Примерно в километре от дома Сильченко Комбат попросил остановить.
— Все, дальше я уже самостоятельно продвинусь, нечего тебе светиться. Во всех смыслах слова — нечего. Все, Артем, спасибо тебе за помощь. Увидимся еще, даст бог.
— Счастливо, майор, — ответил Самсонов. — Ни пуха ни пера!
Они пожали друг другу руки, Артем хлопнул Рублева по плечу, и Борис выскочил в густые теплые сумерки. Повернулся, коротко махнул рукой и соскочил с дороги в кусты около нее. Самсонов постоял еще с минуту, тяжело вздохнул, пробормотал под нос что-то вроде пожелания удачи и со скрипом развернулся. И вот красные сполохи его габаритов исчезли в направлении города.
Комбат слышал это и мог только посочувствовать Артему. Знакомое каждому боевому командиру чувство: отправлять в бой тех, с кем ты хорошо знаком, с кем точно так же, как они сейчас, сидел за стаканом чего-то крепкого. И знать, что каждый из них может не вернуться обратно, сгинуть в перестрелке, в жестокой рукопашной резне, подорваться на мине.
Рублев прикинул, в каком направлении находится дом Сильченко. И пошел туда, мягко ступая по земле подошвами кроссовок. Сначала идти тихо не получалось, но мало-помалу ноги вспомнили, как это делается, и Рублев стал почти бесшумным лесным привидением.
Километр он преодолел за двадцать минут — не спешил, прислушивался, приглядывался, ожидая какой-нибудь каверзы. Дом впереди воспринимался как место обитания врага. Соответственно он и вел себя так, как велели вбитые в подсознание навыки и умения.
Показался двухметровый бетонный забор. Наверху по первому впечатлению нет ничего — ни колючки, ни битых стекол, ни другого способа умерить пыл нежелательных гостей. Это, впрочем, не показатель того, что периметр не защищается. Вот залезешь ты на забор, а на пульте у охранника загорится лампочка. И через минуту тебя уже свалят. Здесь, конечно, не убьют, но исход все равно нежелательный. Чреват сдачей ментам, а те уже не пожалеют срока от всей души. И за винтовку, и за труп завхоза, и за нелегальный пистолет, который они наверняка уже нашли. Черт, жалко «байярда»! Хорошая, надежная игрушка, где теперь найти подобное? Тут Борис усмехнулся. Может статься, что ему еще долго не понадобится ничего огнестрельного. Вот если сейчас оплошает — и все, привет горячий, пишите письма мелким почерком!
Он обошел забор и пришел к выводу, что лезть через верх в данной ситуации — это нарваться на неприятности сразу. Там, должно быть, весь двор просматривается, если не живыми наблюдателями, то камерами. Впрочем, если камеры и вправду есть, то ему в любом случае ничего не светит.
И тут Рублев обнаружил очень удобное дерево. Оно росло буквально в трех метрах от забора, и на него прекрасно можно было залезть. Борис подошел к дереву, посмотрел на него, прикинул, как и за что тут можно уцепиться, чтобы бесшумно залезть. Комбат поплевал на ладони, подпрыгнул, схватив сук у развилки ствола, и полез наверх, ругая себя за то, что не позаботился о такой простой вещи, как перчатки.
На высоте примерно пяти метров он остановился и стал осматривать двор. Ну что же, по первому впечатлению постов и внешней охраны не наблюдается. Комбат стал присматриваться к дому, ища взглядом камеры наблюдения. Он смотрел долго, но то ли камер не было, то ли они были хорошо спрятаны. Зато, пока проводились эти рекогносцировки, выяснилось, что собак тут тоже нет. Ну что же, получается, что предстоит штурмовать не такую уж и неприступную крепость.
Он посмотрел на дерево и увидел, что с него можно переползти по толстой ветке над забором, а с нее спрыгнуть во двор. Так и начал делать, неторопливо перемещаясь по шершавой коре, стараясь не трясти дерево, не вызывать ненужного шумового сопровождения.
Наконец он оказался в точке, где можно было соскочить. После этого желательно метнуться куда-то в укрытие. Например, вот туда, в тень возле гаража. Оттуда — дальше к забору, к беседке, увитой виноградом. А уже от нее будет виден вход в дом.
Комбат прикинул высоту и прыгнул. Расчет оказался правильным — он сумел аккуратно спружинить ногами, приземлившись почти бесшумно. Присел, вскочил, перебежкой метнулся к гаражу. Около него сел на корточки, начал слушать. Во дворе было тихо. Для верности подождал минут пять. Во дворе могли стоять объемные или массовые датчики. Если они сработали, то сейчас начнется беготня. Беготня не начинается? Все в норме, полный порядок!
Второй бросок, теперь он затаился возле беседки.
Итак, вот дом. Горят окна, в одном мелькает цветная картинка. Не понять — то ли телевизор, то ли монитор компьютера. Двери наверняка заперты изнутри. А если и нет, то это еще не значит, что есть смысл входить в дверь.
Комбат посмотрел, подумал. Ну, что у нас тут есть? А вот — очень симпатичный балкончик, опирающийся на две колонны. Тонкие, декоративные, но вес одного человека выдержат. И дверь с балкона в дом, кажется, открыта. А если нет, то с него можно перелезть на крышу и оттуда уже целиться дальше.
Он бросился к балкону, стал взбираться по колоннам. Это получилось несложно, только опять пришлось пожалеть о перчатках. Точнее, об их отсутствии. Ладно, чего тут жаловаться. Он что, барышня кисейная?
На балконе присел, снова прислушался. Заодно присмотрелся к двери и понял, что она действительно открыта. Кто бы там ни обитал в этой комнате, он любил свежий воздух. Похвально, особенно сейчас, когда надо как можно незаметнее проникнуть в комнату.
Борис приблизился к двери и буквально превратился в слух. Нет, в комнате однозначно никого нет. Он приоткрыл дверь и боком просочился в комнату.
И шестым чувством понял, что попал в комнату француза. Слишком тут много было всего такого, что говорило о ее хозяине. Взять хотя бы ноутбук с пятнадцатидюймовой матрицей или вот телефон какой-то неведомой марки. Наверное, спутниковый — антенна здоровая.
В коридоре раздались шаги. Комбат напрягся, дернул из кармана пистолет, убедился, что шаги идут именно сюда, и отступил так, чтобы его не было видно сразу, как хозяин зайдет в комнату.
Вошел человек, которого Комбат уже видел издали. Француз. Одет в домашний халат, в руке — кофейник и чашка. Он закрыл дверь, повернулся и увидел здорового мужика в форме, направившего на него ствол пистолета. Точнее, сразу четыре ствола. Француз вскинул в удивлении брови. И это было единственное проявление эмоций. Комбат только и мог, что мысленно поаплодировать ему за выдержку.
Женере, конечно, перепугался чертовски. Это ненормально — обнаруживать в своей комнате здоровенного мужика, направившего на тебя какую-то чудовищную огнестрельную штуку о четырех стволах. Чтобы как-то отвлечь себя от накатывающей паники, он аккуратно поставил кофейник на столик. Сел на кровать и шепотом спросил:
— Вы, случайно, не знаете Джонатана Рича?
Комбат молчал.
— Это такой англичанин с типично русской внешностью. Рязанская морда.
Комбат никак не отреагировал.
— Вы разговаривать умеете? — спросил француз.
— Умею, — тоже шепотом ответил Борис. — И сейчас мы будем иметь долгий разговор.
— Не будем до тех пор, пока вы не расскажете, кто вы и какого черта вам надо.
— Послушай, француз! Ты не в очень выгодном положении, ты не находишь?
— Ой, ну не надо пугать. Хотели бы убить — убили бы уже. А раз не хотите, так опустите свою непонятную ракетную установку и давайте поговорим по-человечески. Так вы от Рича или нет?
— Я не знаю, кто такой Рич, — ответил Рублев.
— Да? Вы серьезно? — искренне удивился француз.
— Серьезно. Только не заговаривай мне зубы. Что это за Рич?
— Если вы не от Рича, то мы не враги… Погодите-ка! Я понял, кто вы. Мне сегодня говорили про какого-то постояльца, подозреваемого в убийстве. Думаю, это вы. Но тогда не очень понятно.
— Что непонятно? — Борис опустил пистолет и подошел ближе.
— Непонятно, почему вы не знаете Рича. Ведь если вы убили на самом деле, то по его заказу.
— Во-первых, я не убивал никого, во-вторых, Рича я не знаю, а в-третьих, меня подставляют — подложили мне в номер винтовку, из которой застрелили завхоза.
Женере понимающе кивнул.
— Тогда все понятно. Ричу срочно нужны стрелочники. Это значит, что он всерьез намерен обрубить хвосты. Крайне неприятный факт для его головорезов.
— Кто такой Рич?
— Присаживайтесь, — Женере показал на стул. — Меня зовут Клод Женере, я представитель сети четырехзвездочных отелей «Меридиан». А Джонатан Рич — это мой непосредственный конкурент и соперник, представитель пятизвездочной сети «Хилтон». Собственно, человек, который вас подставил. Не сам, конечно, но это все с его подачи.
— А вы, значит, ни при чем и в белом?
— Нет, боюсь, что не в белом. Но спектакль с Матросом — это не я. Я как-то не очень хорошо отношусь к подобным методам воздействия. Приходится, конечно, время от времени вести себя жестко, однако моя жесткость имеет мало общего с серийными убийствами. Нет, это не я. Слушайте, а вы как здесь оказались?
— Залез в окно.
— Ах да, конечно. И вы, судя по всему, уверены, что я — источник всех ваших несчастий. Или, по крайней мере, были уверены. Вынужден разочаровать: не я. А вот настоящего злодея сейчас покажу.
Он спокойно встал, подошел к ноутбуку, немного покопался. Развернул аппарат к Борису. На Рублева с фотографии глядела действительно рязанская морда. И не скажешь, что иностранец.
— Я думаю, что завтра мы его прищучим.
— В смысле?
— В прямом. Он допустил пару очень досадных проколов. И мы знаем, куда он завтра приедет, чтобы получить информацию обо мне от четверых идиотов. Этих идиотов мы захватили сегодня днем. А завтра они поедут с нами.
Рублев поколебался немного и решительно кивнул:
— Я вам верю.
— Это хорошо. Потому что я могу попробовать снять с вас обвинение. Плата за эту помощь — ваше участие в наших скромных интригах. Сейчас каждый кулак на счету. Помогите разобраться с Ричем, я заплачу вам, и мы постараемся представить им настоящего убийцу.