ценным сотрудником. Нюх на изменников и потенциальных предателей у него был исключительный.
Еще одним примечательным штрихом к портрету Басова был его отказ стать освобожденным секретарем комсомольской организации школы. Его однокурсник согласился на эту должность, получил звание младшего лейтенанта, перевелся на заочное отделение и через год завыл волком: ВЛКСМ трещал по швам, слушатели игнорировали комсомольские собрания, взносы собирались с большим трудом. Вместо начинающего партийного функционера освобожденный секретарь ВЛКСМ школы стал непонятно кем – не то массовиком-затейником с погонами, не то замполитом, выведенным за штат после сокращения должности.
Басов в кругу афганцев обосновал свой отказ от престижной и необременительной должности так: «Не хочу с трибуны призывать к тому, во что сам не верю».
Басов и незнакомый парень распивали спиртное в общежитии второго курса, в комнате у земляков Басова. Они предложили Воронову выпить, тот отказался.
– Знакомься, – сказал Басов, показывая на незнакомца. – Это Андрей Грачев, мой близкий друг и сослуживец. Вместе в Афганистане лямку тянули.
– Я – брат Сергея, – пояснил Грачев. – Раньше приехать не мог, дела были.
Потом Воронов узнал, что через год после Афганистана Андрей Грачев получил срок за драку, отсидел и поехал в Хабаровск разузнать, при каких обстоятельствах исчез его брат. Басов, непререкаемый авторитет среди бывших воинов-интернационалистов, пообещал помочь. Выяснение обстоятельств он решил начать с Воронова, о котором Сергей упоминал в своем последнем письме.
Виктор подробно рассказал, что ему было известно о происшествии с Грачевым. Басов посмотрел ему в глаза и не поверил.
– Ворон, ты не темни! – с угрозой в голосе сказал Басов. – Историю о загадочной пропаже Сергея Грачева в школе знают все. Сергей перед исчезновением написал брату письмо, в котором рассказал, что он почти вычислил изменника на КПП. Ты его тоже знаешь. Я по глазам вижу, что знаешь!
– Может, и знаю! – не поддался на угрозы Воронов. – Только какой мне резон вам правду-матку резать, если вы ничего сделать не сможете? Все мои доказательства вот тут! – Воронов постучал себя пальцем по лбу. – И вот тут! – он показал на нагрудный карман.
– Брат! – по-дружески обратился к нему Грачев. – Зло не должно оставаться безнаказанным. Око за око, зуб за зуб! Я лишился ближайшего родственника, и мне наплевать, какие у тебя доказательства против человека, заманившего его в ловушку. Ты расскажи, как дело было, а мы решим, как поступить.
Воронов посмотрел на Басова. Прославленный борец с изменниками заверил:
– Слово офицера даю, что о нашем разговор никто не узнает. За Андрюху я ручаюсь, как за самого себя. Вскрывай карты, не будь сволочью!
Воронов достал портмоне. После переезда в ФЗО он был вынужден постоянно носить с собой и деньги, и некоторые ценные вещи. Из портмоне Виктор достал фотографию двух мужчин у степанакертского базара.
Басов глянул на нее и скривился:
– Это все? Ворон! Это не доказательство. Ты с Шабо не один десяток раз зимой на крыльце кинотеатра стоял.
– Вот видишь! – обратился Виктор к Грачеву. – Вы мне по ушам трете, что разберетесь с изменником, невзирая на доказательства, а сами… Леха, что тебе не нравится в этой фотографии? Пейзаж не тот? Прежде чем рожи корчить, ты подумай, откуда у меня эта фотка? Быть может, я ее из семейного альбома Шабо украл?
– Действительно, откуда у тебя эта фотография? – пошел на попятную Басов. – Сядь, Ворон, расскажи, как дело было.
– Кто это? – ткнул пальцем в мужчину в форме Грачев.
– Николай Дворник, мой однокурсник, – ответил Воронов.
– В жизни бы не подумал, – пробормотал Басов.
– Вся суть в техническом прогрессе! – авторитетно заявил Воронов.
Парни непонимающе переглянулись, но перебивать не стали.
– Летит вертолет, – продолжил Воронов, – все головы задирают, глазеют на него, как будто это инопланетяне прилетели на летающей тарелке. Это же диво – вертолет! Настоящий! Спрашивается: что, среди нас есть человек, который ни разу в жизни вертолет не видел? Нет такого человека. Если не вживую, то на картинке или по телевизору все вертолет видели. Грохот вертолета в небе привлекает внимание, а телефон, который стоит рядом на столе – нет. Почему? Да потому, что вертолет пролетает над головой раз в году, а телефон мы видим каждый день. В своих рассуждениях о предателе я совсем упустил из виду технический прогресс в виде телефона. Теперь еще фотка.
Воронов достал фотографию брата и сестры Сивоконь.
– Никогда не встречал, – посмотрев на снимок, сказал Басов.
– Теперь слушайте! – призвал к вниманию Воронов. – Зимой, еще при тебе, Леха, начмед уехал из отряда, и его место занял Дворник. Он автоматически вошел в штаб отряда и занял особое положение. Кто из слушателей был наиболее информирован о планах руководства отряда и настроениях в коллективе? Я, Дворник, Мальвина и водители.
– Какая еще Мальвина? – не понял Грачев.
– Это еще один мой однокурсник. У него жеманные манеры, вот он и получил кличку Мальвина. Парень он безобидный, занимался продовольственным обеспечением, что-то вроде учетчика по снабжению и распределению продуктов.
Слушайте дальше. Кто имел больше свободы передвижения по городу? Дворник. Я мог уйти погулять по горам, только отпросившись у начальства. Если обстановка обострялась, я всегда находился рядом с Архирейским или Сопуновым. У водителей свободного времени было еще меньше, чем у меня. Мальвина сутками не вылезал из своей каморки, дебет с кредитом подсчитывал.
У Дворника же всегда руки были развязаны. Он принимал пациентов два раза в день по два часа. В остальное время был предоставлен самому себе. Уйти в город на несколько часов для него не было проблемой. Скажет: «Я пошел на аптечный склад ВОГ» – и уйдет. Кто проверять будет, куда он на самом деле ходил?
Теперь еще один важный момент. Дворник никогда не скрывал, что его отец переводит книги украинских писателей с русского языка на украинскую мову. Он даже бравировал этим, подчеркивал, что его отец – известнейший специалист по украинской словесности.
Теперь представьте, что у меня друзья еще хуже, чем Мальвина: говорят писклявыми голосами, женщин сторонятся, но я-то не такой! Вы меня знаете: я не дурак выпить-закусить, за каждой юбкой волочусь, на мужиков в бане не засматриваюсь. Вы подумаете обо мне что-то дурное? Нет, конечно. Ну и что, что у меня приятели не той ориентации, я-то – бабник и свойский парень.
Теперь перевернем все с ног на голову и представим, что я скрываю от всех свои дружеские отношения с «Мальвинами». Что вы обо мне подумаете? «Тут что-то не то! Наверное, он сам такой, просто хорошо шифруется». Дворник всем желающим рассказывает об отце, и что мы можем узнать из его рассказа? То, что он с насмешкой относится к украинской культуре, считает, что на Украине украинским языком владеют только интеллектуалы, единицы. Я лично никогда бы не заподозрил его в националистических настроениях просто потому, что их не было! Мало того, в НКАО об украинском национализме никто не думал, своих забот хватало.
Зимой нам досаждали корреспонденты и журналисты из Прибалтики. Их с самого начала считали врагами и шпионами. Львовские корреспонденты появились летом. Вполне возможно, что они были и зимой, только себя не проявляли.
Теперь о фотках. Вот это Шабо. Официально он занимался транспортным обеспечением отряда. У Шабо в десятой школе был свой кабинет с телефоном. Во время осложнения обстановки он не раз подводил нас – лишал транспорта. Ни для кого не было секретом, что Шабо является агентом «Крунк». У него даже кличка была Доктор Зорге.
Теперь о моем плешивом «друге» Сивоконе. Это его портрет нарисовал Сергей Грачев перед исчезновением. Но Грачев пошел по ложному пути. Он ошибочно связал ночной обстрел, Сивоконя и изменника на КПП в один узел. Я это понял, только когда обнаружил фотографию в багаже у матери Сивоконя. Она умерла у меня на глазах.
– Ты рылся в вещах какой-то женщины после ее смерти? – нахмурился Басов.
– У Софьи Сивоконь с собой были дамская сумочка и спортивная сумка. Она попросила меня достать лекарство из спортивной сумки. Я расстегнул молнию и увидел фотографию. Сразу отвечу на вопрос: «Почему Сивоконь перевозила фотографии в спортивной сумке? Не логичнее ли хранить их при себе, в дамской сумочке?» Ответ: при досмотре в аэропорту фотография, сделанная явно в Закавказье, могла бы заинтересовать милиционеров, а в сумке – нет. В сумке сверху лежали старушечьи трусы и лифчики, кто будет в них копаться? Блокнот с фотографией был на самом дне, но в дороге вещи растряслись, вот он и «всплыл» наверх.