* * *
Грачев собрал планерку, основной целью которой было обсуждение завтрашнего плана действий. Если ничего не изменилось, то завтра Черный Матрос нанесет свой следующий удар, и количество жертв увеличится.
Идею закрыть гостиницу и разогнать персонал в отпуска отмели сразу же. Вторая смерть, та самая автомобильная авария, показала, что это не помеха. Более того, обеспечить безопасность рассредоточенных людей всегда намного труднее, чем собранных в одном месте.
Даже если оставить гостиницу работать в обыкновенном режиме, все равно не менее пяти человек расходились по домам.
— Пятерых мы как-нибудь защитим, — ответил на это Грачев. — А вот с гостиницей трудней. Я сегодня запрашивал санкции руководства на проведение полномасштабной операции перехвата.
Когда Грачев сказал это, лейтенант Крохин потупился и стал глядеть в стол. Видимо, он прекрасно знал, что последует дальше.
— Но поскольку у нас до сих пор нет ни одного веского доказательства, что имеет место преступный замысел, руководство нам отказало. Предложено обойтись своими силами. Это не так уж и много людей. Собственно, я могу рассчитывать только на оперативный состав нашего отдела. То есть двенадцать человек. Считая меня — тринадцать.
— Собираетесь участвовать? — удивился капитан Аксаков, старый оперативник, давно работавший в розыске.
— Собираюсь, конечно! На карту поставлена честь отдела уголовного розыска. Не буду тыкать пальцем в того, кто допустил подобное.
Крохин почувствовал острое желание провалиться сквозь землю.
Грачев помолчал, давая возможность себе успокоиться. Потом, в упор глянув на лейтенанта, спросил:
— Крохин, какие меры вы намерены предпринять завтра?
— Нужно разослать хотя бы по одному человеку ко всем, кто будет не на работе. В гостинице организовать дежурство хотя бы двух команд из оставшихся людей, наладить патрулирование гостиницы и прилегающей территории при помощи патрульно-постовой службы. Убедительно просить работников не покидать своих мест. Тем самым добиться, чтобы они были всегда на виду.
— Допустим, — проворчал Грачев.
— Патрульно-постовая служба готова предоставить в наше распоряжение тридцать человек. Этого вполне достаточно, чтобы плотно держать территорию гостиницы.
— Хорошо. Может, есть какие-то соображения относительно того, как может действовать убийца завтра? Только давайте воздержимся от мистики и предположений о нечеловеческой природе Черного Матроса. Будем считать, что это маскировка.
Крохин посмотрел в свои бумаги, как будто там могло быть что-то способное одним махом снять все проблемы и неприятности завтрашней ночи.
— Ну, если исходить из того, что есть на данный момент, то должно быть совершено проникновение в гостиницу. Для этого есть следующие пути: во-первых, просто через вход. Проникнуть под видом посетителя или жильца гостиницы, потом в нужное время добраться до намеченной жертвы — и снова в укрытие. Или покинуть гостиницу прежде, чем будет обнаружена жертва. Это тоже через вход.
Грачев кивнул.
— Значит, завтра за каждым посетителем — особый контроль. Если понадобится, то провожать его до дверей номера того, к кому пришел. Лучше — вообще прекратить завтра прием посетителей и новых гостей. Под тем предлогом, что. Господи, да хоть травля тараканов! Без разницы. Главное — чтобы никого лишнего не прошло. Еще варианты?
Крохин продолжил:
— Нельзя оставлять без внимания возможность того, что Матрос проникнет в гостиницу тайно. Для этого не так много возможностей. Собственно, есть одна очень удобная дверь — выход из подвала в дворницкую и из дворницкой на улицу. Но она запирается.
— Можно подумать, такая большая проблема — подобрать ключи! Значит — следить за этой дверью. Оставим там патрульных. Что еще?
— Есть еще несколько окон, но все они выходят в запертые кабинеты первого этажа. Думаю, будет достаточно пустить вдоль окон патрулирование — скажем, две группы по три человека. Кем бы ни был злоумышленник, ему не удастся залезть внутрь за считаные секунды.
— Хорошо, — резюмировал Грачев. — Тогда делаем так. Завтра с самого утра — гостиница на негласном чрезвычайном положении. Наши люди на вахте, на этажах, патруль в подвале возле дворницкой. И только скажите мне потом, что все сорвалось!
— Есть еще одна новость, я только что узнал, — сказал Крохин.
— Рассказывай! — скомандовал Грачев.
— Пропал директор «Арбата» — Аркадий Кулагин.
— Что значит «пропал»?
— Он уже третий день не появляется на работе. Секретарша говорит — он сказался больным.
— Так, а кто об этом сообщил?
— Сегодня позвонил завхоз. Он пришел к директору, не нашел его и на всякий случай сообщил нам.
— Молодец, правильно понимает жизнь. Что предпринято?
— Я же говорю — мне стало известно перед самой планеркой. Собираюсь взять пару человек и прокатиться домой к Кулагину. Проверить насчет его болезни и определить, надо ли завтра выставлять возле него охрану.
— Обязательно проверь. Что-то уж больно в подходящее время он пропал! Что еще интересного?
Крохин покопался в бумагах.
— Еще сигнал от администратора Сикорской. Она сообщает, что Борис Рублев, жилец номера четыреста восемнадцать, в последнее время ведет себя как-то странно. Он стал много общаться с техническим персоналом гостиницы и с секретаршей Анной Зотовой. Последнее я объясню запросто — у них, кажется, роман. А вот насчет технического персонала. Это, кажется, заслуживает внимания.
— Надо пообщаться плотнее с этим Рублевым. Кто он вообще такой?
Крохин пожал плечами.
— Я с ним встречался. Бывший офицер, служил, кажется, в ВДВ. Сейчас тут на отдыхе по путевке, выигранной в лотерею. Он присутствовал при обнаружении трупа монтера, повесившегося в шахте подъемника.
— «Присутствовал» — это как? — спросил подполковник. — Лейтенант! Сделай милость, выражайся яснее!
— Он прибежал на крики, потом помог снять тело. Его показания есть в деле.
— Завтра я лично переговорю с этим персонажем, — сказал подполковник. Очень интересно он себя ведет. Надо прощупать его со всем тщанием! Ну, пока все. Крохин, сразу же — к Кулагину. И доложить мне о его диагнозе. Желательно, чтоб он тебе его подтвердил в письменном виде.
— Есть, товарищ подполковник!
Планерка закончилась. Завтрашний день воспринимался всеми как переход на военное положение.
* * *
После двух удачных акций важно было не расслабиться и не попасть впросак. Чтобы команда не расслаблялась, Гордин приказал следующую ликвидацию проводить обязательно в гостинице. Это подействует на хрупкие умы неподготовленных граждан как раз в нужную сторону.
На сей раз непосредственную роль Черного Матроса должен был исполнять Иван Гречко, над которым постоянно подтрунивали, называя его Космонавтом.
— Ты был Космонавтом, а теперь будешь Матросом, — засмеялся Гордин, сообщая эту новость Гречко.
Тот, как всегда, невозмутимо ответил:
— Да по мне хоть монгольским кочевником, лишь бы денег заплатили!
В связи с тем что ему предстояло контактировать с жертвой, Гордин подошел к внешности своего «компаньона» очень тщательно. Он принес из магазина армейской амуниции тельняшку и со всем усердием возил ее по полу, приводя в непотребный вид. Потом несчастную одежду крутили в стиральной машине с неимоверным количеством хлорного отбеливателя. Потом сушили, намотав на большой вентилятор. Получилось очень даже ничего: тельняшка стала ветхой и трепаной. И это не казалось следствием умышленной порчи.
Потом в нее несколько раз всадили круглый напильник, а места, куда его втыкали, смазали растертой в кашицу и перемешанной с жиром кровяной колбасой. Получилось очень даже тошнотворно.
— Я в таком виде сам себя бояться буду, — проворчал Гречко, но тельняшку нацепил. На нем, человеке тренированном и коренастом, она смотрелась особенно впечатляюще.
— Может, пулеметной лентой тебя обмотать? — спросил у Гречко Юрик.
— Не надо! Это уже карикатурно получится! Можно подумать, все матросы просто мечтали быть одетыми в пулеметные ленты!
— А может, это у них были такие вериги? — усмехнулся Гордин. — Ну знаешь, как у всяких монахов и подвижников. Те частенько на себя всякие епитимьи накладывали. То власяницу надевали, то цепями обматывались. Вот и тут — страдания во имя революции! Это же полный абзац — железяками такими обматываться.
— Ага, а патроны они в чем носили? — возразил Гречко. — Ты что, думаешь, у всех патронташи нормальные были? Вот и обходились чем могли. Тем более, что «максимы» били винтовочными патронами.
— Короче, ленты отменяются, — сказал Гордин. — Тогда давай посмотрим, что еще с тобой надо сделать для большей чудовищности.
— А что смотреть? Рожу гримировать придется. Но давайте без маньячества! Я клыки накладные носить не собираюсь!
— Клыки на тебя никто и не наденет, а вот ногти — было бы неплохо. Будут лапы с такими грамотными когтями! Так, Юрка, бегом за накладными ногтями! Будем пробовать. Теперь лицо. Что с ним будем делать?
— Я так думаю, — ответил Гречко, — надо бы его сделать синюшным и одутловатым!
— Только не путем беспробудной пьянки, — ответил Гордин. — Цвет мы тебе подберем. А насчет одутловатости что?
— А я завтра схожу на базар, куплю кишок свиных, — ответил Гречко, — набьем их той же самой кровянкой или еще ливеркой и наклеим на рожу. Ты прикинь, что за ряха получится!
Гордин представил. Да, это вам не в сажу выпачкаться.
— Дворницкую нам откроют, — сказал Сергей. — Через нее и зайдешь. И потом — не бойся. Там от тебя побегут так, что пятки засверкают. Иди спокойно — и все. Не вой, не издавай никаких звуков, что обычно сходят за мертвецкие. Ты у нас не привидение из кино, а настоящий монстр. Так ведь?
— Естественно. Маскарад, я так понимаю, для случайных свидетелей?
— Правильно понимаешь. Постарайся никому на глаза не попасться раньше времени. И потом тоже не особо. Но потом — ладно, а вот сначала — никому.