— Зачем же ты сунулся в английскую школу?
— Ну да! — возмутился Ванька. — Я сунулся! Как бы не так! Это меня сунули! Мои драгоценные мамочка и папочка! Которые мне все уши прожужжали, как важно в наше время знать английский! И что ребенок должен быть лучше родителей! И грамотнее! Вот и заставляют соответствовать… — уныло заключил он.
Даша рассмеялась и заявила, что если Ванька хоть чуть-чуть поднажмет, то уж на четверочку непременно вытянет. Причем, оба языка.
На что Ванька безнадежно пожал плечами и угрюмо проворчал:
— А как же. Обязательно вытяну. Если поднажму. Сотню раз уже об этом слышал.
У самой школы, мальчишка вдруг засуетился и забормотал, что здесь Даше нужно от него держаться подальше. А то его за углом может поджидать Петросян с компанией и ему, Ваньке, для полного счастья как раз не хватает, чтобы и в Дашу камнем угодили.
Даша удивилась. Попридержав мальчишку за воротник, она требовательно поинтересовалась, почему это мифический Петросян открыл на Ваньку сезон охоты?
— Да так… — буркнул мальчик.
Но Даша его не отпускала. Ванька понуро сознался, что поймал Петросяна в раздевалке, когда тот шарил в карманах у Люськи Шиловой, да сдуру и брякнул при всех там же, чтобы прекращал…
Вот и остался виноват. Потому что хитрый Петросян выкрутился, заявив классу, что Ванька сослепу все перепутал. Мол, он рылся в карманах собственной куртки, которая просто висела рядом с Люськиной.
— Может, ты действительно перепутал? — строго спросила Дашка.
— Ну, вот… — жалобно протянул Ванька, — теперь и ты сомневаешься…
И горячим шепотом объяснил, что перепутать он никак не мог. Ну, никак! Ведь куртка-то Петросяна к тому времени давно уже была на нем. Куртка же Люськи — ярко красная и спутать ее ни с чем невозможно.
— Ладно-ладно, — ободряюще проворчала почему-то сразу же поверившая ему Даша, — не переживай. Разберемся.
И, крепко взяв упирающегося Ваньку за руку, буквально поволокла его за собой. А за углом школы Даша действительно застала смуглого, носатого мальчишку в дорогой дубленке. С ним была стайка приятелей.
Даша отпустила попятившегося в сторону Ваньку и мгновенно ухватила горбоносого за шиворот.
— Эй, ты чего! Отпусти! — гортанно выкрикнул поенник, пытаясь вывернуться. Но Даша держала мертво. Все-таки пять лет разницы!
— Ты зачем это за Ванькой с камнями охотишься? — строго поинтересовалась она и слегка встряхнула мальчишку, чтобы перестал выдираться.
— Потому что он Гургена оболгал, вором назвал! — тут же вылез какой-то забавный рыжик с пояснениями.
— А вы уверены, что лгал именно Ванька, а не ваш Гурген? — сердито спросила Дашка мелюзгу.
Малыши немного стушевались, но, посмотрев на Гургена, закивали. А рыжий крепыш подошел к Даше и, встав на цыпочки, доверительно сообщил ей в самое ухо:
— Он же поклялся!
— Вот как, даже поклялся, — задумчиво протянула Дашка. — А вот это, ребята, мы сейчас проверим. Клятва, дело очень серьезное… — И, пристально глядя в нагловатые, выпуклые черные глаза, Даша медленно сказала: — Сейчас, Гурген, ты нам скажешь правду. Правду! Ты хорошо меня понял?
Мальчишка судорожно кивнул.
— Лазил ты по карманам Люси Шиловой?
— Лазил, — потерянно сознался еле слышным голосом Гурген. Услышал, как тихо ахнули ребята, и плачущим голосом закричал, указывая дрожащей рукой на Ваньку: — Я конфету шоколадную положить ей хотел, а он что подумал?! Зачем меня вором назвал?!
Гурген вырвался из Дашкиных рук и побежал прочь от школы. Слушая, как, удаляясь, затихает вдали горький, захлебывающийся плач, Даша растерянно обернулась к ребятам.
— Ну, и наворотили вы! А еще первоклассники… Что же теперь делать будем?
Она подтянула Ваньку поближе к ребятам и укоризненно сказала, указывая на него:
— Ваня-то совсем не виноват! И не называл он Гургена вором. Просто велел ему оставить Люсину куртку в покое. Так, Ваня?
— Так, — прошептал тот, наматывая по известной ребячьей привычке на кулак слезы пополам с соплями.
— Да мы что… Мы ничего… — смущенно загалдели первоклассники, окружая его. — Просто мы Гургену поверили. Он же клялся.
— А камнями в Ваню, кроме Гургена, никто и не кидал, — очень серьезно сказала Даше синеглазая девочка в алой курточке.
— Ты и есть Люся Шилова? — улыбнулась ей Даша.
— Ага, — кивнула девочка, не сводя с Дашки удивительно больших и глубоких глаз.
— А шоколадную конфету ты в своей куртке в тот день находила?
Заливаясь краской, девочка опять кивнула, а ребята засмеялись.
— И что подумала?
Люся пожала худенькими плечиками и виновато прошептала:
— Ничего…
Даша тоже засмеялась и сказала малышам с облегчением:
— Ну, ладно, ребята, бегите в класс, а то скоро звонок. А если вдруг Гурген придет, объясните ему, что лгал как раз он, а не Ваня. И что настоящие мужчины так не поступают. И не лезут на одного вдесятером. Так себя ведут только бандиты.
И, глядя вслед разбегающейся малышне, Даша опять рассмеялась. И подумала, что хотя Гургена и жалко, поступил он все равно плохо.
Глава 13Придорожная гостиница. Фрэя
Вечером Дашка поцеловала маму и, пожелав ей спокойной ночи, направилась в свою комнату.
На этот раз к своему странному путешествию она подготовилась солидно. Сунула в пакет кроме литровой бутылки с водой еще и несколько бутербродов с колбасой и сыром. Так, на всякий случай.
Даша крепко прижала к себе слегка напуганную предстоящим Матильду и смешливо подумала, что если вдруг сейчас в комнату заглянет мама, то, увидев Дашину экипировку, решит, что ее дочь сошла с ума. И может, будет права.
И снова девочка смотрела вслед неторопливо удаляющейся Шере. Только теперь у нее на руках вертела головой ошарашенная Матильда да туго набитый полиэтиленовый пакет болтался у пояса.
Кроссовки и кепку на этот раз Дашка надела заранее, надеясь, что под одеялом их все равно никто не заметит. Не заталкивать же их было в пакет вместе с бутербродами! Рюкзак-то здесь остался.
Даша опустила на землю протестующе мяукнувшую кошку и молнией бросилась к валявшемуся под деревом рюкзачку. Благо, поблизости никого не было.
Бедная Матильда никак не могла прийти в себя. Оказывается, она до конца Дашиным рассказам так и не поверила.
Матильде казалось, что все это просто Дашины фантазии. А фокусы с запахами и остальные неясные моменты она принимала за очередные колдовские заморочки. Может, и невольные. Ведь Даша о себе и своих возможностях почти ничего не знала. Так, все больше на ощупь…
И теперь, очутившись в совершенно чужом мире, под чужим солнцем, окруженная незнакомыми ей и поэтому враждебными запахами, Матильда просто растерялась. Она как-то вдруг забыла, что всегда считала себя старше и мудрее Даши. Поэтому не успела девочка вернуться со своим рюкзачком на дорогу, как Матильда одним прыжком взлетела ей на руки. И лишь там, вдыхая такой родной аромат Дашиной кожи, кошка начала успокаиваться. Тем более никакой непосредственной опасности им, кажется, не угрожало.
Скосив на девочку свои зеленые прозрачные глаза и гадая, заметила ли Даша ее недавнее смятение, Матильда с напускным равнодушием поинтересовалась:
— И что же дальше?
— Не знаю, — пожала плечами Даша. — Наверное, просто пойдем вперед. Какой смысл топтаться на одном месте.
— Да уж… Никакого… — согласилась Матильда, мягко спрыгивая на дорогу. Вспомнив же Дашины рассказы о безопасности тракта, она вообще осмелела. Даже чужие запахи теперь не столько пугали, сколько интриговали ее.
Матильда нетерпеливо оглянулась на Дашу и двинулась по дороге.
— Действительно… Чего ждать-то?
Ближе к вечеру, уставшие и насквозь пропылившиеся, путешественницы решились наконец устроить привал. Перекусив предусмотрительно захваченными Дашой бутербродами, они долго и тоскливо всматривались в практически не изменившийся пейзаж. Только вот солнце потихоньку катилось к горизонту, да тени удлинялись прямо на глазах.
Никого на своем пути Даша с Матильдой так и не встретили. Одни мелкие пичужки, напоминающие земных, иногда пролетали над головой, да из леса временами доносились то низкое, леденящее душу рычание, то пронзительные вскрики, казалось, настигаемых страшными хищниками жертв.
Обеих путниц беспокоила быстро приближающаяся ночь. Ночевать на дороге, как говорится, среди чистого поля им совершенно не хотелось. К тому же к вечеру лес как бы ожил, и таинственных звуков оттуда слышалось все больше и больше. Причем, как правило, не из приятных. Наличие неведомого договора утешало мало. Ночь есть ночь.
Даша, пытаясь успокоить себя и Матильду, беззаботно уверяла, что раз есть дорога, то она куда-нибудь да выведет их. Просто так ведь дорог не прокладывают. Должно же им встретиться хоть крошечное селение. И хорошо бы побыстрее.
Поэтому они дружно решили не засиживаться, уж очень стремительно падало за лес солнце, окрашивая небо на западе в изумительные бирюзовые тона.
Наконец через час пути перед путешественницами раскинулся огромный водоем, к которому почти вплотную прижималась дорога. Тут же, у самой воды, стоял большой бревенчатый дом с единственным окном, выходящим к озеру. Тяжелая, сбитая из толстенных досок и обшитая с внешней стороны блестящей, хорошо выделанной кожей дверь была гостеприимно распахнута.
Даша с Матильдой растерянно переглянулись — изба появилась как по заказу. Солнце практически уже село, и сумерки быстро сгущались. Прежняя, и без того уже непрочная тишина вдруг дала трещину, и мир оживал, постепенно наполняясь странными звуками.
Что-то противно поскрипывало, все чаще слышалось угрожающее рычание, кто-то совсем рядышком очень неприятно и фальшиво всхлипывал, причмокивал, кто-то — сопел и кашлял.
Приятных ассоциаций эта какофония звуков у Даши с Матильдой не вызывала. Больше заставляла тревожно вздрагивать и оглядываться.