Для полноты картины необходимо упомянуть также террор Службы безопасности ОУН(б) против украинцев и бои различных партизан друг с другом.
С другой стороны, начатый УПА хаос досаждал оккупантам. При этом Марк Солонин выразил недоумение, почему бандеровцы не вели против немцев «рельсовой войны»: «Если целые районы Полесья и Волыни находились под контролем бандеровцев… и по этой территории два года шли с запада на восток немецкие эшелоны с боеприпасами, то роль ОУН и УПА понятна — они союзники Германии… Но поскольку “исключительный контроль” существовал лишь в иллюзиях, то вопрос о целях и задачах, поставленных перед бандеровской УПА, всё ещё остаётся открытым»[164]. Политической целью Повстанческой армии, как известно, являлось украинское самостоятельное объединённое государство. К военным же целям сотен и куреней УПА железные дороги не принадлежали потому, что это были отряды не дивер-сайтов, а повстанцев, сражавшихся за прямые интересы сельского населения, в противоречие с которымими входила деятельность местной полиции и тыловой гражданской администрации.
В частности, в донесениях СД из восточных областей уже 19 марта 1943 года отмечалось: «Общая деятельность банд в последие недели исключительно выросла. В генеральном округе Волынь-Подолье национал-украинская… банда развивает особенную активность. Многочисленные нападения на территории восточнее шоссе Ровно-Луцк проводят в большинстве своём члены этой банды.
В возрастающей массе увеличиваются случаи, когда охранные и казачьи части с оружием в руках переходят к бандам. Так перешла, например, действовавшая в Цумани казачья сотня, после сожжения спиртозавода, к одной расположенной рядом банде; 55 членов охранных формирований оставили находящийся в Березино охранный батальон и с 3-мя лёгкими пулемётами и личным оружием вошли в банду»[165].
Спустя две недели тревогу забило уже руководство РКУ. В сообщении о ситуации за подписью Эриха Коха значилось, что «На Волыни только лишь две области можно рассматривать как свободные от банд. Особенно опасны выступления национально-украинских банд в области Кремянец-Дубно-Костополь-Ровно. Национально-украинские банды в ночь с 20 на 21 марта напали на все без исключения местные сельскохозяйственные учреждения в области Кремянец и при этом полностью уничтожили одно учреждение без остатка. 12 немцев — работники сельского хозяйства, лесники, солдаты и полицейские — лишились при этом жизни. Несмотря на то, что полицейские и военные силы были моментально предоставлены в распоряжение, до настоящего момента заняты вновь только 2 района (нем. — Kreis. — А. Г). Свобода передвижения для руководителей сельского хозяйства в этой области всё же ещё не восстановлена»[166]. К данному документу прилагалось несколько карт округа Волынь-Подолье, где указывалось, что на 3 апреля 1943 г. % территории Ровенской и Волынской областей были обозначены как в той или иной степени вышедшие из под контроля немцев. Эти «потерянные земли» делились на четыре категории: 1. Занят только областной центр 2. Занят только областной и районные центры. 3. Охраняемые точки ещё доступны, но не полностью трудоспособны 4. Заняты областной центр, районные центры и некоторые охраняемые точки[167]. На другой карте — от 31 марта — специально выделялись территории, «до настоящего момента умиротворённые, но в последние 14 дней сильно пострадавшие от систематических нападений»[168].
5 июня 1943 года Генеральный комиссар округа Волынь-Подолье Шёне заявил на совещании в Ровно, прошедшем с участием Альфреда Розенберга, что «Украинские националисты причиняют большие сложности, нежели чем большевистские банды»[169].
УПА продолжала наращивать давление на противника. Спустя две недели Шёне послал Розенбергу алармистскую записку: «Ситуация на Волыни побуждает меня снова указать на серьезность положения в этой части моего генерального округа. На Волыни нет ни одной области, не зараженной бандами. Особенно в западных областях — Любомль, Владимир-Волынск, Горохов, Дубно и Кремянец — деятельность банд приняла такие формы, что уже несколько недель можно говорить о вооруженном восстании, которое, разумеется, еще не окончательно проявило себя»[170].
В июне-июле 1943 г., как уже говорилось, немцы предприняли против повстанцев крупную облаву, которой руководил начальник управления СС по борьбе с партизанами фон дем Бах-Залевский, записавший в своём дневнике 23 июля: «Приказ об окончании [направленной против красных партизан] операции “Зейдлиц” и применении сил в области национально-украинского восстания»[171].
После чего всё вернулось на круги своя.
В начале 1944 г. партизанская дивизия им. Ковпака прошла сквозь Волынь, Пётр Вершигора написал в отчёте в УШПД: «Все Полесье, за исключением крупных коммуникаций Сарны-Ковель, Ковель-Брест и Сарны-Лунинец, было полностью свободно от немцев, громадная территория от Сарны до Буга была поделена между [красными] партизанами и соединениями украинских националистов, вытолкнутых из-за Горыни.
…Западный берег р. Горынь, районы Стыдень, Степань, Дом-бровица, район Колки-Рафаловка были в руках УПА, за ними до Стохода советские партизаны, и от реки Стоход на Запад полностью националистические районы УПА, партизанами даже не разведанные — какое-то белое пятно на карте Полесья…
Волынь — в частности, районы Городище, Гурийск, Порицк, Горохов, Владимир-Волынский полностью находилось под контролем УПА. Гарнизоны противника были только в крупных населенных пунктах вдоль коммуникаций и в райцентрах»[172].
Повстанческая армия короткие промежутки времени воевала и против венгров.
Осенью 1943 г. отряды гонведов получили приказ от нацистов охранять железные дороги на Волыни и в Полесье. Как пишет Пётр Содоль, «УПА быстро договорилась с этими венгерскими частями, дело дошло до двухстороннего тайного договора о ненападении, обмен информацией и про поставки еды в обмен на вооружение и информацию, и про постоянные контакты через своих связных офицеров. Руководителем миссии от венгров был подполковник Ено Падани (Jeno Padanyi), а с украинской стороны — Емельян Логуш. В результате переговоров дошло до успешной поездки в Будапешт украинской делегации под руководством о. Ивана Гриньоха»[173]. Но соблюдение условий заключенного в тайне от немцев украинско-венгерского договора было сорвано из-за кровавого украинско-польского межэтнического конфликта, который будет описан ниже, и последовавших действий венгерских военных.
В феврале — марте 1944 г. УПА-Запад усилила свою деятельность в Галиции, в том числе начала проводить антипольские акции. По словам украинского историка Игоря Илюшина, «Особенностью украинско-польского противостояния на Станислав-щине было присутствие тут венгерских войск, которые стали “настоящими друзьями” местных поляков. Отряды УПА неоднократно нападали на венгров, которые, как правило, защищали польское население. Продолжительное время немцы препятствовали проведению венграми “ответно-замирительных” действий»[174]. Со второй половины апреля 1944 г. в Галиции венгры провели ряд боёв против УПА.
Вызваны эти акции были не только желанием защитить поляков, но и естественным желанием покормиться за счет местного населения.
Сохранилось описание действий УПА против против 16-й пехотной венгерской дивизии (см. Приложение № 5).
Начались эти действия в данном случае из-за того, что венгры отнимали у местного населения провизию, а закончились из-за того, что советско-германский фронт приближался, и обе стороны решили остановить ненужное кровопролитие.
В тот момент, когда между венграми и УПА вновь достигалось понимание, повстанцы не только прикрывали отступление венгров, но и выводили их из окружения за умеренную плату — оружием.
В известной работе московского историка Бориса Соколова отмечается: «В 1941–1944 гг…повстанцы действовали на территории польской Украины, Северной Буковины и входившего в состав Венгрии Закарпатья (там они сражались и с гонведами — солдатами венгерской армии)»[175].
Карпатская Украина до 1945 г. не входила в территориальноорганизационную структуру УПА. В 1939–1944 гг. Закарпатье находилось в составе Венгрии, которая стремилась инкорпорировать этот регион. Венгерское владычество было менее жестоким, чем немецкое в РКУ, а сеть ОУН ещё в 1930-х была очень слабой. Среди карпатских украинцев — русинов — идеи радикального национализма ОУН никогда не пользовались популярностью. Поэтому УПА ограничивалась отдельными рейдами в Закарпатье уже после изгнания венгров оттуда. С гонведами повстанцы, как уже было сказано, сражались на территории Галиции, да и то только в течение двух месяцев.
Что же касается отношений ОУН и УПА с Румынией, то они складывались с такими же шероховатостями, как с Третьим Рейхом.
С румынами, помимо Буковины, оккупировавшими и так называемую Трансистрию — территорию между Южным Бугом и Днестром — ОУН и УПА стремились заключать соглашение. Бывший руководитель ОУН в «Трансистрии» Ш. Турчанович на допросе в НКВД 24 октября 1944 г. показал, что в ходе переговоров в Кишиневе с представителями маршала Антонеску 17–18 марта 1944 г. между ОУН и УПА и Румынией были достигнуты устные договоренности по всем вопросам. Исключением стало непризнания со стороны ОУН восточной румынской границы, существовавшей до июня 1940 г. Поэтому договор так и не был подписан